Роберт Стайн - Яичные монстры с Марса
Звук по другую сторону окна заставил меня подскочить.
Кто-то подходил. Доктор Грей? Чтобы выпустить меня?
Я с нетерпением повернулся к двери. Я услышал шаги в коридоре. Затем звон металла.
Чуть выше пола, слева от двери, открылось небольшое отверстие. В него проскользнул поднос с едой и шлёпнулся на пол.
Я поспешил к нему. Макароны с сыром и маленький пакетик молока.
— Но я ненавижу макароны и сыр! — завизжал я.
Ответа не последовало.
— Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! — вопил я.
Я снова начал терять самообладание. Но мне было всё равно.
Я наклонился над подносом и провёл рукой над тарелкой макарон. Тёплый пар грел мои руки.
По крайней мере, они горячие, подумал я.
Я сел на пол и поднял поднос на колени. Затем я проглотил макароны, только из-за того, что они были тёплыми.
На вкус они были ужасны. Ненавижу привкус вязкого запечённого сыра. Но это хоть немножечко меня согрело.
Молоко я открывать не стал. Слишком холодно.
Почувствовав себя немного лучше, я отодвинул поднос и поднялся на ноги. Я подошёл к окну и начал стучать по стеклу кулаками.
— Доктор Грей, выпустите меня! — кричал я. — Доктор Грей, я знаю, что вы меня слышите. Выпустите меня! Вы не можете держать меня здесь и заставлять есть макароны с сыром! Выпустите меня!
Я кричал, пока не охрип. Но ответа не слышал. С той стороны стекла не доносилось ни звука.
Я с отвращением отвернулся от окна.
— Я должен найти отсюда выход, — сказал я вслух. — Я должен!
А потом у меня появилась идея.
21
К сожалению, это была никудышная идея.
А какая ещё идея может прийти, когда вы охвачены паникой и замерзаете до смерти?
Что же это была за идея? Позвонить домой маме и папе и сказать, чтобы они за мной приехали.
Единственный недостаток этой идеи состоял в том, что в комнате не было никаких телефонов.
Я всё тщательно осмотрел. У дальней стены стояли металлические полки до потолка. Там были только научные книги и папки. В одном из углов стоял стол. Просто голый стол.
И всё.
Больше ничего в комнате не было. Кроме десятков яичных существ и меня.
Мне нужна была другая идея… без телефона.
Но я был в тупике. Я снова дёрнул дверь. Я думал, что доктор Грей мог позабыть ее запереть.
Не повезло.
Я осмотрел отверстие, через которое просунули поднос с едой. Оно было всего несколько сантиметров в высоту. Слишком узкое, чтобы пролезть.
Я был в ловушке. Узник. Образец.
Расстроившись, я рухнул на пол и прислонился спиной к стене. Подтянул колени и обхватил их руками. Я свернулся в клубок, пытаясь согреться.
Как долго доктор Грей планирует меня здесь держать?
Вечно?
Я испустил жалобный вздох. Но вдруг одна мысль взбодрила меня. У меня появилась маленькая надежда.
Я вспомнил то, о чём уже совершенно забыл. Я сказал Энн, куда поеду.
Сегодня утром я сказал Энн, что отвезу яичное существо в научную лабораторию.
Я понял, что буду спасён!
Я вскочил на ноги и торжествующе вскинул кулаки над головой. Я испустил торжествующий вопль:
— Даааа!
Я точно знал, что будет дальше.
Когда я не приду обедать, мама с папой позвонят Энн. Потому что в обеденное время я обычно торчу у неё.
Энн скажет, что я поехал в научную лабораторию в Денвере.
Мама скажет: «Он должен был уже вернуться.»
А папа скажет: «Съезжу-ка я за ним.»
Папа приедет и спасёт меня.
Я знал, это лишь вопрос времени. Через пару часов папа прибудет сюда, чтобы вытащить меня из этого морозильника.
Мне стало намного лучше.
Я опустился на пол, прислонился к стене и начал ждать. Яичные существа уставились на меня. Они просто молча смотрели. Наверное, изучали.
Сам того не осознавая, я заснул. Наверное, все волнения и страхи ушли.
Не знаю, сколько я спал.
Меня разбудили голоса. Голоса, доносящиеся из коридора.
Сон как рукой сняло. Я сел и прислушался.
Я услышал голос папы.
Да!
Он здесь. Он пришёл меня спасти.
Да!
Я поднялся на ноги и потянулся. Приготовился поприветствовать папу.
А затем я услышал, как доктор Грей сказал:
— Мне очень жаль, мистер Джонсон. Вашего сына здесь не было.
22
— Вы уверены? — услышал я голос папы.
— Более чем, — ответил доктор Грей. — Я здесь один. У нас сегодня выходной. Посетителей не было.
— Он примерно такого роста, — говорил папа. — У него чёрные волосы, и он носит очки.
— Не видел. Извините, — гнул свое доктор Грей.
— Но он сказал подруге, что поехал сюда. Он хотел показать что-то учёным. Да и велосипеда его нет в гараже.
— Можете поискать велосипед вашего сына возле лаборатории, — сказал доктор Грей моему папе. — Но сомневаюсь, что вы его найдёте.
Я понял, он спрятал его! Доктор Грей спрятал мой велосипед, чтобы никто его не нашёл!
С воплем ярости я бросился к окну.
— Папа, я здесь! — кричал я. Я приставил руки ко рту рупором, чтобы голос звучал громче. — Папа! Ты меня слышишь? Я здесь! Папа?
Я глубоко вздохнул и прислушался.
Сердце колотилось так громко, что я едва слышал, о чём они говорят.
Папа и доктор Грей продолжали тихо и спокойно беседовать.
— Папа! Ты слышишь меня? — закричал я. — Это я, Дана! Вернись, папа! Я здесь! Приди и вытащи меня отсюда!
Мой голос сорвался. Моё горло болело от громкого крика.
— Папа! Пожалуйста!
Моя грудь вздымалась. Я прижался ухом к окну и прислушался.
— Ну, это очень странно, мистер Джонсон, — говорил доктор Грей. — Мальчик никогда сюда не приходил. Может, хотите осмотреть лабораторию?
Да, пап! Умолял я молча. Скажи «да».
Скажи ему, что ты хочешь её осмотреть, папа! Прошу!
— Нет, спасибо, — услышал я ответ папы. — Я лучше продолжу поиски. Спасибо, доктор Грей.
Я слышал, как папа попрощался.
Я слышал, как закрылись входные двери.
Я понял, что обречён.
23
— Поверить не могу, — пробормотал я вслух. — Папа был так близко. Так близко!
Я рухнул на пол, и сердце мое тоже ухнуло вниз. Мне хотелось падать все дальше и дальше — сквозь пол, сквозь землю. Падать и падать, пока не исчезну вовсе.
Горло болело от крика. Почему папа не услышал меня? Я же его слышал.
И почему он поверил лжи доктора Грея? Почему папа сам не осмотрел лабораторию?
Он бы увидел меня через окно. Я был бы спасён.
Я понял, что доктор Грей — очень плохой человек. Он притворялся, что его интересует лишь наука. Он притворялся, что беспокоится о моём здоровье, о моей безопасности. Сказал, что будет держать меня здесь ради моего же блага.
