Сергей Дегтярев - Зло (сборник)
Тьма. Полное отсутствие чего-либо. Тишина, медленно начинающая давить. Так продолжалось какое-то время. Вдруг мрак начал постепенно рассеиваться. Подняв голову к небу, я увидел две огромных луны, тускло освещающих пространство. В грудь толкнуло чувство тревоги. Пролетел ветер: сухой, горячий.
Оказалось, я стою посреди пустыни, на горизонте которой виднеются непонятные возвышения, похожие на гигантские строения. Что это, где я? Вопросы раскалённой иглой вонзились в сознание. Появился страх. Я попытался всмотреться пристальнее в линию горизонта, в здания… Ни одного намёка на знакомую архитектуру. На таком большом расстоянии детали не угадывались — только контуры.
Где-то на пределе слышимости раздался звук, сначала еле различимый в абсолютной тишине, постепенно нарастающий и режущий слух. Стало страшно, пожалуй, как никогда в жизни. От мгновенно резанувшей боли я упал на колени, зажимая руками голову. Между пальцев потекла кровь.
Так я стоял некоторое время, пока звук не утих. Боль стала адской, когда я услышал шорох недалеко от себя. С трудом открыв глаза, огляделся: вокруг метались тени. Они что-то шептали, и это отзывалось болью в теле. Я чувствовал себя ничтожнее муравья перед этими существами. Не знаю, был ли это интерес, или ещё что-то, но тени продолжали кружиться рядом. Я зажмурил глаза, испытывая чувство страха вперемешку с омерзением.
Вдруг всё затихло, тени перестали метаться и расступились в разные стороны. Я невольно посмотрел вперёд. Там возникло движение: что-то огромное рванулось ко мне. Немыслимо ужасное, до потери сознания отвратительное существо. Я вздрагивал в такт движениям этой твари, от них содрогалась и земля. Существо остановилось в нескольких метрах от меня, вдохнуло и выпустило воздух, обдавая жгучим дыханием. Я в ужасе смотрел на чудовищный лик создания, жутким огнём преисподней горели огромные глаза. Пасть открылась, и прозвучали слова, которые хоть и были мне понятны, но не воспринимались как нечто связное:
— … в сей час, гряду… вы породили нас… тот, кто увидел, уже не может… ужаснётся мир, в который… сон, становящийся явью…
Я в ужасе закричал — такую боль было не выдержать. Кошмар сокрушил последнюю преграду разума, заставив проснуться, истекая потом и кровью. Вскочив, я сжался в комок, прислонившись к спинке кровати, тело тряслось в лихорадке, а зубы выбивали бешеный ритм. Чувствовал себя молекулой, мельчайшей частицей в невообразимом пространстве Вселенной. Глубокий подсердечный ужас навсегда поселился в душе, в голове. Ещё долго я не мог прийти в себя. Трясся в приступе ужаса и смотрел в стену, словно ожидая увидеть там Изнанку.
Я решил отказаться от изучения Штольма. Думал, что-то ещё можно изменить. Как же может ошибаться человек, питающий себя последней надеждой!
Днём мне позвонили из полиции, сообщили о смерти профессора Григорьева. Старый друг отца повесился у себя в кабинете. Как я узнал позже, он тоже проводил сеансы с Евгением, работая параллельно со мной. Старик пытался докопаться до причины смерти друга. Но нашёл лишь гибель. Я знал наверняка: Григорьев тоже видел мир, где живёт ужас, он был в Изнанке, как я, Штольм и мой отец.
О чём он думал, когда стоял на стуле, затягивая узел верёвки? Этого я никогда не узнаю… да и «никогда» для меня теперь не существует…
* * *Боль стала неотделима от меня — душевная боль. Она рвала меня, еженощно приходя в образе кошмара, который плотно въелся в самую мою суть. С той ночи прошло полгода. Сны заменили явь. Каждое утро приходило, как спасенье от ужаса. Я сильно постарел, проживая множество жизней, эоны лет, в Изнанке. Организм истощился, силы покидали меня. Только теперь пришло знание о том, какую же опасность нёс пациент отца. Наша реальность не заслуживала такого!
Я стоял у окна, глядя в ночь, но видел мир, в котором мелькали кошмарные тени, и слышал голос, взывающий ко мне. Давно прекратил сеансы с Евгением, уяснив то же, что и отец в своё время. Увидев Изнанку, я не мог больше оставаться тем же человеком, что раньше. Не имел права жить, храня в себе такие знания! Наконец я понял болезнь Штольма: он призван нести кошмар в наш реальный мир, заставляя остальных увидеть мерзость, что явилась ко мне той ночью. Это ужасно!
Я не стану таким…
Догорала психиатрическая больница отца. Горела вместе со всеми пациентами, а главное — мучился в пламени Штольм, и умирало знание о жутком мире, куда не должен заглядывать человек.
А как же я? Хм… Я стою на крыше и смотрю на звёзды. Подо мной четырнадцать этажей и мокрый от дождя асфальт. Не имею права жить, храня в себе знание об Изнанке. Я иду к спасению от страшных снов, от чужого мира, от той жуткой фигуры, чуждой всему живому.
Нога зависает над пропастью, время отсчитывает последние мгновения, а я улыбаюсь чудовищному лику, жадно распахнувшему пасть там внизу на асфальте…
Капище
Ночь. Тишина. Только колючие голубые звёзды над головой. Холодный, пронизывающий ветер нагонял ещё большую тоску. Вокруг скалистые обломки чего-то огромного, некогда бывшего целым и нерушимым. Таким же нерушимым, как слово, которое может завести очень далеко, например, в эту безжизненную местность. Кто или что могло здесь жить? Но стоявший посреди этого хаоса человек знал, что могло…
Когда-то, многие века назад, такие места были капищами «отверженных»: тех, кого за искажённую веру изгнали из общества, кто радовал душу человеческими жертвоприношениями, кто находил удовольствие в мучениях ближних. Изгнанники, собравшись вместе, составили летопись о деяниях тёмных божеств. И свиток был оставлен в главном из их «тёмных» храмов. Они создавали в глуши храмы-капища и молились жутким богам. Одному Создателю известно, какие обряды проводились в проклятых местах.
Не очень приятно было стоять и вспоминать историю «отверженных», но Джаред не мог выкинуть из головы мысли о них. Сделать это — выше его сил. Здесь перед долгожданным моментом входа в храм его по-настоящему посетили сомнения. Моментально в голове промелькнули не только легенды местных жителей, но и рассказы о тех археологах, что якобы пропадали в подобных храмах. Проклятый проигранный спор, из-за которого он пришёл сюда один ночью, тоже не покидал его мыслей. Мелани и Джошуа, должно быть, над ним сейчас потешались, предугадывая его сомнения перед входом в капище.
Джаред сплюнул на землю.
Год назад они окончили институт и мечтали о своём вкладе в археологию. Как заманчиво было открыть что-то новое, шокировать научный мир! Всех троих интересовала тема забытых религий. Счастливые и радостные выпускники тесно сдружились за время учёбы. Двух мужчин разделяла только любовь, которую они питали к прекрасной подруге. Мелани же никому из них не давала повода почувствовать близость желанного. Она одинаково хорошо относилась к обоим молодым археологам и лишь недавно начала проявлять симпатию к Джошуа. Это выводило Джареда из себя, он становился всё более замкнутым.
