Евгения Грановская - Никто не придет
Первым молчание прервал Толя.
– Вот сейчас возьму тебя за бока, сожму, как тюбик с зубной пастой, и выдавлю, к черту, все твое обаяние, – сказал он. – А потом погляжу, останется ли в тебе хоть что-нибудь стоящее.
– Знаешь что, Толя… иди-ка ты в задницу! – сказал на это Стас.
– Только если ты полезешь вперед и будешь светить фонариком, – парировал Волохов.
Маша отодвинула от себя рюмку и снова поморщилась.
– Девочки, хватит вам ссориться, – произнесла она. – Потом подергаете друг дружку за косы.
Волохов хохотнул, лицо его снова стало добродушным. Он посмотрел на Машу и сказал:
– Как думаешь, Марусь, мы его найдем?
– Кого? – не поняла Маша.
– Чудака, который грабанул квартиру сенатора.
– Не знаю, Толь. Зацепок слишком мало.
– Будем надеяться, что нам повезет.
– Когда это нам везло? – насмешливо осведомился Стас.
Громила Волохов открыл рот для ответа, но тут Стас воскликнул, уставившись в сторону входной двери:
– Маш, смотри-ка кто идет. Это же сенатор Антипин! Заскочил в наш бар пропустить рюмашку-другую вискаря.
Это действительно был он – сенатор Антипин. Он шел к барной стойке в сопровождении двух крепких парней, которые тщетно пытались казаться независимыми и незаметными. Неприязненно поглядывая по сторонам, сенатор остановился у стойки и заказал что-то у бармена.
Маша встала из-за стола.
– Ты куда? – удивленно окликнул ее Стас.
– Сейчас приду.
Маша направилась к барной стойке. Присела на высокий стул рядом с сенатором, посмотрела на стакан с виски, который бармен поставил перед Антипиным, и громко осведомилась:
– Решили утопить свое горе в вине?
Сенатор скосил на нее глаза, поморщился и сухо обронил:
– А вам какое дело?
– Никакого, – сказала Маша. – Просто странно видеть, как правительственный чиновник превращается в богемного пропойцу. Оказывается, вы тоже живой человек.
– Вы удивлены?
– Конечно. Обычно я вижу правительственных чиновников по телевизору. До встречи с вами я даже сомневалась, существуют ли они на самом деле или это всего лишь компьютерная графика.
– И как? Теперь убедились, что я живой?
Маша качнула белокурой головой:
– Не совсем.
– То есть.
– Выглядите вы как живой. Но взгляд у вас мертвый. И голос злой. И вообще, вы напоминаете мне стереотипного злодея из дешевого голливудского фильма. Куча самолюбия и ни капли здравомыслия.
Сенатор обхватил пальцами стакан с коричневым напитком, в котором покачивались куски льда.
– Это все, что вы хотели мне сказать?
– Да. Хотелось бы послать вас куда подальше, но тактичность не позволяет.
Антипин не обиделся. Лишь усмехнулся и произнес:
– Если бы вы только знали, Мария Александровна, как много раз меня туда посылали. Но идти туда приходилось не мне, а тем, кто посылал. Пожелаю и вам счастливого пути.
– Спасибо за пожелания. Хотела бы и я сказать то же самое, но ваш путь не будет счастливым. Такие, как вы, бывают богатыми и удачливыми, но счастливыми… – Она покачала головой. – Никогда.
Маша вернулась за стол к коллегам.
– Марусь, ты там ничего лишнего не наговорила? – с опаской спросил у нее Стас.
– Не знаю, – угрюмо ответила Маша. – Да плевать.
Стас и Толя переглянулись.
– И что на тебя нашло? – прогудел Толя.
– Сама не знаю. Наверное, сработали твои «пятьдесят грамм».
Сенатор между тем выпил свою порцию виски, расплатился и зашагал к двери. Стас посмотрел ему вслед и сказал:
– А что, если он сам грохнул свою домработницу?
– Зачем ему это? – осведомился Волохов.
– Ну, может быть, у них был роман? Она его стала шантажировать, и все такое. Подобное сплошь и рядом бывает.
– Если закончим это дело благополучно – выпью бутылку шампанского, – объявил Толя Волохов. – Прямо из горлышка. Потом сниму в баре красотку и займусь с ней безудержным сексом.
Стас криво ухмыльнулся:
– Только не надо косить под меня, здоровячок. От шампанского у тебя закружится голова, красотка накрутит тебе фигу, а секс за последние полтора года ты видел только по телевизору.
– Толь, налей мне еще, – попросила Маша. – Только немного.
Волохов взял графин и наполнил ее рюмку наполовину. Маша залпом выпила.
– Пойду на свежий воздух, – сказала она, вставая.
– Я провожу! – произнес Стас.
– И я! – привстал Волохов.
Маша мотнула головой:
– Не надо. Я подышу и вернусь.
– Точно?
– Да. Не волнуйтесь за меня.
На улице Маша полной грудью вдохнула осенний холодный ночной воздух. Уже стемнело. И на сердце у нее было так же темно, как вокруг. Откуда-то взялось неприятное предчувствие, словно ее ожидало впереди что-то страшное.
Маша достала из сумочки телефон и набрала номер Глеба.
– Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия Сети, – пропел из трубки женский голос.
Маша повторила попытку – но с тем же результатом. Не добившись желаемого, она убрала трубку в сумку, достала сигареты и закурила. Сделала несколько затяжек, но курить ей почему-то не хотелось, и она бросила сигарету в темноту за конусом желтого света. Красная точка, прочертив сверкающую дугу, растаяла во мраке.
Начал накрапывать дождь. Капли дождя увлажнили ей лицо. С тяжелым от предчувствий сердцем Маша собралась вернуться в бар, но остановилась, несколько секунд стояла в нерешительности, а затем повернулась и зашагала к стоянке такси.
2
По пути домой Маша заехала в магазин и купила бутылку белого испанского вина Grand Feudo.
В холле магазина стоял стеллаж, на котором красовались коробки с фильмами. Среди них была «Живая сталь». Название фильма заставило Машу задуматься. Вроде Митька что-то говорил про этот фильм. Поколебавшись, она сняла диск со стеллажа и присоединила его к другим покупкам.
Рядом с магазином был Макдоналдс. Маша зашла и туда – прикупить сыну Митьке его любимую фастфудовскую еду. По пятницам и субботам они устраивали «праздник непослушания», в эти дни Митька мог есть все, что захочет, смотреть телик до поздней ночи или круглые сутки напролет играть в компьютерные игры.
Митька встретил ее на пороге возмущенным возгласом:
– Ма, ты почему так поздно?
– На работе задержалась, – соврала Любимова.
– Задержалась? – Митька захлопал глазами. – Значит, ты и правда забыла, о чем мы договаривались!
– Что? – Маша наморщила лоб. – А о чем мы договаривались?
– Ты обещала, что мы пойдем сегодня в кино, – угрюмо проговорил Митька. – Я прождал тебя весь вечер.
Маша осознала свою ошибку, но, привычно считая нападение лучшим способом обороны, сказала:
– Чем возмущаться, лучше помоги мне снять сапоги.
