Роберт Стайн - Ещё, ещё, и ещё ужастики
Он повел меня через снежное поле. Под сенью огромной ели стоял знакомый старинный домик. Я понял, что это тот самый дом-украшение!
Перед домом росла маленькая елочка.
Я направился к двери.
— Не так быстро! — остановил меня Джек. — Сперва ты должен помочь мне украсить мою елку.
— О чем ты? — спросил я.
Он повел меня вокруг дома, на аллею. Знакомого вида аллею. То была аллея возле моего дома.
— Давай, Джэред, — молвил Джек сурово. — Достань украшение из помойного бака! — И добавил: — Не достанешь — и того холоднее станет.
Мне итак было ужасно холодно… и ужасно хотелось спать. Я сдвинул крышку и запустил руку в промерзший мусор. Я нашел украшение и вытащил из бака. После чего проследовал за Джеком к фасаду его маленького домика.
— Повесь его на ветку, Джэред, — приказал Джек.
Я повесил украшение на елку. Дверь домика распахнулась настежь. Я вошел. Помещение было маленьким, и в нем царил порядок. В очаге гудело пламя. Но ни малейшего тепла оно не давало. Мне было все равно. Слишком хотелось спать. Я свернулся у огня клубочком и провалился в сон.
* * *Солнечные лучи припекали мою спину. Я посмотрел вверх, в голубое небо. Я находился на заднем дворе своего дома в Аризоне. Почему-то я был как капуста закутан в слои зимней одежды.
Солнце палило немилосердно. По лицу градом катился пот. Я сорвал куртку, свитера, штаны, кальсоны. Я разделся до плавок.
Но это не помогало. Я бросился к соседскому дому. Прозрачная чистая вода в бассейне манила прохладой. Я разбежался и прыгнул в бассейн.
Но вода не была прохладной.
Там оказался крутой кипяток!
И тогда я понял, что вижу еще один сон.
Проснись, велел я себе. Проснись сейчас же.
* * *Когда я открыл глаза, бассейн исчез. Кипящая, исходящая паром вода — тоже.
Я вернулся в домик Джека Фроста.
С оконных рам внутри свисали сосульки.
И стоял холод, лютый холод.
Джек Фрост вошел в комнату.
— С добрым утречком, Джэред, — сказал он. — Я слышал, как ты кричал во сне. Неужели дурной сон приснился?
— Что?! — я ошеломленно сел. — Ты и есть дурной сон! — закричал я. — И сейчас я сплю! А проснусь я в прекрасной, теплой постели, в моем новом розовом доме, в жаркой, солнечной Аризоне!
Эльф недоуменно скривился.
— Аризона? Ты и впрямь думаешь, что живешь в Аризоне?
— Разумеется! — крикнул я. — И когда я проснусь…
Он не позволил мне закончить. Он потащил меня на двор. Землю покрывал толстый слой снега, и густой снег валил из туч.
— Вот где ты живешь, Джэред, — сказал Джек Фрост мягко.
— Нет! — взвизгнул я. — Нееееееет! Я сплю! Я знаю, что я сплю! Я…
Я остановился, когда какой-то предмет на елке Джека Фроста приковал мое внимание.
Украшение.
Стеклянное украшение.
Я подошел поближе. Подтянул его к себе — и задохнулся от ужаса.
Там, в стеклянном шаре, под палящим солнцем, стоял крошечный розовый домик, окруженный кактусами.
— Это же мой дом! — взвыл я. — Мой дом в пустыне!
Джек Фрост заботливо смахнул с моего плеча снежинки.
— Бедолага, — промолвил он. — Не иначе от этого украшения у тебя кошмары. Ты живешь здесь. Со мной. А теперь — одевайся, и мы устроим чудесное, затяжное снежное побоище!
Зефирный сюрприз
— Быстрее! Быстрее! — визжала Марша Зейн.
Ее сани взрывали снег. Она испустила воинственный клич и устремилась вниз по склону Холма Спунеров.
Ее братья, Рикки и Ронни, со свистом пронеслись мимо.
— Прочь с дороги, копуша! — прогудел Рикки.
— Идем на прорыв! — заорал Ронни.
Их сани взметнули снег прямо Марше в лицо.
— Я уделаю вас, придурки! — крикнула она. Снег щекотал ее лицо, когда она неслась вслед за мальчишками.
Марше было двенадцать, и она не собиралась позволить девятилетнему кошмару и восьмилетней напасти обогнать ее сани. Фигушки!
Она направила санки в крутой поворот. От студеного ветра слезились глаза. Но она нагоняет! Она усиленно заморгала и посмотрела вниз.
О, нет.
— Осторожно! — крикнула она мальчишкам. — Мы мчимся во двор к миссис Спунер!
Слишком поздно.
— Я не могу остановиться! — заревел Рикки.
Мальчишки и Марша пронеслись мимо огромной таблички миссис Спунер, извещавшей, что посторонним вход строжайше воспрещен. Их санки подскочили на огромной груде снега, взмыли в воздух — и влетели прямиком в садик миссис Спунер.
Санки Рикки приземлились аккурат в колючий розовый куст. Рикки взвыл от боли.
Санки Ронни занесло, и они угодили в замерзшие заросли кустарника. Крякнув, Ронни грохнулся на землю.
Санки Марши распахали половину сада. Они мчались сквозь замерзшие цветники и обледеневшие ветки.
Ничто не могло их остановить…
…кроме почтового ящика миссис Спунер!
Марша заверещала. Ее сани на полном ходу врезались в столб почтового ящика. Столб треснул. Марша полетела вперед и — БАМ! — треснулась о столб головою.
— Оооооой! — простонала Марша и потерла голову. Потом подняла глаза на высоко расположенный белый почтовый ящик — как раз в тот момент, когда он завалился на бок. И грянулся оземь.
Рикки и Ронни встали и отряхнулись.
— Ты в порядке, Марша? — крикнул Рикки.
Марша села. Она буквально чувствовала, как под ее короткими светлыми волосами вздувается огромная шишка.
— Кажется, — буркнула она.
— Ага, но посмотри на почтовый ящик, — сказал Ронни и показал на него пальцем. — Погоди, вот миссис Спунер это увидит! Покойница ты, Марша.
Марша изучала сломанный ящик. Деревянный столб переломлен пополам, а сам металлический ящик смялся. Он был окончательно и бесповоротно уничтожен.
Маршины кишки завязались в узел.
— Может, я смогу за него заплатить, — нервно пробормотала она.
— Ага, конечно. Вот теперь миссис Спунер тебя доконает, — сказал Рикки. — Помнишь, как она позвонила в полицию, потому что Спарки перекопал ее сад?
— Забудь об этом, — ввязался Ронни. — Помнишь, как она позвонила папе только из-за того, что мы срезали путь в школу через угол ее двора?
Марша задрожала. Казалось, ветер стал холоднее прежнего.
— Знаешь, что мне рассказывал один пацан? — прошептал Рокки. — Он сказал мне, что слышал, будто миссис Спунер зарывает детей у себя в саду!
— Какая чушь! — фыркнула Марша. — Ничего она нам не сделает. Она просто вредная, только и всего.
— Потому-то над ней так весело прикалываться, — сказал Рикки. — У нее просто крышу сносит!
— Мой любимый прикол — позвонить в дверь и удрать! — произнес, ухмыляясь, Ронни.
