Роберт Стайн - Ещё, ещё, и ещё ужастики
Обзор книги Роберт Стайн - Ещё, ещё, и ещё ужастики
Роберт Лоуренс Стайн
Ещё, ещё, и ещё ужастики
Не садитесь на гронка
— Он не работает.
— Дай взглянуть, Брэд, — моя пятнадцатилетняя сестра вцепилась в «Уокмен», который я держал в руках, и рванула его с такой силой, что чуть не оторвала мне голову.
— Эээ! Секундочку! Дай наушники хоть выну! — крикнул я.
Было это рождественским утром. Мама, папа, Келли и я сидели вокруг елки в гостиной и открывали подарки.
Мама с папой подарили мне этот самый «Уокмен», но он оказался сломан. Из наушников не доносилось ни звука.
— Ты их не в то гнездо воткнул, — нахмурилась Келли. — Хоть бы инструкцию на коробке сперва прочел. Вот остолоп!
— Я не остолоп! — заорал я.
— А я говорю — остолоп!
— А я говорю — нет! — еще громче завопил я
— Не называй брата остолопом. Это нехорошо, — укоризненно сказала мама.
— А я тут при чем? Правда глаза колет, — заявила сестра.
— Довольно, — остановил ее папа.
Я засмеялся.
Папа повернулся ко мне:
— Не смейся. Твоя сестра права.
ЧТО?!
— Тебе следовало сперва прочесть инструкцию, — продолжал папа.
— Твой отец прав. Ты вечно ленишься читать инструкции, — сказала мама.
— Ладно. Ладно, — проворчал я. — Все правы.
Я заметил, как Келли ехидно ухмыльнулась мне, пока папа доставал из-под елки последний подарок.
— Этот для тебя, Брэд!
Я потянулся за небольшой коробкой, завернутой в блестящую красную бумагу. Все свои подарки я уже открыл, и подарок от папы и мамы вообще-то должен был оказаться последним.
Я посмотрел на прикрепленную к коробке карточку. Там была надпись: «Для Брэда». А больше — ничего.
— От кого это? — спросил я.
Никто не знал.
Я сорвал бумагу, открыл коробку и заглянул внутрь.
— Ааааа. Всего лишь Кушбол.[1]
— Я его возьму, — Келли выхватила у меня коробочку.
— А ну отдай! Это мое! — я выхватил ее обратно.
У меня этих Кушболов не меньше сотни, но черта с два я позволю дуре-сестрице присвоить что-нибудь мое.
Я вытащил голубой Кушбол из коробки.
Я замахнулся, метя им в Келли.
Но тут же остановился.
Какой-то он был не такой.
Теплый на ощупь.
Я уставился на него — и у меня перехватило дух.
— Смотрите! — крикнул я. — Он… он шевелится!
— Мы, Брэд, на твои убогие шуточки не поведемся, — заявила Келли.
— Говорю вам, он шевелится!
Я разглядывал мячик. Размером и весом он напоминал теннисный. Я смотрел на его голубые резиновые нити. А, понял я, и правда не шевелится. Это просто нити у меня в руке подрагивают. Нормальный Кушбол.
Я пробежался по нитям рукой. Они раздвинулись, а под ними я увидел крохотные пупырышки.
— Эй, глядите! Этот не такой, как все. Должно быть новая модель.
— Как ты меня достал… — Келли вскочила и поспешила вон из комнаты.
А я все смотрел на пупырчатый мячик.
Погодите-ка. Кажется, только что я заметил движение?
Я прищурился.
Да! Я не ошибся!
— Он шевелится! — воскликнул я. — Кажется, он дышит!
Келли вернулась в комнату. Она заглядывала мне через плечо, пока я наблюдал за мячиком. Наблюдал, как он вздымается и опадает, вздымается и опадает. Незначительные движения, но это точно было дыхание!
— Он живой! — воскликнул я.
— Брось его! — взвизгнула Келли, шарахнувшись назад. — Он живой!
— Бросить его? Ты что, сдурела? — Я нежно пропустил резиновые пряди сквозь пальцы — и маленький мячик издал негромкое мурлыканье.
— Это уж слишком! — Келли попятилась еще дальше.
Подошли мама с папой и уставились на мячик у меня в ладони.
— И точно, шевелится, — сказала мама.
— Это какое-то живое существо, — сказал папа. — Хотел бы я знать, что это. — Он почесал в затылке.
— Это потрясающе! Могу я его оставить? — спросил я.
Мама посмотрела на папу.
Папа пожал плечами.
— Почему бы и нет? — решила, наконец, мама. — Разумеется, если будешь хорошо о нем заботиться.
— Класс! — Я водрузил существо на охапку остальных подарков и побежал к себе в комнату.
— Что ты такое? — я присел на кровать и снова взял существо. Я пробежался пальцами по мягким голубым прядкам — и оно хихикнуло!
Ух ты!
Вот это потряс!
Я раздвинул прядки и поискал глаза, нос, рот и уши.
Похоже, таковых не имелось — во всяком случае, я не нашел.
Надо позвонить Роско и рассказать ему, подумал я. Роско — мой лучший друг. У него дома есть хомяк, которого он считает невероятно клевым. Ха! Постойте, вот увидит этого!
Я принялся укладывать странное существо в коробку, как вдруг заметил на дне оранжевый листок бумаги. Я прочел его вслух:
— «Как заботиться о вашем Гронке».
— Вот ты, значит, кто! — сказал я маленькому созданию. — Ты — Гронк.
Я небрежно отбросил бумажку. Аккуратно посадил Гронка обратно в коробку и поспешил к телефону.
Едва заслышав о Гронке, Роско прибежал на него посмотреть.
— Вау! Вот это круто! — воскликнул он, глядя на существо в коробке.
— Давай возьмем его на улицу! — Я подхватил Гронка, и мы выскочили во двор.
— Дай подержать! — крикнул Роско.
Я кинул ему существо через весь двор.
— Эй! Ему вроде понравилось! — Роско поймал Гронка. — Я вроде смешок слышал!
На улице был кусачий мороз, и я опасался, не слишком ли холодно для Гронка. Но ему все было нипочем — даже пронизывающий зимний ветер. Каждый раз, как мы его кидали, он издавал тоненький радостный смешок. До чего же здорово!
Роско швырнул мне Гронка — слишком высоко, тот пролетел прямо у меня над головой.
О нет!
Я подался назад — и поймал его!
Я облегченно вздохнул.
Гронк вихлял от блаженства всем телом. Его резиновые пряди щекотали мои ладони.
— Эй, а ты прав! — сказал я Роско. — И впрямь кайфует!
Мы кидали Гронка взад-вперед. Взад и вперед… пока я не уронил его!
— Неееет! — выдохнул я, когда он вывалился у меня из руки.
Я стремительно нагнулся — и поймал его прежде, чем он стукнулся о землю! Но что-то было не так.
— В чем дело? — подбежал ко мне Роско.
— Он… он стал тяжелее, — пробормотал я. — Я потому и уронил — не ожидал, что он потяжелеет.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Роско.
— Говорю, он вдруг будто прибавил в весе.
Я поднял и опустил руку с Гронком.
— Да. Он точно потяжелел. Вот. — Я протянул его Роско. — Что думаешь?
Роско взял у меня Гронка и тут же вскрикнул:
— Да он растет!
— Да быть не может! — Я выхватил у него существо… и почувствовал, что все его тело пульсирует. Пульсирует, сжимаясь и разжимаясь в мерном ритме. Пульсирует и растет.
