Николай Берг - Ночная смена. Остров живых
— Ладно. Залез на своего конька. А я вот хочу рыбу половить, да в баньке попариться.
— Ну. Скоро уже народ просыпаться начнет — взопреем мигом. Токо так пропотеть — в минутку.
— Это да. Часа два — и начнется…
— О, Личный Его Императорского Высочества Принца Фернуапа Тридцать Девятого Четырех Золотых Знамен и Золоченого Бунчука с Хвостом и Брякалкой Именной Бронеход "Гордый Варан" — говорит Саша при виде нашего бэтра, волочащего за собой другую железяку.
Совершенно неожиданно первым с командирской машины прыгает Демидов — вот уж кого меньше всего ожидал тут видеть, так это нашего воспитанника из беспризорников.
— Ты-то откуда?
— А я с пополнением! — горделиво заявляет Демидов.
— Что Дарья тебя отпустила?
— Ну… почти…
— Гляньте, а он с винтовкой!
И действительно на плече у Демидова — малопулька. Вид у него забавный — с одной стороны вроде как побаивается. А с другой — как бы и самолюбованием занимается. Гордится мальчишка собой, явно.
— Вот сейчас Андрюха вставит тебе фитиля.
— Не. Он одобрил. Только звание такое присвоил, что не пойму.
— Это какое?
— Гаврос. Это что ваще? Че-то на Барбоса типа?
— Гаврос — удивляется Саша. — Греческое что-то?
До моей головы, наконец, доходит.
— Да не Гаврос. Гаврош наверно?
— Да, точно — Гаврош. Это — собака?
— Не это пацан такой был, беспризорник. Когда в городе Париже пошли уличные бои — воевал как зверь. Так что все в порядке — почетное погоняло. Ну, то есть звание.
— А, ну тогда — ладно.
Бывшая "Надежда группы" успокаивается, видно опасался попасть снова в глупое положение. А так не стыдно — свой брат, пацан такой кульный…
Шум в ушах все- таки сильно мешает. Надо ж, как меня этот чертов наркоман уделал. С другой стороны — неудивительно. Ради кайфа нарк пойдет на любое преступление, ему и себя не жаль. Что забавно — я ж своими глазами видел два эксперимента, после которых словечко "кайф" стало для меня синонимом слова "смерть".
Известно, что у любого живого существа самое главное — это его жизнь.
Но не всегда.
Я-то прекрасно помню эти довольно интересные эксперименты по поводу приоритетов.
Антураж — клетка с полом, по которому проведен ток. Когда крыса идет по полу — ее бьет током. Ток можно регулировать — вплоть до смертельного уровня. Есть два безопасных островка — на торцах клетки, там током не бьет. Крыса располагается на одном конце, а на другом размещается что-то важное для крысы.
Еда. Крыса идет к еде и ее шарашит током. В конце концов, при повышении силы тока крыса предпочитает сдохнуть от голода, но не получать разрядов.
Вода. Тут силу тока надо увеличивать — от жажды крыса помирать соглашается только под более сильными разрядами. Потому как без воды крыса живет не дольше суток, обмен веществ у нее ураганный.
Детеныши. К своим новородкам крыса-мама прет, невзирая на любой ток. Плевать ей на ток, когда голодные детеныши пищат. Как пишут в романах "только смерть могла остановить ее".
Понятно с приоритетами? Так вот оказывается, что если сочетать этот эксперимент с известным вживлением в мозг, а точнее в центр удовольствия электродов — крыса давит на клавишу и получает кайф, то такой кайфующей крысе похрену и еда и питье и детеныши.
Ее ничего кроме собственного кайфа не интересует, и кайфует она аккурат до смерти — которая из-за пропажи интереса к жратве и питью наступает через сутки…
Вот я и вижу, что нам старательно вколачивают, что самое главное в жизни — это кайф… Крыса с детенышами и клавишей так перед глазами и стоит.
Вроде бы становится светлее. Или из-за фонарей на технике? И вроде бы уже глаз различает, что техника — зеленого цвета и даже детальки всякие. Или все же фары?
Народу становится еще больше — начвор обратно приехал.
Первым делом они сцепляются с Ильясом.
Нашему командиру уже не понравилось, что саперы утрюхали на коробочке, то, что начвор увел самую мощную нашу единицу — понравилось еще меньше. А тут начвор нагло налагает лапу на большую часть благоприобретенной нами техники. Этого Ильяс вынести не может.
— Начвор, эти мукти бхукти[11] здесь не проханже! Я тебе не девадаси[12]! Мне такие майтхуны[13] нахрен не нужны! Техника была брошена, мы ее взяли с боя, при проведении этих, спасательных работ. А тут ты такой красивый нарисовался и говоришь, что нам хватит трех БТР, а на остальное лапу накладываешь?
Оппонент оказывается тоже не прост.
— Ну а я — не сурасундари[14], а офицер. Есть приказ по Кронштадтской базе — а полномочия мои тебе от Крепости известны, но можешь и уточниться. Поэтому не надо мне тут — и майор широко ухмыляется — майтхуны показывать. Все четко и просто — на охотничью команду с прикомандированными — три БТР. И все. А то хитрый какой — нахапал полну попу огурцов и по-хинди говорит.
К нам подходит несколько прибывших с начвором мужиков. Зам. Михайлова — медлительный, вальжный неторопливо выговаривает:
— Это тебе повезло, что их Старшой в больницу попал. У того еще хлеще было, по принципу:
Сел паром на мели — три рубли.
Сняли паром с мели — три рубли.
Поели — попили — три рубли.
Итого: тридцать три рубли…
Начвор морщится.
— Я в курсе. С самого начала. Так вот — какие неясности?
— Дакаити[15] просто откровенный! — продолжает Ильяс.
— Чья бы корова! Нам еще отмазываться от армеутов придется. Они почему-то эту технику своей числят. Да, к слову — я и Старшого предупредил. И от него добро получено.
Ильяс пышет жаром. Но последнее его сломило, машет рукой.
— Не унывай, дружище — задушевно произносит Михайловский заместитель, помни:
"Судьба играет человеком,
Она изменщица всегда!
То вознесёт его высоко,
То бросит в пропасть без стыда!"
— Да ну тебя к Иблису, мораль мне читать.
— Ты не ругайся, ты детальки-то верни. И боекомплект попяченный — спокойно усмехается вальяжный.
— Какие детальки? Какой боекомплект? — искренне хлопает глазами Ильяс.
— Детальки такие — металлические, боекомплект — опять же такой — металлический. Ты же жук хитрый вторую БМП разоружил, а?
— Не бросать же так было! И все равно — с какой стати мне вам все отдавать?
— С такой. Из чистой любезности. Вот, например, мы твою семью охраняем совершенно бесплатно. Или вот, например, поедешь ты на БТР мимо армейских — а они по тебе не пальнут. Неплохо, а?
