Антология - Монстры Лавкрафта (сборник)
После этого Рэйчел подумает, что не ожидала в тот день никаких неприятностей. Потом поправит себя, осознав, что все же предчувствовала срыв праздника и связывала это с Джошем. Она была готова к тому, что ее братец исчезнет за десять минут до того, как они соберутся за ужином, и вернется, попахивая травкой. Мама скажет: «Джош», но упрек в ее голосе будет не за само действие (они с папой тоже курили, и Рэйчел подозревала, что до сих пор не бросили), сколько за полное отсутствие рассудительности. Дедушка ничего не скажет, но край его стола практически захрустит от едва сдерживаемого гнева. Папа поторопится спросить Рэйчел о ее учебе, и она начнет вспоминать какой-нибудь длинный и отвлекающий забавный случай. С тех пор как Джош открыл для себя радости психотропных веществ, последние несколько ужинов на День благодарения и Рождество проходили примерно по такому сценарию. Насколько она знала, его наклонности не мешали учебе в старших классах, и, видимо, поэтому родители не наказывали его слишком строго (хотя могли бы). Но это в высшей степени злило дедушку, и с каждым разом Рэйчел все больше укреплялась во мнении, что это было главной причиной, почему Джош так делал.
Но в тот день разгорелся спор, ставший для Рэйчел полной неожиданностью. Все началось с того, что дедушка сказал отцу что-то, на что она не обратила внимания и восприняла как фоновый шум. Она в это время отвечала на вопрос мамы о том, чем она собирается заниматься после того, как получит разрешение на ведение юридической деятельности. Затем раздался голос Джоша:
– Дед, почему бы тебе не отстать от отца?
– Джош! – крикнул отец.
– Я просто хочу сказать, что ему стоит относиться к тебе менее требовательно, – заметил Джош.
– Хватит, – сказал отец. – Мы смотрим матч.
– Будь это мой сын, – начал дед, – он бы проявлял больше уважения ко взрослым.
– Папа, – сказал отец.
– Будь это мой сын, – ответил Джош, – я бы не относился к нему как к куску дерьма, особенно после того, что сделал с его братом.
– Джош! – крикнул отец. – Что, черт возьми, с тобой такое?
Дедушка ничего не сказал.
– Со мной все в порядке. В отличие от бедного дяди Джима. Да, дедушка?
– О чем, черт тебя подери, ты говоришь? – спросил отец. – Ты что, под кайфом?
– Нет, – ответил Джош. – А даже если бы и так, это никак не относилось бы к тому, о чем мы говорим, ведь так, дед?
– Прекрати, – сказал отец. – Не знаю, о чем ты говоришь, но прекрати.
– Чего я не могу понять, – продолжал Джош, – так это вот что – было ли это случайностью или ты сделал это намеренно? Все вышло из-под контроля или ты натравил это существо на своего сына? А если ты спустил его на него, то что такого он мог сделать, чтобы довести тебя до такого? Ах да, и вот еще – как ты вообще себя выносишь?
– Уходи, – сказал отец. – Просто уходи. Убирайся отсюда.
– Мальчик, – добавил дедушка, – ты перешел с тонкого льда в холодную воду.
– И что это значит? Что я могу ожидать визита твоего друга из морозильника?
– Джош, – сказал отец, и его кресло заскрипело, когда он подался вперед. – Я не шучу. Тебе нужно уйти.
– Хорошо, – согласился Джош. – Я уйду. Дед, если захочешь мне что-нибудь показать, ты знаешь, где меня найти.
Диванные пружины застонали, когда он встал. В глубине души Рэйчел ожидала, что он остановится в кухне по пути в комнату или что его окликнет мама, но ничего этого не произошло. Когда в коридоре затих топот его шагов, отец сказал:
– Пап, мне очень жаль. Я не знаю, что на него нашло. Ты в порядке?
– Матч идет, – ответил дед.
12. Вторая кассета
Вторая кассета была повреждена настолько, что от разговора дяди Джима с дедушкой остался лишь поток помех, в котором проскакивали искаженные слова и фразы. Большая их часть («комната», «идти», «пространство») были слишком общими, чтобы понять основную суть разговора, хотя некоторые из них («напуган», «сырое мясо», «солдат»), казалось, давали хоть какую-то информацию. После первого прослушивания Джош уверял, будто дедушка описывал, как выползшее из яйца существо было напугано, пока он не покормил его сырым мясом какого-то животного, вероятно, завоевывая тем самым его доверие. Затем дедушка причислил существо к классу солдат, о которых узнал во время комы. Несмотря на то что Рэйчел сочла интерпретацию Джоша разумной, она отказалась в это верить, на что Джош заметил, что она просто заноза в заднице. Какое лучшее объяснение она могла предложить на основании того, что они уже прослушали?
Никакое. Она была вынуждена это признать. Три более длинных отрывка, которые они нашли на кассете, тоже никак им не помогли. Первый длился пять минут – бормотание утихло, и послышался голос дедушки:
– …примерно так же, как люди заболевают гриппом. Высокая температура, головокружение, а каждый дюйм кожи словно палками избивает толпа людей. Возможно, это также подействовало на существо, но я сомневаюсь. Думаю, это связано с биологическими различиями. То, что оно с тобой борется, не помогает. Особенно если чувствует кровь. Это так пытаться завалить сильного мужчину и пытаться удержать его на земле. Иногда у тебя нет другого выбора, кроме как ненадолго его отпустить. Поэтому я использую морозильник. Находясь там, оно пребывает в спячке. Если после того, как достанешь его оттуда, ты действуешь осторожно и не переусердствуешь, то нет никаких проблем в том, чтобы держать его под контролем почти все время. Я… – дальше его слова слились.
Через двадцать четыре минуты после этого отрывка, когда Рэйчел и Джош уже не надеялись найти что-то еще и оставили кассету на воспроизведении, чтобы знать, что прослушали все, что было, бормотание сменилось дедушкиными словами:
– После этого ко мне приходили несколько парней, чьи одинаковые стрижки-ежики, солнечные очки и черные костюмы полностью соответствовали удостоверениям, что мелькали у них в портмоне. Я видел их раньше. Время от времени они появлялись в лагере, просили поговорить кое о чем с кем-нибудь из экспертов. Если подумать, это было не так уж странно. Мы работали на территории иностранного государства, где могли заметить что-то об этом месте или людях, что было бы полезно этим парням. Холодная война шла полным ходом, а уроки предыдущей большой войны были свежи в памяти, особенно что касалось важности стратегического преимущества в снабжении топливом. Наша работа была связана с национальной безопасностью, поэтому неудивительно, что агенты, работавшие в этой области, присматривали за нами. По правде говоря, мне было любопытно узнать, что привело их ко мне. Как бы наивно это ни звучало, мне никогда не приходило в голову, что они могли заинтересоваться другой моей деятельностью. Не то чтобы компания испытывала угрызения совести за то, что сдала меня конкурентам, я просто решил, что они не захотят, чтобы я выдавал такой ценный секрет. Я никогда не слышал, чтобы кто-то разбалтывал тайну или чтобы агенты бюро выбивали у людей такие признания. Но неважно. Парни сразу перешли к делу. Сказали, что знают, что я занимался кое-чем, не связанным с экспедицией, и собирались предоставить мне возможность обратить эти занятия на пользу моей страны. Что означало… – слова поглотил набор звуков.
