Светлана Крушина - Пока смерть не заберет меня
Кристиан вздрогнул, посмотрел на нее недобро и весьма неделикатно схватил за плечо, но ничего не сказал. По-видимому, об этом он тоже собирался поговорить "в другом месте".
Агни же при первой возможности передала слова Хэтери Илэру. Тот нисколько не удивился, и никак их не прокомментировал, а сказал только, коснувшись руки Агни:
— Постарайся держаться от нее подальше. Она еще хуже, чем Алан.
— Я думала, что Алан — это ваш главный бука, — кисло улыбнулась Агни.
— Я тоже так думал…
Спрашивать, чего Хэтери от него хочет, было излишним — и так понятно.
— Знаешь что? — вдруг сказал Илэр. — Переезжай жить ко мне.
Агни так растерялась, что не сразу нашлась, что ответить.
— Это… это еще зачем? С какой стати мне переезжать? Или… — она почувствовала, что краснеет. — Или это — предложение?
Тут же она обозвала себя последней дурой. Ишь, чего выдумала!..
— Нет, — Илэр покачал головой. — Не в том смысле, в каком ты думаешь. Ни руку, ни сердце я тебе предложить не могу. А вот защиту — вполне.
— Защиту? От кого?
— От Хэтери.
— Думаешь, она станет меня… домогаться? — засомневалась Агни.
— Уверен.
Агни почесала кончик носа.
— Что-то я не понимаю. Вроде бы, папа тут главный. Разве Хэтери не должна вести себя адекватно на его территории? А покушение на меня адекватным поведением никак не назовешь. Это будет камушек прямиком в папин огород.
— В его — и в мой, — серьезно кивнул Илэр. — Криса она не очень-то боится. Меня тоже, но… если честно, у меня больше шансов ее задавить, если что. Переезжай, Агни. Война ведь начнется.
Война войной, но Агни заколебалась. С одной стороны, предложение соблазнительное, пусть в основе лежит только стремление Илэра защитить ее, не более того. Все равно — видеть его каждый день, быть рядом — это уже радость. С другой стороны, Аврору из дома никто не выселял. Значит, придется ежедневно сталкиваться и с ней, а это уже отнюдь не так приятно. Имелось у Агни подозрения, что рано или поздно эти столкновения могут перерасти в открытый конфликт. Они начнут ревновать Илэра друг к другу, и если Агни еще кое-как сумеет совладать с ревностью, экспрессивная Аврора не станет и пытаться. Агни очень хорошо помнила устроенный ею на квартире у Илэра скандал.
Подумав обо всем этом, Агни вздохнула.
— Пока ничего не могу тебе ответить…
— Ты из-за Авроры не хочешь у меня жить? — догадался он.
— Отчасти.
— Отчасти? — переспросил Илэр недоверчиво.
— Ну ладно. Да, из-за Авроры.
— Я велю ей вести себя пристойно.
Агни внимательно взглянула на него. Прозвучавшие в его голосе деспотичные нотки — откуда только взялись? — ей не понравились. И впрямь, он меняется с каждым днем.
— Делая такие заявления, ты рискуешь уподобиться Алану, — предостерегла она.
Губы его дрогнули.
— Знаю, — только и сказал он, склонив голову.
Глава 5
Скажи, ты умеешь жалеть?
Ах да! ухмылка — ответ.
А душа твоя может болеть?
Ах да! у тебя ее нет.
Otto Dix «Отражение»
Агни не говорила ни да, ни нет, а я ее не торопил. Между тем, меня одолевало беспокойство, и чем дальше, тем сильнее. Сколько у нас времени? Как скоро Хэтери оправится и предпримет новую попытку? Или, быть может, раньше заявится кто-нибудь из ее приятелей? Этот вопрос не давал мне покою. И за Агни я боялся сильнее, чем за себя, поскольку знал уже об ее встрече с Хэтери. Очень хотелось взять Агни за плечи и вытрясти из нее согласие…
Она сказала, что боится проблем с Авророй, и я ее понимал. Со своевольной и экспрессивной Авророй было нелегко поладить. Мне — и то временами хотелось бежать от нее подальше, а что до Агни, которую она воспринимала как соперницу, не приходилось и надеяться на хорошие отношения. В других обстоятельствах, может быть, они стали бы подругами. Это я вполне допускал. Но Аврора не могла простить Агни моего интереса к ней. Здесь начинались какие-то заковырки женского мышления, которые я не мог уловить: Аврора и сама вела беспорядочную жизнь, и на мои приключения в качестве сопровождающего Алана смотрела сквозь пальцы и, в общем, относилась к ним спокойно, но моя связь с Агни — именно с Агни! — приводила ее в бешенство. Возможно, потому, что она чувствовала: между нами есть что-то еще, кроме постели.
Я мог приказать Авроре молчать, не цеплять Агни и вообще не попадаться ей на глаза. И она, вероятно, послушалась бы меня. Выбора у нее в принципе не имелось, неподчинение хозяину было недопустимо. Но Агни однозначно выразила свое мнение касательно подобного способа давления, и мне он тоже не нравился. Мягко говоря. Вообще я не хотел давить. И я решил, что уж два-три дня могу подождать — пусть Агни подумает, а я пока поговорю с Авророй. Прощупаю, так сказать, почву.
Аврора была в своей спальне и наводила порядок в комоде, раскладывая и перекладывая аккуратные стопочки кружевного и шелкового белья, до которого была большая охотница и которое покупала в неимоверных количествах. Не знаю, зачем ей нужно было столько тряпок, учитывая, что дома она предпочитала ходить в одном халатике на голое тело. Да и не одни только халатики носила так, безо всего. Я вошел — дверь Аврора никогда не запирала, — и сел на край кровати. Аврора немедленно оставила свое занятие и повернулась ко мне, блеснув глазами. Редко случалось, чтобы я заходил к ней среди дня.
— Ты чего?
— Хочу поговорить.
— Вот это новость, — Аврора чуть приподняла брови. — Чем заслужила такую честь?
— Если ты в плохом настроении, то так и скажи. Приду позже.
Я приподнялся, но Аврора схватила меня за руку и удержала. Выражение ее лица, как у злой маленькой девочки, тут же изменилось и стало болезненно-нежным.
— Прости. Не обижайся.
— Я не обиделся.
Аврора помолчала, глядя на меня со странным выражением. Потом сказала:
— Знаешь, тебе неплохо бы уже научиться врать. Твоя правдивость иногда слишком сильно отдает равнодушием.
— Не понимаю…
— Не понимаешь? Ну, тогда я объясню. Твои слова — вот сейчас — прозвучали так, как будто тебе все равно, что я говорю. Что бы я ни сказала, тебя это не трогает. Потому что тебе все равно.
Не в первый раз она заводила разговор о моем будто бы к ней безразличии; находило на нее такое настроение временами. Никогда не знал, что отвечать на ее обвинения — на самом деле, я не любил ее, и она это чувствовала. Возможно, я и впрямь был с ней иногда слишком прямолинеен. Но при этом никогда не старался намеренно причинить ей боль. Это ее тоже бесило.
