Дж. Уорд - Вечный любовник
— Воин, ты можешь остановиться.
Насмешливый женский голос заставил их замереть.
Мэри увидела, что за его спиной, в углу комнаты, появилась маленькая фигура в черном. Из-под развевающегося плаща струился свет.
— Мой сон, — прошептала Мэри. — Вы женщина из моего сна.
Рэйдж стиснул тело Мэри и оттолкнул ее от себя.
— Дева-Законоучительница, я не подходил к ней. Клянусь. Я не…
— Успокойся, воин. Я знаю, что ты сдержал слово.
Крошечный силуэт подплыл к ним, не подошел, а просто передвинулся по комнате.
— Все в порядке. Ты не упомянул одну маленькую деталь, о которой я не знала, приблизившись к девушке.
— И что это?
— Ты не сказал, что она не может иметь детей.
Рэйдж взглянул на Мэри.
— Я не знал.
Мэри кивнула и обхватила себя руками.
— Это правда. После всех лекарств я бесплодна.
Черный плащ зашелестел.
— Подойди, девушка. Я прикоснусь к тебе.
Мэри сделала шаг вперед, завороженно наблюдая, как из-под шелка появляется светящаяся рука. От ее прикосновения по ладони Мэри прошла теплая электрическая волна.
Женщина заговорила сильным, низким голосом.
— Я сожалею, что твоя способность дарить жизнь утрачена. Радость творения всегда подпитывает меня, и я скорблю, что ты никогда не подержишь в руках плоть от своей плоти, не увидишь на другом лице свои глаза, устремленные на тебя, никогда не смешаешь свою сущность с мужчиной, которого любишь. То, что ты потеряла, явилось достаточной жертвой. Отнять еще и воина… это слишком. Как я уже говорила, я дарю тебе бессмертную жизнь, пока ты по собственному желанию не решишь уйти в Забвение. И что-то мне подсказывает: это решение будет принято, когда настанет черед воина покинуть сей мир.
Руку Мэри отпустили. И вся радость, которую она ощущала, покинула ее. Ей хотелось заплакать.
— О боже, — произнесла она. — Я все еще сплю, да? Это лишь сон. Я должна была…
От плаща донесся низкий женский смех.
— Иди к своему воину, девушка. Почувствуй тепло его тела и знай, что все наяву.
Мэри повернулась. Рэйдж смотрел на силуэт с не меньшим удивлением.
Она подошла к нему, обняла, услышала, как бьется сердце в его груди.
Черная тень исчезла, и Рэйдж начал говорить на древнем языке, слова так быстро слетали с его губ, что Мэри не поняла бы ничего, даже если бы они произносились на английском.
«Молитва, — подумала она. — Он молится».
Когда Рэйдж наконец остановился, то посмотрел на нее.
— Мэри, позволь мне поцеловать тебя.
— Подожди. Может, расскажешь мне, что произошло? Кто она?
— Позже. Не могу… я в полном замешательстве. На самом деле лучше мне прилечь на минутку. Кажется, я сейчас упаду в обморок и не хочу повалиться на тебя.
Она подняла его тяжелую руку себе на плечо и обхватила Рэйджа за талию. Он оперся на нее, Мэри закряхтела под его весом.
Когда Рэйдж лег на спину, он сорвал с себя белые повязки на запястьях и шее. Тогда Мэри увидела блестки на его коленях, смешанные с кровью. Посмотрела на черную каменную плиту, на которой, словно битое стекло, лежали осколки. Или бриллианты? Господи, Рэйдж стоял на них. Неудивительно, что у него кровоточили колени.
— Что ты делал? — спросила Мэри.
— Скорбел.
— Почему?
— Позже.
Он привлек ее к своей груди и с силой прижал.
Чувствуя его тело под собой, Мэри подумала, действительно ли чудо произошло наяву. Ей не просто повезло, все произошло загадочным, непостижимым образом. Она вспомнила суетящихся врачей. Почувствовала ток, прошедший по руке и ударивший в сердце, когда фигура в темном плаще коснулась ее.
А еще вспомнила отчаянные молитвы, обращенные к небесам.
Да, решила Мэри. Чудеса все-таки случаются.
Она стала плакать и смеяться одновременно, а Рэйдж успокаивал ее.
— Только моя мама могла бы в это поверить, — некоторое время спустя сказала Мэри.
— Поверить во что?
— Моя мама была истинной католичкой. Она верила в Бога, спасение и вечную жизнь.
Девушка поцеловала Рэйджа в шею.
— Так что она бы во все это сразу же поверила. И не сомневалась бы, что под черным плащом скрывается Божья Мать.
— На самом деле это Дева-Законоучительница. Она кто угодно, но не мама Иисуса. По крайней мере, не по нашим понятиям.
Мэри подняла голову.
— Ты знаешь, моя мать всегда говорила, что я буду спасена, неважно, верю я в Бога или нет. Она была убеждена, что я никуда не денусь от Божьей милости из-за данного мне имени. Мама повторяла, что каждый раз, когда кто-то зовет меня по имени, или пишет его, или думает обо мне, я под защитой.
— Твое имя?
— Мэри. Она назвала меня в честь Девы Марии.
Рэйдж затаил дыхание. А затем усмехнулся.
— И что в этом смешного?
Его яркие глаза цвета морской волны светились.
— Просто Ви… Вишу никогда не ошибается. О Мэри, моя прекрасная дева, позволишь ли ты любить тебя, пока я жив? И когда я отойду в Забвение, последуешь ли ты за мной?
— Да.
Она погладила его по щеке.
— Но разве тебя не волнует, что я не смогу родить тебе ребенка?
— Никоим образом. У меня есть ты, это самое главное.
— Знаешь, — пробормотала Мэри, — всегда есть усыновление. Вампиры берут приемных детей?
— Спроси Тормана и Уэлси. Могу поклясться, они уже думают о Джоне как о своем ребенке.
Рэйдж улыбнулся.
— Если захочешь малыша, я достану тебе его. Я могу стать отличным папочкой.
— Думаю, даже больше, чем отличным.
Когда Мэри нагнулась, чтобы поцеловать его, он ее остановил.
— Только есть еще одна вещь.
— Какая?
— Понимаешь, мы застряли со зверем. Я поторговался с Девой-Законоучительницей…
Мэри отклонилась от Рэйджа.
— Поторговался?
— Я должен был что-то сделать, чтобы тебя спасти.
Она уставилась на него, потрясенная услышанным, а потом закрыла глаза. Именно Рэйдж запустил весь этот механизм, спас ее.
— Мэри, я должен был предложить что-то взамен…
Она крепко поцеловала его.
— Господи, как я сильно тебя люблю, — выдохнула она.
— Даже если тебе придется жить вместе со зверем? Теперь проклятие пожизненно. Навсегда. Навечно.
— Я же сказала, что я не против.
Она улыбнулась.
— Да ладно тебе. Он довольно мил, не хуже Годзиллы. Буду рассматривать это как выгодную сделку — два по цене одного.
Глаза Рэйджа сверкнули белым огнем, когда он перекатил Мэри на спину и прижался губами к ее шее.
— Рад, что он тебе симпатичен, — пробормотал вампир, поднимая ее майку. — Теперь мы оба принадлежим тебе. Настолько долго, насколько будет возможно.
