Стивен Кинг - Тьма, — и больше ничего
Вот ты и «взорвался», так ведь, Боб? — подумала она.
— Не исключено, что в последний момент мы бы сдрейфили и пошли на попятный. А может, и нет. Би-Ди постоянно заводил меня рассказами, как мы сначала будем ощупывать девчонок, потом заставим раздеть друг друга… — Боб серьезно на нее посмотрел. — Я понимаю, это звучит как обыкновенные мальчишечьи фантазии, но они нарочно нас заводили, а затем потешались. Стоило с ними заговорить, как нас тут же поднимали на смех. А потом они собирались в углу кафетерия, смотрели на нас и смеялись. Такое никому не понравится, верно?
Он опустил взгляд на пальцы, нервно барабанившие по коленям, и вновь поднял глаза на Дарси.
— Ты должна понять, что Брайан умел убеждать. Он был намного хуже меня. Настоящий псих. Не забывай, в те годы бунтовала вся страна, вот и мы тоже.
Сомневаюсь, подумала она.
Ее поражало, что он рассказывал обо всем так обыденно, будто насилие и убийство были вполне обычными и даже естественными компонентами сексуальных фантазий всех взрослеющих мальчишек. Может, он и правда в это верил, как в свое время верил в мифический тоннель Брайана Делаханти? Откуда ей знать? Она слушала воспоминания безумца, не в силах поверить, что им оказался Боб. Ее Боб!
— Как бы то ни было, — продолжил он, пожимая плечами, — ничего так и не произошло. В то лето Брайан выскочил на дорогу и погиб. После похорон, когда все собрались у него дома на поминки, его мать предложила мне подняться в его комнату и взять что-нибудь на память, если захочу. А я хотел! Еще бы! Я забрал его тетрадь по геометрии, чтобы никто и никогда не смог в нее заглянуть и наткнуться на план по «Великой перестрелке и оргии в Касл-Роке». Это название придумал Брайан. — Боб горько рассмеялся. — Если бы я верил в Бога, то решил бы, что Бог спас меня от самого себя. И кто знает… может, на свете действительно существует нечто… Судьба… которая распоряжается нашими жизнями.
— А тебе, значит, Судьба уготовила пытать и убивать женщин? — не выдержав, поинтересовалась Дарси.
Он с упреком взглянул на нее.
— Они были динамистками! — пояснил он, назидательно подняв палец, как делают учителя. — К тому же это был не я. Все это проделал Биди. Я просто отмечаю, что основания для этого были. И я сказал «проделал», а не «проделывает», не случайно, поскольку больше такое не повторится.
— Боб… твой друг Би-Ди давно умер. Его нет на свете почти сорок лет. Ты и сам это знаешь. В смысле, должен это понимать.
Он поднял руки, шутливо показывая, что сдается.
— Ты хочешь назвать это «самооправданием»? Наверное, именно такой диагноз поставил бы психиатр, и я рад, если ты так думаешь. Но послушай, Дарси! — Он подался вперед и упер палец ей в лоб. — Послушай и запомни: это был Брайан! Он заразил меня… Заразил своими мыслями, если можно так выразиться. Есть такие мысли, от которых просто невозможно избавиться. Как нельзя…
— …запихнуть обратно в тюбик выдавленную зубную пасту?
Он хлопнул в ладоши так громко, что она едва сдержала крик испуга.
— Вот именно! Нельзя запихнуть обратно в тюбик выдавленную зубную пасту! Брайан умер, но его идея продолжала жить. Эта идея — захватить женщин, делать с ними абсолютно все, что только заблагорассудится, — стала его призраком.
Говоря это, он перевел взгляд на потолок, а потом посмотрел влево. Дарси где-то читала, что так человек выдает свою ложь, причем ложь намеренную. Но разве было важно, кому из них он лжет — себе или ей? Она решила, что нет.
— Я не стану вдаваться в подробности, — снова заговорил он. — Для любимого человека в этом нет ничего интересного. Хочешь — верь, хочешь — нет, но я тебя очень люблю, ты — женщина моей жизни. И ты должна знать, что я этому сопротивлялся. Я боролся с этим целых семь лет, но идея Брайана не оставляла меня в покое и становилась все навязчивее. И тогда я сказал себе: «Я сделаю это один-единственный раз, чтобы навсегда покончить с этим. Чтобы выкинуть его из моей головы! Если меня поймают, значит, так тому и быть, зато я перестану постоянно об этом думать и представлять, каково это!»
— Другими словами, простое удовлетворение мужского любопытства, — безучастно заметила она.
— Можно и так сказать.
— Вроде как заглянуть в бар посмотреть, что там за шум.
Он по-мальчишески пожал плечами:
— Типа того.
— Только ты не удовлетворял любопытство, Бобби. Ты не заглядывал в бар. Ты лишал жизни женщин!
На его лице не отразилось ни чувства вины, ни стыда, абсолютно ничего. Казалось, предохранитель, который должен был защитить их отношения, перегорел еще до того, как его успели поставить. Он хмуро взглянул на нее, как мальчишка, которого никак не желают понять.
— Дарси, они были динамистками!
Ей захотелось выпить воды, но она боялась встать и сходить в ванную. Боялась, что он ее остановит, и — что потом? Что потом?
— К тому же, — продолжил он, — я не думал, что меня поймают. Надо только проявить осторожность и действовать по плану. Не по такому дурацкому, который способны разработать озабоченные четырнадцатилетние подростки, а по вполне реальному. И я понял еще кое-что: сам я этого сделать не смогу. Я только все испорчу — меня подведут нервы или замучает совесть. Потому что я — хороший человек. Таким я себя всегда считал и продолжаю считать, как бы самонадеянно это ни звучало. И у меня есть на то основания, верно? Хороший дом, хорошая жена, два чудесных ребенка, которые выросли и начинают самостоятельную жизнь. Вот почему я два года бесплатно работал казначеем города. Вот почему я каждый год помогаю Винни Эшлеру проводить в День всех святых акцию по добровольной сдаче крови.
Можно было попросить Марджори Дюваль сдать кровь, подумала Дарси. У нее была первая группа, положительный резус.
Он расправил грудь и сказал с убежденностью человека, приводящего неоспоримый аргумент:
— Вот почему я занимаюсь детишками в скаутском движении. Я знаю, ты думала, я брошу это, когда Донни подрастет. Но я не бросил. Потому что дело не в нем, а совершенно в другом. Дело в людях, среди которых мы живем, в желании не только брать, но и возвращать.
— Тогда верни жизнь Марджори Дюваль. Или Стейси Мур. Или Роберту Шейверстону.
Услышав последнее имя, он вздрогнул, как от пощечины.
— Мальчик погиб случайно. Его там не должно было быть.
— А твое присутствие не было случайностью?
— Это был не я! — воскликнул Боб и добавил, с удивительным упорством не понимая всей абсурдности своих слов: — Я не прелюбодей! Это был Би-Ди! Это он заразил меня своими мыслями. Мне самому такое никогда не пришло бы в голову. Я подписал послания в полицию его именем, чтобы снять все вопросы. Конечно, я подписался немного иначе, поскольку пару раз назвал его по инициалам, когда рассказывал тебе о нем в самый первый раз. Ты об этом, наверное, и не помнишь, а вот я помню!
