Кристофер Пайк - Последний вампир. Черная кровь. Красные кости
— Ты, сука ненормальная.
Я важно киваю:
— Я ненормальная.
Я обращаю всю силу своего взгляда в его глаза. Взгляд буравит его, и он не способен отвернуться. Я знаю, что все, что он видит, это мои бездонные зрачки, расширяющиеся, словно черные дыры. Я говорю очень медленно и мягко:
— Теперь, мой дорогой, сунь свой пистолет себе в рот.
Он на секунду столбенеет.
Потом, будто во сне, он открывает рот и засовывает дуло между губ.
— Чак! — кричит техасец. — Не слушай ее! Она пытается тебя загипнотизировать!
— Теперь я хочу, чтобы ты взялся за спусковой крючок, — продолжаю я проникновенно. — Немного надави на него. Не так сильно, чтобы пистолет выстрелил, но почти так. Вот, то, что надо, молодец. Теперь ты в сантиметре от смерти. — Я замолкаю и уменьшаю воздействие своего взгляда. Мой голос возвращается к нормальному. — Ну, как ты?
Мужчина моргает и потом замечает дуло у себя во рту. Он близок к инфаркту. Он так напуган, что бросает пистолет.
— Господи Иисусе! — кричит он.
— Ну, вот видишь, — говорю я. — Выходит, ты веришь в Бога. А поскольку я тоже верю и поскольку я за один раз могу выпить кровь только у одного из вас, то, думаю, я позволю тебе уйти. Быстро, беги за своими напарниками в пустыню, пока я не передумала.
Мужчина кивает:
— Без проблем.
Он убегает.
— Чак! — стонет техасец. — Вернись!
— Он не вернется, — говорю я техасцу серьезно. — Такую преданность ты не можешь купить. И уж точно ты не можешь купить меня. Ты даже не можешь купить мне ужин. — Я делаю паузу. — Ты уже должен понять, что ужин — это ты.
Он плачет как ребенок:
— Пожалуйста! Я не хочу умирать!
Я притягиваю его к себе и шепчу ему свои любимые слова.
— Тогда тебе не надо было рождаться, — говорю я.
Я наслаждаюсь едой.
Высосав все из техасца и закопав его подальше от его машины, я иду прогуляться по пустыне. Я утолила свою жажду, но мой ум работает безостановочно. Через несколько часов Энди вернется с работы. Я должна спланировать, как убедить его помочь мне, но не могу сосредоточиться. Я не могу отделаться от мысли, что упустила что–то важное. Я обдумываю события последних нескольких дней и каким–то образом убеждаюсь, что чего–то не хватает — части головоломки. Эта часть где–то рядом, сразу за границей моего воображения. Но я не могу ухватиться за нее.
Меня преследует призрак Артуро. Мир так и не узнает, что он в нем потерял. Что может быть печальнее? Я спрашиваю себя, как бы о нем вспоминали, не будь инквизиции. Не будь Ситы и магической крови, которая отравила его мечты. Возможно, его имя произносили бы с таким же придыханием, как имена Леонардо да Винчи и Эйнштейна. Для меня просто пытка думать об этих утраченных возможностях. Алхимик Артуро — основатель тайной науки.
— Что ты сделал с Ральфом? — шепчу я вслух. — Почему ты это сделал? Почему ты отказался со мной разговаривать, когда мы были в тюрьме?
Но у его призрака есть свои вопросы.
«Почему ты так поспешила убить Ральфа?»
— Мне пришлось, — говорю я ночи.
«Почему ты предала меня, Сита?»
— Мне пришлось, — снова говорю я. — Ты был неуправляем.
«Но я никогда не обвинял тебя, Сита. А ведь это ты была настоящей ведьмой».
Я вздыхаю:
— Я знаю, Артуро. И я не была хорошей ведьмой.
Я зашла далеко. Передо мной возвышается крутой холм, и я забираюсь на его вершину. В тридцати километрах слева от меня сверкает своим сумасбродством и упадничеством Лас–Вегас. Почти полная луна висит высоко в небе справа от меня. От подъема на холм я разгорячилась и вспотела. Сбросив с себя одежду, я еще раз кланяюсь лунной богине. Я чувствую, как лучи проникают в мое тело, и покалывающий холодок странно приятен. Мое дыхание становится глубоким и свободным. Мне кажется, что мои легкие могут вобрать в себя всю атмосферу, а моя кожа — все ночное небо. Мое сердце колотится в груди и теперь гоняет не вязкую красную кровь, а молочно–белую субстанцию. Даже не глядя на себя, я знаю, что становлюсь прозрачной.
Я ощущаю необычайную легкость.
Словно я могу летать.
Эта мысль приходит из ниоткуда. Это как шепот, донесшийся из бездны вечности. Возможно, душа Якши вернулась, чтобы дать мне последнее наставление.
Мои подошвы отрываются от вершины холма.
Но я не подпрыгнула. Нет.
Я парю. В нескольких сантиметрах над холодным песком.
Глава десятая
Вернувшись в свой номер, я звоню Сеймуру Дорстену — другу и личному биографу, юноше, которого я излечила от СПИДа несколькими каплями своей крови. Сеймур и я — психологические близнецы: он часто описывает, что со мной происходит, хотя я ему об этом не рассказываю. В последнее время я транслирую ему выдающийся материал. Мой звонок будит его, но при звуке моего голоса вся сонность сразу пропадает.
— Я знал, что ты скоро позвонишь, — говорит он. — Это ведь ты была в Лос–Анджелесе?
— Джоэл и я.
Он секунду переваривает то, что я сказала:
— Джоэл теперь вампир?
— Да. Эдди изувечил его. Он умирал. У меня не было выбора.
— Ты нарушила свою клятву.
— Обязательно надо мне об этом напоминать?
— Извини. — Он делает паузу. — Могу я стать вампиром?
— Зачем тебе эта головная боль. Давай я расскажу тебе, что происходит.
Следующие девяносто минут Сеймур слушает, как я подробно излагаю все, что случилось, начиная со спасения Якши и битвы с Эдди. Я упоминаю техасца, который спит в мелкой могиле в пустыне, и то, как я парила в лунном свете. Сеймур долго раздумывает над моим рассказом.
— Ну, что? — наконец спрашиваю я. — Ты обо всем этом уже написал?
Он колеблется:
— Я писал рассказ о тебе. В нем ты была ангелом.
— У меня были крылья?
— Ты светилась белым и летала высоко над исковерканным ландшафтом.
— Похоже на конец света, — замечаю я.
Сеймур серьезен:
— Конец света наступит, если ты не вырвешь Джоэла из рук этих людей. Ты думаешь, у них действительно есть еще один вампир, помимо Джоэла?
— Да. Энди создал модель вампирской ДНК. Он бы не успел этого сделать после того, как к ним привезли Джоэла.
— Откуда ты знаешь, как выглядит вампирская ДНК?
Я не рассказывала Сеймуру об Артуро. Это слишком тяжелая история, и, кроме того, я не думаю, что она имеет отношение к нынешней ситуации.
— Поверь мне. У меня есть опыт в этом деле, — отвечаю я. — У Энди получилась точная модель. Так или иначе, неважно, один там или двое, проблема от этого не меняется: мне надо туда пробраться, а потом втроем оттуда выбраться.
