Кристофер Пайк - Последний вампир. Черная кровь. Красные кости
Артуро так ни в чем и не признался, несмотря на все пытки. Он был слишком горд, а его дело, как он думал, — слишком благородным. После суда мы ни разу не разговаривали. И я его больше никогда не видела. Я не пошла на казнь. Но я слышала, что его сожгли на костре.
Как всякого колдуна.
Глава девятая
Я сижу за покерным столом и блефую, пытаясь заставить крутого игрока из Техаса бросить карты. Игра идет уже довольно долго. На столе сто тысяч долларов наличными и в фишках. Его карты лучше, чем у меня. Дар Якши читать мысли еще больше развился во мне: теперь я вижу карты игрока так отчетливо, словно они отражаются в его глазах. У него три туза и два валета — фул хаус. У меня три шестерки — любимое число сатаны. Техасец выигрывает.
На нем ковбойские сапоги и огромная, размером с ведро, шляпа. Дым от его толстой сигары не раздражает мне глаза. Техасец выдыхает на меня облако пахучего дыма, словно пытаясь запугать меня. Я улыбаюсь, принимаю его ставку, и предлагаю поднять еще на пятьдесят тысяч. У нас приватная игра в роскошном уголке казино, где собираются только богачи. За столом с нами сидят еще трое мужчин, но они уже вышли из игры. Все они знакомы между собой и внимательно наблюдают. Техасцу не захочется оказаться униженным на глазах у них.
— У тебя, должно быть, роял флеш, детка–конфетка, — говорит он. — Судя по тому, что ты делаешь. — Он наклоняется через стол. — Или у тебя есть сахарный папочка, который расплачивается по твоим счетам.
— Конфетка и сахарок, — громко нараспев выговариваю я. — Оба такие сладкие, прямо как я. — Тут я меняю тон на холодный и добавляю: — Но я сама плачу по счетам.
Он смеется и хлопает себя по ноге:
— Ты блефуешь?
— Может быть. Прими ставку и выясни.
Он минуту колеблется, глядя на свои карты:
— Дело принимает серьезный оборот. Чем ты занимаешься, детка, что у тебя так много бабла? Должно быть, от папочки.
Он пытается разобраться, насколько деньги важны для меня. Если они для меня очень много значат, то, выходит, я иду ва–банк, точно имея выигрышную комбинацию. Наклоняясь через стол, я пристально смотрю ему в глаза — не так сильно, чтобы уничтожить его нервные клетки, но достаточно, чтобы он вздрогнул. Мне не нравится, когда меня называют деткой. В конце концов, мне пять тысяч лет.
— Я все заработала сама до последнего пенни, — говорю я ему. — И это было тяжело. А откуда твои деньги, старина?
Он тут же откидывается назад, обеспокоенный моим тоном и пронзительным взглядом.
— Я их заработал честным трудом, — лжет он.
Я тоже откидываюсь назад:
— Тогда честно и проигрывай. Принимай мою ставку или бросай карты. Мне все равно. Только не тяни резину.
Он вспыхивает:
— Я не тяну резину.
Я пожимаю плечами, холодная как лед:
— Называй как хочешь, старина.
— А чтоб тебя, — чертыхается он и бросает карты. — Я выхожу из игры.
Я протягиваю руки и придвигаю к себе деньги. Все четверо уставились на меня.
— О, — говорю я, — ручаюсь, вам хочется узнать, что у меня было? Но вы слишком профессиональны, чтобы спросить, ведь так? — Я встаю и начинаю складывать деньги и фишки в сумочку. — По–моему, вечер удался.
— Стой, — говорит техасец, вставая. — Я хочу увидеть твои карты.
— Серьезно? Я думала, чтобы их увидеть, надо заплатить. Или для техасцев действуют другие правила?
— Да, другие, если ты забрала мои пятьдесят кусков, стерва. Давай показывай.
«Стерва» мне нравится еще меньше, чем «детка».
— Очень хорошо, — говорю я и открываю карты. — Ты выигрывал. Это последний раз, когда я бесплатно показываю свои карты. Тебе стало легче? Я блефовала, старина.
Он бьет кулаком по столу:
— Да кто же ты такая, в конце концов?
Я качаю головой:
— Ты не умеешь проигрывать, а я уже потратила на тебя достаточно времени.
Я поворачиваюсь. Один из его партнеров хватает меня за руку. Это ошибка.
— Постой, милая, — говорит он. Остальные подходят ближе.
Я улыбаюсь.
— Да? — Разумеется, я нахожусь под защитой казино. Стоит мне повысить голос, и их вышвырнут отсюда. Но я не люблю обращаться за помощью, когда вполне способна сама за себя постоять. Ужин сегодня будет из четырех блюд, думаю я. — Я могу вам чем–то помочь?
Мужчина продолжает держать меня за руку, но не отвечает. Он смотрит на техасца, который среди них явно главный. Техасец снова улыбается.
— Мы просто хотели бы сыграть еще раз, милая, — говорит он. — Это было бы честно. Нам нужен шанс вернуть наши деньги.
Я широко улыбаюсь:
— Почему бы мне просто не вернуть вам ваши деньги?
Мое предложение обескураживает его:
— Если ты так хочешь. Я с радостью их возьму.
— Хорошо, — говорю я. — Через десять минут встречаемся в западном конце парковки отеля. Мы немного прокатимся. Вы получите назад все свои деньги. — Я смотрю на остальных: — Единственное условие: ехать должны все.
— Почему нам надо куда–то ехать? — спрашивает техасец. — Отдай деньги прямо сейчас.
Я стряхиваю руку, которая меня держит.
— Но ты ведь не боишься меня, такой детки, сахарный папочка? — сладко говорю я.
Все мужчины смеются, но немного натянуто. Техасец тычет в меня пальцем.
— Через десять минут, — говорит он. — Не опаздывай.
— Я никогда не опаздываю, — отвечаю я.
Мы встречаемся, как запланировано, и выезжаем недалеко за город, каждый в своей машине. Потом я съезжаю с дороги, углубляюсь на несколько километров в пустыню и останавливаюсь у низкого холма. Все следуют за мной. Сейчас одиннадцать часов вечера, вечер прохладный и ясный, почти полная луна сияет на ночном небе. Мужчины останавливают свои машины рядом с моей и выходят. Они боятся меня. Я чую их страх. Кроме большого босса, все они вооружены. Под пиджаками выпирают кобуры. Я чувствую запах пороха в патронах. Возможно, они подумали, что я решила устроить им ограбление. Направляясь ко мне, они изучают местность и удивляются, что я одна. Они не очень ловкие. Двое из них держат руки в карманах, сжимая свои пистолеты. Техасец выступает вперед и протягивает руку.
— Отдай свою сумку, — приказывает он.
— Хорошо. — Я отдаю ему сумку. В ней лежат деньги, к его большому удовольствию. Он широко открывает глаза, пересчитывая их. Я знаю, что он думал найти в сумке пистолет.
— Ты удовлетворен? — спрашиваю я.
Техасец кивает партнеру. Меня обыскивают. Не тщательно.
— Чисто, — бурчит партнер секунду спустя и отступает.
Техасец рассовывает деньги по карманам.
— Да, я удовлетворен. Но я не понимаю. Зачем ты нас сюда затащила?
