Кристофер Пайк - Последний вампир. Черная кровь. Красные кости
— Как ты можешь быть ученым, если постоянно убиваешь свои мозговые клетки? — спрашиваю я.
Он смеется и рукой обнимает меня за плечи.
— Я бы предпочел быть не ученым, а любовником.
Мы идем по Стрипу в другое казино, «Экскалибур». Здесь еще многолюднее. Действительно, этот город никогда не спит. Мы играем в блэкджек и в двадцать одно. Я считаю карты и делаю большие ставки, только когда у игрока хороший расклад. Но даже самый хороший счет дает лишь ограниченное преимущество, и мы ничего не выигрываем. Энди тащит меня к столу с костями — это его любимая игра. Очередь доходит до меня, и я снова делаю шесть выигрышных бросков подряд. Но я не хочу, чтобы Энди слишком много выиграл и рассчитался с долгами. Как только начинает светать, я тащу его назад в «Мираж», в свой номер. Только войдя, он сразу же в изнеможении падает на мою кровать.
— Ненавижу то, что я делаю, — бормочет он в потолок.
А я ненавижу то, что не могу читать его мысли. Это все из–за пьяного тумана в его голове. Я подсаживаюсь к нему.
— Снова тяжелая ночь на работе?
— Я не должен об этом говорить.
— Ты можешь. Не волнуйся, я умею хранить секреты.
— Мой босс — сумасшедший.
— Генерал?
— Да. Он совершенно обезумел.
— Что ты имеешь в виду? Что он сделал?
Энди садится и смотрит на меня налитыми кровью глазами:
— Помнишь, я тебе говорил, что мы работаем над поразительным открытием?
— Да. Ты сказал, что это будет одно из величайших открытий современности. — Я улыбаюсь: — Я еще подумала, что ты хочешь произвести на меня впечатление.
Он качает головой:
— Я не преувеличивал. Мы играем со взрывоопасным генетическим материалом — и это еще мягко сказано. Этот генерал приказал нам искусственно клонировать его. Ты знаешь, что это означает?
Я киваю:
— Вы собираетесь размножить его — в пробирке.
— Да. Это дилетантский взгляд, но, в общем–то, правильный.
Он смотрит в окно на сверкающий Стрип. Когда он снова начинает говорить, в его голосе слышан ужас, которым он объят.
— Мы собираемся скопировать нечто такое, что, если это удастся, скажется на всем человечестве.
Все даже хуже, чем я думала. Надо кончать с этой шарадой.
Он приоткрылся мне. Надо этим воспользоваться.
— Энди? — шепчу я.
Он смотрит на меня. Я ловлю его взгляд.
— Да, Лара? — говорит он.
Я не давлю на него, пока нет, но и не даю ему отвернуться. Между нами образуется узкий тоннель клубящегося голубого тумана. Он на одном его конце, как бы прикованный к стене, а я надвигаюсь на него, и за мной нависают тени. Я держу его внимание, но слегка рассеиваю его. С тех пор как я поглотила кровь Якши, моя способность воздействовать на сознание стала более изощренной и более сильной. Я должна быть осторожна, чтобы не уничтожить его мозг.
— Меня зовут не Лара.
Он пытается моргнуть, но у него не получается.
— А как?
— Это неважно. Я не та, кем кажусь. — Я делаю паузу. — Я знаю, над чем ты работаешь.
Он колеблется:
— Каким образом?
— Я знаю вашего пленника. Он мой друг.
— Нет.
— Да. Прошлой ночью я солгала тебе, прости меня за это. Больше я не буду тебе лгать. Я приехала в Лас–Вегас, чтобы освободить своего друга. — Я трогаю его колено. — Но я не собиралась причинить вред тебе. Я не знала, что в результате ты станешь мне дорог.
Ему приходится перевести дыхание:
— Я не понимаю, о чем ты говоришь.
Я должна ослабить натиск. В его черепе нарастает давление. На лбу проступает пот. Я встаю, отворачиваюсь от него, иду к окну и смотрю на Стрип. Рождественские елки сверкают в едва занимающемся рассвете в море неоновой рекламы.
— Но ты понимаешь, — говорю я. — Вы держите пленника, Джоэла Дрейка. Он — агент ФБР, но, поскольку вы начали исследовать его, то вы знаете, что он — нечто гораздо большее, чем просто агент. Его кровь отличается от крови большинства людей, и это отличие делает его очень сильным, очень быстрым. Поэтому вы держите его в специальной камере. Генерал говорит вам, что он очень опасен. Но этот же генерал заставляет тебя и твоих коллег работать день и ночь, чтобы вы могли изменить кровь других людей и сделать ее такой же, как у этого предположительно опасного пленника. — Я делаю паузу. — Разве не так, Энди?
Он долго молчит, прежде чем ответить. В голосе слышится сомнение:
— Как ты об этом узнала?
Я поворачиваюсь к нему:
— Я тебе сказала. Я его друг. Я здесь, чтобы спасти его. Мне нужна твоя помощь.
Энди не в силах оторвать от меня глаз. Словно я привидение.
— Они сказали, что есть еще один, — бормочет он.
— Да.
— Это ты?
— Да.
Он вздрагивает:
— Ты такая же, как он?
— Да.
Он хватается за голову:
— О боже.
Я снова сажусь на кровать рядом с ним.
— Мы не зло, — говорю я. — Я знаю, что тебе наговорили, но это неправда. Мы сражаемся, только когда нам угрожают. Эти мужчины и женщины, которые погибли в Лос–Анджелесе, пытаясь нас арестовать… мы не хотели причинить им вред. Но они преследовали нас, загнали нас в угол. У нас не было другого выбора, кроме как защищаться.
Он стиснул лицо ладонями. Он готов разрыдаться:
— Но вы многих убили еще до той ночи.
— Это неправда. Тот, кто убил их, был отклонением от нормы. Его звали Эдди Фендер. Он случайно завладел нашей кровью. Я остановила его, но Эдди — это прекрасный пример того, что может случиться, если эта кровь начнет распространяться. Ты сам сказал минуту назад: это сказалось бы на всем человечестве. Даже хуже — это уничтожило бы все человечество. Я здесь, чтобы этого не допустить. Я здесь, чтобы помочь тебе.
Он смотрит на меня, его пальцы все еще закрывают почти все его лицо.
— Вот почему ты так бросаешь кости?
— Да.
— Что еще ты умеешь?
Я качаю головой:
— Это неважно. Важно, чтобы не позволить другим людям стать такими, как я и мой друг.
— Сколько таких, как вы? — спрашивает он.
— Я думала, что нас осталось только двое. Но я подозреваю, что у вас на базе есть еще. — Я делаю паузу. — Это так?
Он отворачивается:
— Я не могу тебе этого сказать. Я не знаю, кто ты.
— Знаешь, и лучше, чем кто–либо другой. Ты видел, какая у меня ДНК.
Он встает и отходит к дальней стене. Он опирается на нее рукой и учащенно дышит:
— Мужчина, о котором ты говоришь, Джоэл… он болен. Его лихорадит, у него жестокие судороги. Мы не знаем, что с ним делать.
Энди обессилел. Мои откровения добили его.
— Ты знаешь? — спрашивает он.
— Да. Вы держите его без солнечного света?
