Ричард Сенфорд - Зов
Как только Дана вышла на поляну — белка спрыгнула и исчезла. Бревно, на котором сидел зверек, представляло собой широкий ствол поваленного дерева. Оно было освещено солнцем, и Дану охватило радостное возбуждение. Бревно поросло серозеленым мхом, и переступить через него, особенно с цветами в руке, было непросто.
Дана ступала осторожно, боясь поскользнуться. На нижней ветке сосны сидел дрозд и наблюдал за ней. Слева от него Дана заметила в зелени аккуратный туннелеобразный просвет. Сквозь него в середину поляны бил столб солнечного света.
Туннель был волшебным. Чтобы лучше видеть, Дана чуть-чуть наклонилась: в конце просвета блестело на солнце синее озеро. Из окна оно казалось ей несколько светлее. Дана замерла от восторга.
Темно-синий цвет создавал впечатление бездонности. Какая глубина у этого озера? Тысяча футов? А может быть, в некоторых местах и две тысячи. А что если на середине озера лодка перевернется и начнет тонуть? Может ли ее за час прибить к берегу?
Красота воды манила Дану. Она подвинулась еще чуть-чуть и увидела, как от берега отчалила моторная лодка и быстро устремилась вдаль, оставляя за собой белый шлейф пены.
За спиной раздался шорох.
Поначалу она пока не обернулась. Нечего из-за белок дергаться. А может, это птица, копошащаяся в кустах или траве. Шорох повторился, и Дана продолжала строить догадки.
В этот раз шорох был громче. И по самому характеру звука в кустах Дана почувствовала, что это не белка, а что-то совсем другое и гораздо крупнее…
Первое, что Луис заметил на шоссе, был указатель кемпинга Биг-Три. Вслед за ним начинался Лапис с вереницей витрин маленьких магазинов. Вот старый салун, за ним — магазин скобяных товаров, еще дальше — оранжевая эмблема аптеки.
С края тротуара лениво поднялась кошка и отошла на несколько шагов вглубь, когда Луис резко тормознул у обочины. Смотри, куда едешь, сказал он себе. Он все еще был под впечатлением сна. Никак не мог прийти в себя, забыть ночной ужас. Выпить бы хорошего кофе. Он сейчас многое бы отдал за чашку хорошего кофе из кофеварки. Через несколько кварталов его внимание привлекла вывеска «Супермаркет и кафе». Привлекло-то его, конечно, второе, он уже чувствовал во рту вкус кофе.
Когда он резко съехал к обочине, в душе его зародились сомнения. Было что-то необъяснимо убогое в этих чересчур желтых ситцевых занавесках и аккуратных зеленых стенах с коричневыми пятнами. Он подумал о прекрасном кофе, который подают в дорогих заведениях. Но все равно это лучше, чем растворимый кофе, сказал он себе, выключая зажигание и выходя из машины.
Луис сделал глубокий вдох и попытался повернуться к реальности. Здесь, в горах, так красиво, свежо и чисто. И здесь ведь тоже как-то живут люди. Он шел вслед за парнем с моржовыми усами, в полинялой майке с надписью Зи-Зи-Топ. На его бутсах наверняка были стальные набойки. Луис представил себя в таких бутсах, таскающим бревна или обгорелые чурки на просеке, пахнущей хвоей. В голову пришла мелодия «Попробуй походить в моих ботинках». Кто же это пел ее?
Господи, да он, кажется, стареет. У двери не было пружины, и он сам закрыл ее под треньканье маленького колокольчика. Это, по крайней мере, не было подделкой. И пахло кофе. Да, вспомнил, его зовут Джо Саун. Что-то он еще помнил.
Кафе было справа от магазина. Он увидел серые пластиковые столы, красные кабинки и длинную стойку с высокими табуретками. Он направился было в кабинку, но свободной не оказалось, везде сидело по два-три человека. Он подошел к стойке и сел неподалеку от широкой спины в майке с надписью «Корона». Человек в майке наклонил голову, чтобы лучше слышать соседа справа, тощего, как хворостина, в сдвинутой на затылок кепке с изображением бульдога.
— Ну вот, гляжу я на эти доски, а она спрашивает, что с ними делать. Ну а я чувствую, что от нее как от винной бочки… Сразу видно, накачалась… Ты сам знаешь, каково, если Джанет…
— Кретинка.
— Вот и я так говорю. А в тот раз, когда она меня попросила за ее птичками посмотреть. Приехала ночью, а сама на ногах не держится… И говорит, почему у одной птички синяк на шее. А я откуда знаю, почему птичка померла. Может, вирус какой…
— Что вы хотите? — спросила Луиса официантка, блондинка со светло-карими глазами. Совсем молоденькая, наверное, еще школьница. Тушь на ресницах. Луис бросил взгляд на подведенные глаза. Воспаленные. Белая пена на губах. Он откашлялся.
— Кофе, пожалуйста.
— Больше ничего? — в голосе чувствовалось неодобрение.
А может, стоит позавтракать? Как там со временем? Он вдруг остро почувствовал, что скучает без Даны. И вообще, сидеть одному в этом задрипанном кафе… Однако есть хотелось. Прямо перед ним была витрина с булочками.
— Это молочная булочка?
Она кивнула. Он тоже кивнул, и она поставила перед ним тарелку с булочкой внушительных размеров и покрытой глазурью. Затем кофе. Обычный ресторанный, но вполне сносный. Кофеин и сахар влили в него жизнь. Он опять подумал о том, что пора возвращаться.
Время. Разве оно имеет значение? И деньги тоже, и то, что Дана зарабатывает больше, чем он. Раньше они получали почти одинаково. Но на его зарплату школьного учителя не разгуляешься.
— Это не та профессия, с которой можно спокойно дожить до старости, — признался ему Сэм Вутен на вечеринке по поводу окончания учебного года. Он уже накачался и говорил запинаясь, но Луис знал, что мешки под глазами и циничная усмешка на губах не от выпивки. Сэма до этого довели самоутверждающиеся упрямые недоучки с орущими на задней парте радиоприемниками. Тупые фанаты Принса и Дет Вайпер или еще кого-нибудь, кто в моде. Преподавание в школе — все равно что война, только за риск здесь не платят. Да, до старости тут не дотянешь. Уж если Вутен, преподавая историю, так говорит… Сам Луис с этим не сталкивался. Резкое сокращение расходов на образование. И какое сокращение! Учителей требуется все меньше и меньше. Особенно по некоторым предметам, например, по английскому. Тогда, держа в руках уведомление об увольнении, он осознал несколько простых истин, а именно, что английский лучше преподавать в Японии и что продолжать заниматься этой работой равносильно самоубийству.
Дана всегда поддерживала его. Она не очень-то стремилась иметь свой дом. Он хотел. Приобретение недвижимости в штате Калифорния требовало приличных заработков обоих членов семьи, но со временем цена на недвижимость неизбежно поднимается.
Поэтому он решил сменить профессию. И сейчас выбрал новый путь, вот так — человек тот же самый, а путь новый. В конце концов, так будет лучше. Он должен был постоянно себе напоминать об этом.
