Дин Картер - Рука дьявола
Закрывая глаза, я подумал, что Матер оказался весьма дружелюбным человеком, не лишенным, однако, некоторой загадочности. Он словно что-то скрывал. Я был твердо уверен, что его история, правдивая или нет, так или иначе заслуживает моего внимания. Размышляя о хозяине дома и о том, что крылось за письмом Матера, я погрузился в сон.
Когда глаза мои открылись, в них стояли слезы. Я лежал не в кровати, а на плоту, который несся по бурному потоку. Рядом был гроб. Вдруг мой плот остановился у подножия огромной, покрытой цветами и травами горы, источающей волшебные ароматы. Словно ведомый чужим разумом, я ступил на берег и пошел по тропинке меж деревьев, ветви которых гнулись под тяжестью плодов. Остановившись перевести дух, я увидел впереди старца, опирающегося на диковинный бамбуковый посох. Его длинные белые волосы развевались на ветру, лицо было морщинистое и загорелое, однако большие глаза горели молодостью и жизнью. Длинная белая мантия из тончайшего, почти прозрачного материала ниспадала с его плеч, яркое голубое одеяние сверкало на солнце.
Он представился как Тьен Тай, волшебник и целитель, и словно бы знал, кто я.
— Нгок Там, я наслышан о тебе и твоих добродетелях, — молвил старец. — Ты хороший, любящий человек.
Я рассказал ему о своем горе.
— Жена все еще держит тебя в своих крепких объятиях, Нгок Там, — продолжал волшебник. — Но рана в сердце со временем заживет. Смирись с потерей, и тогда ты заживешь настоящей жизнью.
— Нет, — не унимался я. — Я не оставлю мою возлюбленную. Я не могу жить без любви. Лучше мне умереть!
— Ты должен принять…
— Нет! — вскричал я. — Не могу я мириться с утратой!
Руки мои сжались в кулаки, судорога скрутила тело, обращая каждый мускул в тугой узел.
Старец долго смотрел на меня. Лицо его приняло расстроенное, и вместе с тем смиренное выражение.
— Что ж, будь по-твоему, — сказал он. — Это твой выбор. Сделай вот что: проткни палец колючкой с тех кустов и урони три капли крови на тело жены. Сей же миг она вернется к жизни.
Я подошел к большому кустарнику, сорвал самую острую колючку и бросился вниз по тропинке.
Запрыгнув на плот, я поднял крышку гроба и увидел жалкое, иссохшее тело некогда красивой женщины. Я проткнул указательный палец и выжал из ранки три капли крови. Они упали на ее ладонь.
Когда женщина открыла глаза, я проснулся.
Глава третья
ИЗУЧЕНИЕ
Какое-то время я просто лежал в постели и думал о своем сне. Он был намного правдоподобнее всех, что я видел прежде. Каждый сон отчасти странен и уникален, однако в этом, без сомненья, крылось что-то большее.
Вскоре мне надоело смотреть, как солнечный свет потихоньку захватывает комнату в свое владение. Я встал, быстро умылся и оделся. Обнаружив, что Матер еще спит, и в доме стоит тишина, я решил подышать свежим воздухом и прогнать из головы яркие, живые образы, оставленные сновидением. Мне не терпелось записать рассказ Матера, но он ведь сказал, что завтракать будем в восемь. Беспокоить его раньше было бы невежливо. Часы показывали лишь десять минут восьмого.
Я постарался бесшумно отпереть входную дверь. Только я это сделал, как меня окутало белесое одеяло тумана, который стелился низко над землей, было в природе нечто пугающее и загадочное.
Пройдя несколько шагов, я изумился тому, насколько туман густой. Белое марево закручивалось вокруг моих ног и будто отступало, пока я шел меж деревьев. Ближе к воде туман становился прозрачней, но все же не исчезал и стелился по ее поверхности всюду, куда ни падал мой взгляд.
Я посмотрел на противоположный берег, но не увидел ни города, ни гавани — марево укрыло и их. Кроме камней, деревьев и воды, ничто не попалось мне на глаза.
Уставившись в небо, я впал в некое подобие оцепенения, околдованный зрелищем плывущих облаков. Наконец я с трудом пришел в себя и поискал взглядом обломки утлого суденышка. Ни одной щепки не качалось на волнах. Я задался вопросом, где бы могла быть лодка Матера. Наверняка в надежном месте, может, даже в защищенном от бурь эллинге. И раз уж до завтрака далеко, я решил исследовать остров более основательно.
Я вернулся к дому, около него свернул налево, где в зарослях заметил тропинку. Теплело, и туман у земли становился все прозрачней. Погода явно налаживалась, и я пожалел, что не отсрочил поездку на день. По крайней мере не вернулся бы к хозяину гавани с пустыми руками.
Я шел по тропинке, продираясь сквозь ветви деревьев. В воздухе чудесно пахло зеленью, и тишина, затопившая остров, успокаивала нервы.
Дорожка петляла по роще, пока я не выбрел на небольшую поляну. Слева возвышалась груда камней, справа открывался вид на озеро. Скользкий склон вел к песчаному пляжу. Под покровом ветвей стоял неприметный, выкрашенный в зеленый цвет эллинг, но за многие годы краска осыпалась с его дощатых стен. Я подошел ближе.
Эллинг сколотили явно второпях. На двери висел тяжелый замок, однако сквозь щель мне удалось заглянуть внутрь. Воздух был пронизан солнечными лучиками, в свете которых я увидел большой кусок голубой обшивки — вероятно, бок лодки. Невольно я потянул за замок. Конечно, он не поддался. Ему, в отличие от самого сарая, бури были нипочем.
Только я отошел от эллинга и направился к пляжу, как вдруг услышал вдали звук хлопнувшей двери. Матер, видно, обнаружил, что меня нет в доме и вышел на поиски.
Я двинулся в сторону бунгало, подумывая на ходу, что жить на острове не так уж и плохо. Летом озеро действительно чудесно. Я ускорил шаг, наслаждаясь теплом солнца. Вернувшись на поляну, я заметил, как Матер скрылся за деревьями в направлении другого пляжа. Пришлось следовать за ним. Я нашел его, в замешательстве снующим по берегу. Он то и дело щурился на солнце и беспокойно вглядывался в горизонт. Я постоял еще немного, наблюдая за Матером, пока тот не вошел в воду, намочив при этом ботинки и носки.
— Мистер Матер! — позвал я, чувствуя, что пора положить конец его напрасным волнениям.
Он обернулся, и хотя его напугал мой голос, лицо его выражало облегчение.
— Слава тебе господи! — пробормотал Матер. — На минуту мне показалось… что я вас потерял.
— Нет-нет! Я рано проснулся, а уснуть больше не мог. Вот и вышел прогуляться.
Он испытующе посмотрел мне в глаза, точно выискивая на моем лице малейшие признаки обмана.
— Да, жаль, глядеть тут особо не на что. — Матер опустил голову и наконец заметил, что стоит в воде. — Ох, ох! Вы только посмотрите! Что же я натворил!
Он смешно запрыгал к берегу.
— Мне так стыдно, что я причинил вам… — начал я.
