Виктор Колупаев - Безвременье
— Соляриона нет, значит, теперь и спросить не у кого и не с кого?
— Да, так. Что вас еще интересует?
— Вы должны были и вы сделали это?
— Разумеется. Правда, сначала означенная БТР исчезла из Космоцентра. После чего, кстати, списался с крейсера "Мерцающего" некий СТР сто тридцать семь — сто тридцать семь. Не слышали о таком?
— Слышали, — сказал Пров. — Дальше.
— Затем она вновь появилась в Космоцентре и, будучи, заброшенной-таки в прошлое, продолжала оставаться в Космоцентре.
— Не понимаю, — сказал Пров.
— Разумеется. Тут надо знать диалектику, а выучиться ей — трудное дело. Но так и было, вернее, так и есть. Проведя эксперимент, мы создали сингулярность — виртуальный мир. Время схлопнулось. Таким образом мы, как бы, обошли парадокс "сына и родителей". Вы, конечно. слышали о таком...
— Да.
— И, насколько я понял, тоже знаете его решение.
— Знаю.
— Это хорошо. Сами догадались?
— Сам.
— Это еще лучше.
— Так что вы намерены делать, Фундаментал?
— Уничтожить виртуальный мир.
— Это возможно?
— Да.
— Расскажите.
— Нет, этого я не сделаю.
— Я — Солярион. И я приказываю вам.
— Да, вы — Солярион. Но я вам не подчинюсь.
— Компьютер заставит вас сделать это.
— Компьютер отключен. Вы уж не обижайтесь на меня, но лучше вам ничего не предпринимать. У вас ничего не выйдет. Я предусмотрел все.
— Но какой смысл? Мы ведь хотим вам помочь! Для этого нас сюда и "забросили"!
— Кто вам это сказал? Галактион?
— Никто не говорил. Но это ясно и без того.
— Нисколько не ясно. Вполне возможно, что вас "забросили" сюда совсем с другой целью. Оставим это. И не пытайтесь бить меня. Предусмотрен и такой ход событий.
Скулы у Прова заострились, рот сжался. Мар видел, что Пров закипает, сдерживает себя, молниеносно соображает, что делать, и не находит выхода.
— А теперь я у вас, Пров, спрошу, — сказал Фундаментал. — Там, в ГЕОКОСОЛе принимали какое-нибудь странное сообщение?
— А если я не отвечу.
— План, как спасти Землю, есть у меня, а не у вас. Так как же?
— Компьютер воспроизвел сцены вторжения на Землю и осады гдома.
— Галактион знает, кто передал это сообщение?
— Мне он сказал, что нет. Я ему поверил. Но теперь понимаю, что верить ему и вам было опрометчиво с нашей стороны.
— Да не знает он, не знает! Даже я не знаю, хотя и предполагаю.
— Тоже тайна?
— В данном случае — нет. Это или Бэтээр, или Мар.
— Бред, — даже не удивился Мар.
— Но Бэтээр слишком глупа...
Мар было полез с кулаками на Фундаментала, но Пров его осадил.
— Виноват, конечно... — извинился Фундаментал. — Бэтээр, как бы это помягче выразиться, простовата. Круг ее интересов не выходит за пределы посте... Ах, извините! Да вы и сами это знаете, Мар. Впрочем, проблема Информатора сейчас не самая главная. Пусть Информатор информирует, если ему так хочется. Хотя, в дальнейшем это может стать очень важным. Еще вопросы есть?
— Вторжение, которое готовится в Сибирских Афинах, это то самое вторжение, о котором мне говорил Галактион?
— Откуда я знаю, что он вам говорил?
— Это вторжение было предусмотрено программой проекта?
— Да: как запасной вариант.
— А теперь оно — основной вариант?
— Да... Ну, засиделся я с вами. Отдыхайте. Питание трехразовое.
— Мы что, арестованы?
— Можно и так сказать, но лучше — проходите карантин.
— Больше от нас вы ничего не хотите услышать?
— Говорите, время есть.
— Может, это вас образумит. Мы проникли в анклав, въехали в город и там встретили самих себя, затем нас кто-то перебросил в прошлое и вот, после ряда событий, мы здесь. Но там, на Земле, нас только собираются забросить в анклав. И это произойдет, иначе бы мы сейчас не сидели здесь. Нам нужно встретить тех Прова и Мара и отправить их обратно на Землю. Иначе здесь появится еще одна такая же парочка. Нужно разорвать круг! Если этого не сделать, мы так и будем ходить по кругу, множась в числе.
— Множьтесь на здоровье. В анклаве со временем, действительно, черт знает что творится!
— Вы хотите сказать, что мы отсюда не выйдем.
— Не только хочу, но и говорю прямо: вы отсюда не выйдете, пока это не понадобится. Дорогие мои, ну неужели не поняли, что вы сделали то, что должны были сделать! Партия откладывается на некоторое время. Двери прошу не ломать. Все равно вам идти некуда.
Мар подумал было, что Пров сейчас набросится на Фундаментала, но тот, не дожидаясь, пока Фундаментал уйдет, лег на кровать, сложил руки на груди, а ногу закинул на ногу и уставился невидящим взглядом в потолок.
— Я рад, — сказал Фундаментал и вышел.
82.
Мотоцикл шел легко, дорога ровно стелилась под колесами, по сторонам проносились сосны, свежий ветер обвевал лицо. После разговора с Провом какая-то умиротворенность поселилась в моей душе. Все будет хорошо. Осмотрим город, соберем в случайных разговорах с его жителями какую-нибудь информацию. Поживем в Смолокуровке. Еще почти неделя впереди, если даже Орбитурал и говорил правду, а не просто стращал нас. И как это люди позволили сменять эту красоту живой природы на мертвенный порядок гдомов? Я бы ни за что не променял. Самой черной работой готов заниматься, лишь бы дышать этим воздухом, ходить по траве, любоваться деревьями.
Вкатив на небольшой взгорок, я заметил впереди пелену пыли, подползающую к дороге. Сбавив обороты, мотоцикл замедлил ход. Мне хотелось узнать, что там происходит. И вот с лесной дороги на шоссе вырвалось стальное чудовище, закачало своим хоботом, загрохотало гусеницами, развернулось и помчалось по направлению к городу. За ним вылезло второе, третье. Уже несколько десятков их рвалось в город, а они все выползали и выползали. Солдаты с автоматами сидели на броне танков. Веселые лица, грохот, пыль, стремительное движение, очевидная мощь и неустрашимость машин.
Я заглушил мотор и растерянно посмотрел на Прова.
— Однако, — пробасил он.
— Маневры, — предположил я. — Обыкновенные мирные маневры.
— Хорошо бы. Но раз есть войска, значит, есть и враг.
— Что будем делать?
— Подождем, пока пыль уляжется и двинем дальше. Больше нам ничего не остается.
Настроение мое резко изменилось. Я хотел тишины, мягкого шелеста леса, покоя. А вместо этого — грохот стальных машин. Выждав, пока хвост колонны скроется за дальним поворотом, я осторожно тронул мотоцикл вперед. Отдаленный грохот слышался еще вполне отчетливо. Но вокруг уже все изменилось. Потускнело солнце, воздух пах гарью. Казалось, что на яркую, сочную картину кто-то выплеснул ведро с помоями. Так и ехали мы еще минут двадцать и мне все время хотелось развернуть мотоцикл и помчаться в Смолокуровку. Там был рай, а впереди — неизвестность.
По всем признакам мы уже приближались к городу. Больше стало дорог, вливающихся в ту, по которой ехали мы, лес разошелся в стороны и сменился унылыми полями, какие-то, еще далекие строения показались на горизонте. А неизвестность неожиданно разрешилась шлагбаумом и группой автоматчиков. Я остановил мотоцикл, мотор тихо тарахтел на холостых оборотах.
— Документы! — спокойно, но явно недоброжелательно обратился к нам один, здоровенный, кряжистый. У него в руках и автомат казался игрушкой.
Никаких документов у нас не было.
— Дак... — сказал Пров. — На крестины ездили... Ну и пропьянствовали неделю. Какие ж тут документы?
— Откуда едете?
— Из Смолокуровки.
— Там что, церковь есть?
— Есть, есть, — обрадовано закивал я.
— Цела еще?
— А как же! Что ей сделается?
— Ну, хоть мандат какой-нибудь есть?
Пров зашарил по карманам, нашел что-то, протянул солдату. И уже другие с интересом окружили нас.
— Ха-ха-ха! Ну, вы даете! Смотри-ка, мандат какой: "Привет от тети Моти!"
Солдаты дружно загоготали.
— Эх, опохмелиться бы... — с тоской в голосе сказал Пров.
— А назад в Смолокуровку прокатиться не желаете?
— Да можно, — нехотя ответил Пров.
— Заодно и декрет батюшке отвезете.
— Декрет-то уж, конечно, отвезем, — согласился Пров. Его, кажется, начинало тошнить.
— Ност, тащи бумагу, — приказал кряжистый. — Все нам не ехать. — Оспины на его лице блестели потом, глаза зыркали скрытой усмешкой и угрозой.
Один из солдат, долговязый, нескладный, сбегал в будку, принес мятый лист. Пров, не читая, свернул его и сунул в карман.
— Что-то мне рожа твоя, как бы, знакома, — сказал кряжистый. — Не подскажешь, где встречались?
— Может, где и встречались, — с отрыжкой сказал Пров. — Мир широк...
— Широк... Это для кого как. Ладно... Катитесь, но постарайтесь мне больше не встречаться.
— Да и нам что за радость, — согласился Пров.
Глаза рябого начали темнеть.
