И. Хо - 666. Рождение зверя
– Недурственно, – похвалил он. – Вообще-то, я не вижу в том, что сказал, повода для подобного нытья. – Потемкин посмотрел в сторону Гобликовой, которая никак не могла успокоиться. – Вы гляньте, какая фифа! Она бы полежала недельку в общей палате хирургического отделения одного из подведомственных ей учреждений – сразу поняла бы, что такое проблемы в человеческой жизни.
Белковский согласно кивнул.
– Ты знаешь, я тут сегодня Лебедина встретил, – сказал Кирилл, пальцами изобразив очки. – Он мне там все про коррупцию втолковывал.
Белковский просветлел:
– Да, у Саши это идефикс. Экономика РОЗ – распил, откат, занос. Только он все время аккуратненько обходит в этом вопросе тандемократию. У него раньше Лужков был во всем виноват, теперь непонятная «международная коррупция». А чем занимается питерская братва, он будто в упор не видит. Рыба-то гниет с головы. В нашенском правительстве в кого ни ткни – обязательно какая-нибудь некрасивая история вылезет.
– Ну, знаешь, Стас, такого скелета в шкафу нет разве что у какого-нибудь тракториста Пети, да и у того, если покопаться, тоже спизженная трансмиссия отыщется…
– Там не скелеты, Кира, там копошащиеся навозные жуки. Катят свои шарики в укромное местечко…
– Скорее уж пауки в банке тогда. Бр-р-р! – Кирилл почему-то вспомнил убитого паука и налил себе минеральной воды. – А что, у Березы твоего по-другому? Несчастного Абрамыча в Лондоне обокрали за десять лет лямов на пятьсот. Всякие прохиндеи отсасывали у него под антипутинскую революцию. В итоге революции нет, но некоторые граждане очень неплохо нагрелись. А БАБ теперь поместья продает, чтобы с долгами рассчитаться, и во всякие глупые авантюры вроде наследства Бадри Патаркацишвили лезет.
Белковский, похоже, принял «прохиндеев» на свой счет и обиделся. «Сам напросился», – усмехнулся Потемкин и продолжил свою мысль:
– Правящий слой в России, как и во всех странах, за исключением, может быть, Сингапура, поражен коррупцией, как плесенью. Но! Я совершенно не уверен, что первые два лица у нас – президент и премьер – лично кор-рум-пи-ро-ва-ны.
– Как же это может быть иначе? – снисходительно ухмыльнулся Белковский.
– Объясню тебе легко. – Речь Кирилла была замедлена, но излагал он связно. – В каждом человеческом телодвижении должен быть какой-то мотив. Когда, допустим, первый вице-премьер помог закрыть историю с Госинкором, где пол-ярда долларов растворилось, или потерять «золотую акцию» правительства у Керимова в «Нафте», когда он игорный бизнес пытался крышевать, – тут все понятно. Он же не знает, что с ним завтра будет. Возьмут и выгонят пинком под зад. Вот и катит он свой, как ты говоришь, шарик…
– Он, между прочим, не бедным человеком в их банду пришел, – отметил Белковский, опрокидывая очередную порцию виски.
– Ага. Но замка в Австрии тогда у него еще точно не было, – возразил Кирилл. – Не суть. Это же челядь, приказчики. Мотивы их очевидны. С другой стороны, когда в коррупции участвует президент Франции Ширак или какой-нибудь вице-президент США Чейни со своей Halliburton – тут тоже все объяснимо. Они не вечность будут сидеть в Елисейском дворце и Белом доме, поэтому надо скопить деньжат на безбедную старость, чтобы внукам и правнукам хватило. А вот Путину-то это зачем? Зачем, скажи? Деньги ему вообще не нужны, а если вдруг понадобятся, у него есть где их взять – в количестве, ограниченном лишь фантазией. Все нити управления и так у него в руках. Стабильности режима ничто не угрожает. У кого ему тырить?! У самого себя? Он же не шизофреник.
Белковский задумался.
– Насчет стабильности я бы поспорил, – произнес он. – А вот насчет «зачем» – это как раз вне всякой рациональной логики. Инстинкты, бессознательное «Я». Просто «щоб було», на всякий пожарный случай. Деньги, акции, недвижимость – общак у них колоссальный. ВВП – самый богатый человек из ныне живущих.
– Я не верю, Стас. Они же не идиоты и прекрасно понимают, что при «пожарном» шухере все пойдет прахом и никакие старые друзья в Европе, никакие шредеры не помогут. Они же первые и сдадут. Припомнят кавказские войны, устроят какой-нибудь Гаагский трибунал. У них и Милошевич был когда-то почти ручной, и Саддам. Поэтому коррупция все же процветает в более низких эшелонах. Вот мне сейчас Михаил Юрьевич с цитатой Форда объяснил, что она не только неизбежна, но даже полезна для общественного развития.
– Понимаешь ли, какая штука… Когда в коррупционной экономической модели распил составляет порядка двадцать – тридцать процентов, откат – десять, а занос – типа два, все более-менее работает. Кажется, что это вечно, как perpetuum mobile. Но постепенно коррупция становится единственным мотивом, и тогда распил начинает превышать шестьдесят процентов, откат – тридцать, а занос – десять. В такой ситуации любая хозяйственная деятельность теряет смысл. При таком масштабе коррупции что-либо сделать можно только либо за счет срезания костов[96] до нуля, либо за счет заоблачных конечных цен. В результате все перестает работать. Грубо говоря, зачем мне покупать в Москве по тридцать тысяч долларов за метр «элитное жилье», построенное гастарбайтерами? За такие деньги лучше жить в Венеции. В результате эта модель неизбежно лопнет, как мыльный пузырь экономики доткомов в девяностых. Это физика. – Белковский надул щеки и выпустил воздух, изображая лопнувший пузырь.
– Да, интересное наблюдение, – согласился Кирилл. – Но тогда ты должен предложить сценарий. Коррупция существует от сотворения человека. Само человечество возникло от того факта, что наши прародители были коррумпированы искусителем. А как система может в нашей стране работать без коррупции, я вообще не представляю себе. И когда ее не было на Руси, коррупции-то? Один период был, да – при Сталине. Но это же тотальный страх, геноцид собственного народа. Ты хочешь, чтобы все было как при Иосифе? Тогда надо для начала половину страны под нож пустить.
– Я к этому не призываю, – возразил Стас. – Хотя некоторая встряска загнившей империи не помешала бы. Кстати, самым эффективным механизмом борьбы с коррупцией сейчас были бы показательные процессы. Если бы они Лужкова не на заслуженный отдых отправили, а на скамью подсудимых, да к нему туда же несколько министров, – многие бы призадумались.
– Здесь ты прав, однозначно. – Потемкин налил Белковскому и себе виски.
– Нынешний режим как раз произошел оттого, что русский народ устал от несвободы. – Стас взял свой стакан. – В девяностые монетократия была освободительной идеологией. Она несла русскому человеку реальную, конкретную свободу. Свободу от идеологии, всяческих родин, партий и семей. Каждый человек живет исключительно ради делания денег с задачей их дальнейшего использования для материального потребления. В условиях монетократии неважно, какое у тебя образование и в каком полку ты служил. Важно только одно – деньги. Умеешь схватить деньги – молодец, не умеешь – дурак. Дружба, любовь, преданность – все стало стоить какую-то сумму денег. Все, что стоит денег, прилично. Например, убийство. Из мести или ревности – это из прошлого, удел безумцев, фриков и лузеров. За деньги – понятно и объяснимо. Деньги при монетократии наделены разумом и волей. Русский народ оценил прелести этой системы. Нашел неплохой способ расслабиться и получить удовольствие. Хотя бы на финише исторической жизни. Ведь если после нас хоть потоп, то почему бы и нет?
– А разве сейчас где-то не так, Стас? Разве что в Северной Корее. Так там паства просто не имеет никакого понятия, что существует другая, отличная от их существования жизнь. Там ведь не то что Интернета, даже радио в привычном для нас понимании нет. Идеи чучхе транслируются массам через радиоточки. Поэтому население жует траву и свято верит в то, что более счастливой доли быть не может.
– Есть такое. – Белковский задумался. – На Кубе еще, пожалуй, тоже. Надо искать баланс, золотую середину. Любой дисбаланс приводит к катастрофическим последствиям.
Потемкин взвился.
– Баланс?! Да у нас и так полный баланс. Ты вспомни девяностые. Страны не было вообще, не было государства, ничего. Была низовая гражданская война. Ее не отразят ни в каких официальных хрониках, она шла в нижних слоях атмосферы, в золе, и в ней сгорело не менее миллиона человек. Когда жгли ларьки, когда на стрелках забивали по сто человек за день – это все гражданская война, Стас. Апофеозом этой войны был Дагестан в девяносто девятом, где солдатикам горло кинжалом резали. Все! Да, Путин делал многое не так, многое хуево, много пиара, согласен. А где не пиар? Барак Хусейнович – не пиар?! Берлускони, который где-то тут шарится, – не пиар? Саркози – не пиар? Все у всех построено на пиаре. Я, блядь, никогда в жизни не поверю, что Путин делал все из-за каких-то несчастных бабок. Если бы мы с тобою жили лет через сто, то налицо было бы два факта: в 1999 году России не было, а сейчас она есть. Сложная, грязная, угрюмая, но она существует как организм. И никакая коррупция ее не погубит.
