Александр Уралов - Псы Господни (Domini Canes)
— А как же маленькие дети? Какой у них опыт, если, к примеру, во младенчестве умерли? — спросил Лёня-электрик.
— Это, Лёня, другой вопрос, — отмахнулся Прошка. — Погоди, и до этого дойдём! Тут вот где фишка: сотворил Бог людей, дал им лет сто косточки погреть на пляже и сказал, мол, выбор у вас есть — жизнь смертная, но с наградой; либо сидите здесь, в раю, и не рыпайтесь, пока не помрёте и в пар не превратитесь. Ну, Адам с бабой решили, что жить в раю всяко интереснее, чем это самое… «в поте лица своего хлеб ваш насущный»… и поклялись, что всё нормально. В грудь себя били, башкой о стену стучали — мол, наше решение твёрдое, не извольте беспокоиться!
— Во сегодня Прошка даёт проср…ться! — шепнул Марат Илье. — Чисто госдума, так и чешет, не спотыкаясь!
— А потом, как всегда, заело их любопытство… впрочем, нет, не любопытство… зависть!
— К кому? — удивился Лёха. — Это они что, Богу позавидовали?
— Нет! — торжественно сказал Прошка и поднял прокуренный жёлтый палец. Глаза его горели. — Ангелам они позавидовали. Тем самым, для которых Вселенная — дом. Вселенная, понимаешь? А не просто шесть соток с райскими пальмами. Позавидовали! Им подумалось: «А хрена ли? Ну, помыкаемся мы на земле голые и босые, зато потом будем подобны крылатым херувимам, по всему мирозданию со свистом рассекать!»
— По второй? — спросил Марат.
— Ага… Сашка, разливай по второй!
— И почему их выгнали? — упрямо сказал Илья. — Ну, захотели на собственной жопе всё испытать и стать выше, чем были, и что? Богу завидно стало?
— Нет, — ответила вдруг за спиной Ильи подошедшая неслышно Анна. — Он не выгонял. Это Сатана. Он выгнал людей и из-за этого бился со своими братьями. Потому он и не любит нас, что мы теперь, после смерти, ангельскую долю можем принять… вот и подставил людей, думая, что они от злобы и мерзости вымрут. Он ведь втихую всю гордыню и зависть свою в яблоки эти вложил… чтобы люди поубивали друг друга. Выгнал… и с той поры рай перестал быть раем… а люди стали теми, кто они есть. Мудрости в них нет, но и хорошего в них — немало.
— Ты прямо, как по Псалтырю чешешь, Аня! — с уважением сказал Марат и подвинулся. — Садись, посиди с нами!
— И ты, Мёрси, давай к нам, — поднялся Лёха. — Сашка, там ещё осталось для дам-с?
— Осталось немного, да! — ответил Сашка, ярко освещённый весёлыми солнечными лучами, простреливающими тополиную листву. — Ещё сходить надо…
— Мы не пьём, — кокетливо сказала Мёрси, плюхнувшись рядом с Ильёй и тщательно оправила коротенькую юбку. — Меня в УПИ зачислили! Вот, Саша, держи мороженое, раз ты не пьёшь!
— Ух, ты! Ну, теперь держись, Маринка! Поступить — это одно, а учиться — совсем другое! — сказал довольный Прошка, которому всегда нравилась Мёрси и которой он нет-нет, да и попрекал свою непутёвую внучатую племянницу. — Это дело надо обмыть!
Все посмотрели на Анну. Она заколебалась на секунду, обведя «чайхану» взглядом, а потом махнула рукой и сказала:
— Ладно… ради такого случая…
— Саша, не ходи никуда! — сказала Мёрси. — У нас с Анной коньяк есть.
Сашка ел мороженое и сиял. Анна достала из пакета большую коробку конфет. Мёрси рассказывала, как волновалась на ЕГЭ…
Илья сказал, что отлучится на минутку. Мёрси помогла ему подняться, чмокнула в щёку и попросила обернуться поскорей, мол, очень уж интересная у вас здесь, в «чайхане» компания собралась!
— Хоть вы и старые все! — хихикнула она. — Ну, ладно, не обижайся! Опытные! Старые, но опытные… а некоторые — даже очень привлекательные. Иди, а то, если ты сделаешь лужу, то рискуешь быть неправильно понятым…
Илья проснулся. Мёрси тихо посапывала рядом, прижавшись к его спине.
Сон.
Илье хотелось завыть. Сон, только сон.
Сон!!!
Туман вяло колыхался, слегка порозовев от сияющего где-то в недостижимых небесах благословенного пылающего солнца.
Леночка
— Она неживая! — с убеждением сказала Леночка. Говорить было немножко страшно, вдруг Гагача рассердится? Но Гагача ничего не сказала, только застыла, выпучив свои глаза. Думает, наверное, наказать детей или не наказывать?
— Дохлая! — закричал Кондрат-квадрат. — Дохлая мышь! У-у-у!
— Мышке холодно на ладони у вас, — сказал Федя.
Мышка лежала на ладони Гагачи, раскинув лапки. На лапках были маленькие розовые пальчики с коготками — так интересно! Жаль, что мёртвая…
— Сейчас, сказал Голос, и все дети закрутили головами, стараясь увидеть, откуда говорят. Это, наверное, телевизор такой волшебный, да! Иногда в тумане вдруг картинки разные появляются, а иногда просто Голос говорит. Бориска — глупый. Он боится Голоса, а Голос совсем не страшный. Только в тумане иногда страшно, но туман же не всегда! Иногда его много-много и тогда можно загадывать себе игрушки и мультики, а иногда его совсем мало. Он лежит под кроватями и молчит. Тогда видно, как вокруг лежат разные зайчики, медведи, паровозики, кубики. И прыгалка видна — большая, мягкая, — так интересно на ней кувыркаться! Вот только голова болит часто — не хочется на прыгалку бегать.
Леночке нравятся колечки и бусы, которых здесь много. Цепочки! Такие красивые! Кристина хитренькая — вон себе какие красивые бусы взяла — жёлтые, прозрачные! А Леночке достались только блестящие, жёлтые и тяжёлые. Федя сказал, потому что железные. Железо такое жёлтое и тяжёлое. Но зато камушки-огонёчки на цепочке висят… замечательные! А один камушек в колечке на мамины глазки похож — такой же синий. Леночка это колечко прячет. Когда тумана мало, а голова всё равно болит — можно тихонько в камушек посмотреть и маму вспомнить… сразу легче становится!
Мышка вдруг дёрнулась. Гагача положила её на пол и все смотрели, как мышка оживает.
— Умывается! — обрадовалась Эллочка. — Мышка умывается!
— Мышка умывается, — своим толстым голосом сказала Гагача. — Ещё надо мышек?
— Надо, надо!
— И белочек!
— И медведя на велосипеде! — это уже Кондрат-квадрат.
— Это не настоящая мышка, — сказал Федя… и все стали на него смотреть.
— Глупый Федя, — сказал Голос и засмеялся. — Мышка живая. Можете построить для неё дом из кубиков и кормить мышку печеньем. И воды ей в тарелке поставьте.
А вечером, после прогулки, голова болела совсем сильно. Федя с Бориской даже не стали про свою ракету говорить, а они всегда в кроватях шепчутся. Собирают разные железяки, хотят ракету сделать, чтобы улететь на Луну и там сами жить. Им Гагача не нравится. Смешные такие! Гагача никому не нравится — толстая такая тётенька и на голове туман, как волосы. Федя говорит, что у неё под туманом полголовы нету. Он однажды проснулся, а Гагача сидит в своём кресле, вокруг головы ничего нет, а там всё чёрно-красное, наружу торчит и воняет… ни волос, ни макушки… а между ухом и глазом — большая дыра.
А потом туман нахлынул и снова всё спрятал.
Врёт, наверное…. Мальчишки — выдумщики. Только у Гагачи всегда руки холодные и скользкие какие-то. И смеяться она не умеет, и улыбаться…
И от неё иногда так пахнет!
Наверное, она мыться не любит. Когда вся группа в бассейн ходит, на первый этаж, то Гагача никогда с ними не купается. Только стоит и смотрит.
А лицо она мажет всякими кос-ме-ти-ка-ми. У мамы тоже есть кос-ме-ти-ки, только у неё они красивые!
— Болит голова? — спросил из тумана Бог… совсем близко спросил!
— Болит, — послушно сказала Леночка, вздрогнув.
Бог вышел из тумана. Это его Голос со всеми разговаривает. Иногда его никто-никто не слышит, а только тот, к кому Бог обращается. На Бога ругаться нельзя и спорить нельзя, потому что он — Самый Главный.
Бог красивый… на дядю Илью похож, только у него руки и ноги здоровые, не больные, и одежда другая — красивая, блестящая и жёлтая, а на ногах — смешно! — сандалии, как у Бориски! Взрослые же не носят сандалики!.. наверное…
Но он всё равно — страшный! Никому Леночка об этом не говорила… даже думать об этом нельзя… но Бог всё равно пугает её…
— Вышел Боже из тумана, вынул ножик из кармана. — сказал Бог. — Головушка болит — это ничего, — засмеялся Бог и присел на край кровати. — Вот, держи конфетку, от неё твоя голова перестанет.
— Спасибо, — прошептала Леночка, испугано натянув одеяло так, что снаружи остались только глаза. Бог засмеялся и положил конфетку на одеяло — только это не конфетка! это лекарство такое, чтобы голова не болела. Леночка высунула руку и взяла красную круглую таблетку.
— Ну, что сегодня делала? — спросил Бог.
— Мы с мышкой играли, — прошептала Леночка. — Она бегает.
— Будут у вас ещё и белочки и медвежата, — сказал Бог. — У нас всё по-честному! Хорошо себя ведёшь — держи подарок.
