Евгений Лотош - Корректор. Книга третья: Равные звездам
– Документы? – удивленно посмотрел на него Дентор. – Фальшивые? Зачем?
– Документы вполне подлинные. Ташшар считает, что нам опасно лететь под своими настоящими фамилиями – мало ли кто о них может оказаться осведомлен, да и на будущее проблемы плодить не стоит. И я для разнообразия с ним согласен. На тебя я тоже заказал, кстати. Лика, у тебя, между прочим, завтра официальная свадьба, так что хочешь ты или нет, а в ресторан мы закатимся. Какой – вам с Кансой выбирать, тем и займетесь сегодня-завтра параллельно с поиском претендентов на портрет. Ну, а мы с тобой, Дор, тряхнем стариной и вдумчиво составим список того, что нам потребуется в нашем приключении. И посмотрим, что можно купить здесь, а что лучше оставить до Граша, чтобы не иметь лишних сложностей с таможней.
– Заметано, – легко согласился Палек. – Каси, тогда пошли побродим по городу. Я покажу тебе заведения поприличнее, а ты выберешь, какое больше понравится. А потом заскочим в картинную галерею и присмотрим себе парочку клиентов с кошельками потолще.
Канса с готовностью кивнула, и они оба вышли из столовой.
– Мальчишка, как есть мальчишка, – вздохнула Яна, глядя им вслед.
– В зеркало посмотри, старушка, – ухмыльнулся Саматта. – Самой еще и двадцати пяти не исполнилось, а туда же. Если у нас кто и имеет моральное право сокрушаться о нравах нынешней молодежи, то только старики типа меня.
– Ответственность от возраста не зависит, – парировала Яна. – Мати, мне тут в голову пришло. Твоя карта… она ведь активная. Как мы станем ее батарею, или что там в ней, заряжать в Граше? Ты же сам говорил, что наши пелефоны придется дома оставить.
– Стратегически мыслишь, – одобрил Дентор. – Все верно, батарея в ней есть. Видишь, вон в том углу утолщение и клапан для подключения зарядного устройства? Но у нее вся поверхность – фактически световой генератор. Слабенький, но при естественном освещении его мощности вполне хватает на поддержание картинки и базовые функции типа установки меток. Электронная бумага много не требует. Маршрут с разряженной батареей прокладывать нельзя, мощности не хватит, но без того можно обойтись. Я в нее прошью еще с десяток карт разного масштаба, и получится у нас толковый путеводитель. На крайний случай ее к автомобильному аккумулятору подключить можно можно.
– Запасная есть? – осведомился Дентор. – А лучше две. А еще лучше – каждому по экземпляру.
– Хорошая мысль. Книжный магазин у нас неподалеку, сходим. Но сначала нам нужно составить общий список того, что с собой возьмем. И подумать, как мы барахло с собой через таможню потащим, чтобы нас на месте не прихватили как шпионов. Пойдем ко мне в комнату, пошевелим мозгами.
– Ну уж нет! – решительно заявила Яна. – Мати, дядя Дор через полстраны летел, а ты ему даже отдохнуть не даешь! Дядя Дор, если ты мне скажешь, что не голодный, я тебе все равно не поверю. В холодильнике тушеная курица есть, рисовые колобки с рыбой и цурме из свинины. Тебе что разогреть? Кстати, там есть еще и кусок тортика, и если ты его съешь, то спасешь мою талию от лишних ста граммов…
Тот же день. Масария, Вторая картинная галерея
– …Как можно видеть, раздел современных авторов в нашей галерее не уступает даже лучшим выставкам Оканаки, – победоносно закончила главный директор. – Но, как ты и сама понимаешь, госпожа Мэдэра, приобретение выдающихся образцов живописи является отнюдь не дешевым удовольствием. Средняя цена акварели более-менее известного художника на аукционе составляет семьдесят-восемьдесят тысяч, а работы маслом редко обходятся менее чем в сто-сто двадцать. А если речь идет о работах на материальном носителе – на холсте или бумаге, как в данной экспозиции, то можно отдать и все двести. Даже прямая покупка у художника снижает цену не более чем на четверть. И это, в числе прочего, является ответом на вопрос, куда именно идут деньги наших уважаемых меценатов. Госпожа Мэдэра, при необходимости мы можем предоставить юристам твоего мужа полный доступ к нашей бухгалтерской документации, чтобы они могли убедиться в правомочном расходовании средств.
– Спасибо, меня устраивает объяснение, – кивнула женщина.
– А меня не слишком, – фыркнул кто-то рядом. – Тратить такие деньги на откровенную мазню…
Госпожа Мэдэра резко обернулась. В тихий дневной час галерея пустовала, и лишь в нескольких шагах от них с Кацаммой стояла молодая парочка откровенно выраженной северной наружности. На взгляд долговязому русоволосому молодому человеку можно было дать лет двадцать пять, в то время как конопатой рыжей девушке рядом с ним едва ли стукнуло двадцать. Девица, увидев устремленные на нее взгляды, вежливо поклонилась, тряхнув конским хвостом на затылке, в то время как несносный мальчишка не удосужился даже кивнуть.
– Дилетанты часто делают подобные заявления, – сухо заявила госпожа Кацамма. От возмущения бесцеремонностью парня уши орки полуприжались к голове, но она тут же овладела собой и расслабилась. – Но для того, чтобы понимать всю глубину живописи, мало просто посмотреть на картину. Нужно учиться смотреть вглубь ее, видеть внутренние потоки энер…
– Чушь! – безапелляционно перебил директора наглый парень. – Вон та картина, например, висит вверх ногами. И что вы в ней поняли, спрашивается? Какие там потоки?
Все дружно посмотрели на полотно, в которое нахал возмутительно невежливо ткнул пальцем. Картина, выполненная масляной кистью на виртуальном холсте, принадлежала известному экспрессионисту и являлась гордостью галереи, и главный директор невольно заурчала от ярости, неприлично оскалив зубы и позволив острым когтям выглянуть из подушечек пальцев. Мэдэра давно знала Кацамму, особу весьма уравновешенную даже по человеческим меркам (а по орочьим она, вероятно, являлась просто ледяной статуей), и то, как неведомый парень буквально полдесятком фраз довел ее до белого каления, явно заслуживало внимания. Женщина сделала себе зарубку на память – всегда полезно знать, где у кого слабое место.
– Картина висит правильно! – прошипела главный директор.
– Докажи, – хладнокровно потребовал нахал.
Невероятным усилием воли Мэдэра удержала смешок. В логике ему не откажешь, но и поощрять такое неприличие не стоит. В конце концов, они обе по крайней мере в два раза его старше!
– С какой стати я должна тебе что-то доказывать, молодой господин? – наконец взяв себя в руки, сухо спросила директор, нажимая на слово "молодой".
– Наверное, ни с какой, – пожал плечами мальчишка. – Да только я вашего господина Гадзина лично знаю. Этот надутый кудзяка у себя самого обеими руками верх от низа не отличит, а на картине, даже своей, и подавно. Клепает модную мазню, на которую потом богатенькие ценители, – он бросил ехидный взгляд на Мэдэру, – бешеные деньги выбрасывают.
Госпожа Кацамма, однако, уже полностью взяла себя в руки и на новую провокацию отреагировала лишь презрительным фырканьем.
– Интересно, и откуда же ты, молодой господин, знаешь господина Гадзина? – холодно осведомилась она.
– Встречал несколько раз в Оканаке на глупых тусовках, – пожал тот плечами. – Кудзяка и есть кудзяка. Говорит в точности как рисует: вроде все слова по-отдельности умные, а вместе такая чушь выходит!
– И тем не менее, – с оттенком снисходительности в голосе промолвила Мэдэра, – уверяю тебя, молодой господин, что очень и очень многие находят в его работах и глубину содержания, и богатство палитры, и высокую духовность…
– Палитра у него действительно богатая, – на лице нахала мелькнула озорная улыбка. – Он сам заявлял, что менее чем с шестнадцатью миллионами цветов не работает. Хотя, если по мне, ему и трех много. Не миллионов, просто трех. Госпожа, я могу признать за художником право на свободу самовыражения, но не раньше, чем он докажет свой талант и свое умение в реалистической манере. Ты когда-нибудь видела хоть одну картину господина Гадзина – или других подобных мазилок, если на то пошло – выполненную в классическом стиле? Что-то, в чем можно опознать реально существующий объект? Птицу, рыбу, человека, хотя бы простенькую вазу? Я видел в одной галерее то, что называлось его "ранними работами". Экскурсовод аж по полу растекалась от умиления – ах, какая экспрессия, какие энергичные линии, какая необычная перспектива! Нет там никакой экспрессии и перспективы, просто руки косые. Он не умеет рисовать. Ни природного дара, ни глазомера, ни должной выучки – только усиленная реклама за папашины деньги. Все, на что его "таланта" хватает – хватать из палитры первые попавшиеся кисти и махать ими по холсту как придется.
– Да ты сам-то хотя бы дерево нарисовать сумеешь, молодой господин?! – самоконтроль орки, похоже, снова дал трещину.
– Ага, как всегда! – усмехнулся парень. – Когда кончаются рациональные аргументы, переходят на личности. Госпожа Кацамма, а если ты в котлете в ресторане муху найдешь, тоже пойдешь повара ругать только после получения кулинарного патента? Но раз уж речь зашла о "нарисовать"… Можно попросить тебя подойти вон к тому окну? Здесь свет нехороший.
