Роберт Хайнлайн - Дорога Славы
— Вот женщина! Не могу понять, почему она стала колонисткой.
— Ты не знаешь? — спросил ее муж. — Они пришли сюда, надеясь быстро разбогатеть.
Доктор Мак-Рэй сидел с отсутствующим взглядом.
— Миссис Мэрлоу, говорю вам как врач, если бы я услышал то, что говорил Виллис о миссис Поутл, это могло бы помочь мне. Как вы полагаете, он сможет повторить это для нас?
— Доктор, вы старый обманщик и болтун.
— Допускаю. И еще я люблю подслушивать.
— Бесстыдник.
— И это допускаю. В мои годы, с такими ослабленными нервами, я не чувствую стыда.
— Виллис может выдать вам сентиментальные разговоры детей за последние две недели.
— Может, вы уговорите его?
Миссис Мэрлоу улыбнулась.
— Во всяком случае, не помешает попробовать. — Она вышла из комнаты, чтобы принести круглого друга Джима.
3. ГЕККО
Как обычно на Марсе, утро в среду было ясным и холодным. Готовые проводить мальчиков, семьи Саттон и Мэрлоу, исключая Оливера, собрались в грузовом доке Колонии на западной стороне Страймон-канала.
Температура поднималась, но все еще было, по крайней мере, ниже тридцати. Страймон-канал был серо-голубой лентой твердого льда, который не мог растаять на этих широтах в данное время года. Возле дока стоял почтовый скутер из Малых Зыбучих Песков. Его корпус был установлен на остро отточенные полозья, напоминающие лезвия коньков. Водитель загружал его грузами из склада, расположенного в доке.
Благодаря тигровым полосам на маске Джима, боевой раскраске Френка и радужным переливам Филлис, молодых людей легко можно было отличить друг от друга. Взрослых, разговаривающих немного поодаль, можно было различить только по росту, телосложению и манере поведения. Кроме членов семей, там находились еще доктор Мак-Рэй и отец Клири. Священник низким, серьезным голосом что-то говорил Френку.
Потом он повернулся к Джиму.
— Сын мой, ваш пастор просил меня проводить вас. Бедняга, он случайно забыл про воду, и теперь у него марсианское горло. Он бы, конечно, пришел, если бы я не спрятал его маску. — Протестантский капеллан, так же как и католик, был холост; оба делили один дом.
— Он очень болен? — спросил Джим.
— Нет. Но примите его благословение, и мое тоже. — Он протянул руку.
Джим опустил дорожный мешок, перехватил в левую руку Виллиса и коньки и пожал руку священника. Затем последовала неловкая пауза. В конце концов Джим сказал:
— Почему бы вам не уйти в помещение, пока вы не замерзли до смерти?
— Да, — согласился Френсис. — Это неплохая мысль.
— Я думаю, водитель уже заканчивает погрузку, — возразил мистер Мэрлоу. — Ну, сынок, береги себя. Мы увидимся во время миграции. — Он торжественно пожал руку сына.
— До скорого, папочка.
Миссис Мэрлоу обняла Джима и, прижав его маску к своей, сказала:
— Ох, мой мальчик, ты еще совсем маленький, а мне приходится отпустить тебя из дома!
— Ну, мамочка, пожалуйста! — он обнял ее, а затем обнял Филлис.
— Садитесь! — крикнул водитель.
— Всем до свидания!
Джим почувствовал, что кто-то взялся за его локоть, и повернулся. Это был доктор.
— Береги себя, Джим. И не груби никому.
— Спасибо, Док. — Джим повернулся и, пока доктор прощался с Френком, предъявил водителю свое школьное удостоверение.
Водитель посмотрел его.
— Что, оба бесплатно? Так как сегодня нет ни одного платного пассажира, вы можете ехать в обзорном куполе. — Он оторвал корешок, и Джим взобрался в скутер. Он подошел к высоко ценившимся местам в обзорном куполе, расположенным позади отсека водителя. Френк присоединился к нему.
Водитель поднял со льда тормозные колодки, взревели турбины, и судно мягко тронулось. Насыпь, проплывавшая мимо них, по мере нарастания скорости превращалась в гладкую стену. Лед был зеркально ровным, и вскоре они достигли крейсерской скорости — более двухсот пятидесяти миль в час. Водитель снял свою маску, и, как ему показалось, Френк и Джим сделали то же самое. Теперь скутер был герметически закрыт, и воздух в нем стал пригоден для дыхания; к тому же от сжатия воздуха стало значительно теплее.
— Здорово! — сказал Френсис.
— Да. Посмотри на Землю.
Выше солнца, в северо-восточной части неба, проплывала их материнская планета. Она горела зеленым огоньком на темно-красном фоне. Возле нее была маленькая, легкоразличимая невооруженным глазом белая звездочка — Луна, спутник Земли. К северу от них, в том направлении, куда они ехали, над горизонтом висел Деймос, один из спутников Марса. Это был крошечный тусклый диск, почти потерявшийся в лучах восходящего солнца.
Еще один спутник Марса, Фобос, был скрыт за горизонтом. В широтах, где был расположен Чаракс, он дважды в сутки поднимался над северным горизонтом и менее чем через час скрывался снова. Днем его невозможно было увидеть, и ни один безрассудный храбрец не рисковал наблюдать за ним жестокой холодной ночью. Джим не припомнил ни одного, кто мог бы видеть его, кроме как из скутера передвигающегося между колониями,
Френсис перевел взгляд с Земли на Деймос.
— Попросим водителя включить радио, — предложил он. — Деймос уже поднялся.
— Кому нужно твое радио? — ответил Джим. — Я хочу смотреть. — Берега канала были теперь не такими высокими; из купола наблюдения он мог видеть за ними обширную пустыню. Несмотря на то, что был уже поздний сезон, вдоль канала тянулся зеленый пояс, который становился еще зеленее, по мере того как растения выползали из земли, чтобы увидеть утренний солнечный свет.
Вдали тянулись красноватые песчаные дюны открытой пустыни. Он не мог видеть зеленый пояс восточного канала; тот был за горизонтом.
Водитель включил радио; музыка — наполнила скутер к приглушила монотонный рев турбореактивного двигателя. Это была музыка Сибелиуса, классического композитора, жившего на Земле в прошлом веке. В колонии Марса не было времени, чтобы развивать собственное искусство, и колонисты заимствовали его с Земли. Ни Джим, ни Френк не знали, кто написал музыку, да это их и не интересовало. Берега канала вновь поднялись; из купола наблюдения ничего не было видно, кроме прямой ленты льда; они откинулись на спинки сидений и задремали.
В первый раз с тех пор как свернулся от наружного холоде, Виллис зашевелился. Он выставил стебельки глаз и вопросительно посмотрел вокруг.
Музыка кончилась, и диктор сказал:
— Говорит станция Колонии Марса ДИ-ЭМ-ЭС, Деймос, орбита Марса. Сейчас, в общественных интересах, мы проведем трансляцию из Малых Зыбучих Песков. Доктор Грейвс Армбрустер прочитает лекцию “Экологические Концепции, вовлеченные в Экспериментальные Искусственные Симбиотики, как предпосылки к…”.
Водитель быстро выключил радио.
— Мне хочется послушать, — возразил Джим. — Это звучит интересно.
— Хватит пускать пыль в глаза, — ответил Френк. — Ты даже не знаешь значения этих слов.
— Черт возьми, я не знаю. Это значит…
— Лучше помолчи и вздремни немного. — Вняв собственному совету, Френк откинулся на спину и закрыл глаза. Однако у него не было возможности уснуть. Виллис, по-видимому, обдумал, или как там назвать то, что он использовал для мышления, программу, которую только что услышал. Он раскрылся и начал снова воспроизводить ее, подражая оркестру.
Водитель оглянулся и встал, испуганно глядя на них. Он что-то сказал, но Виллис заглушил его. Виллис прокрутил все до конца, даже прерванное сообщение диктора. Наконец водитель смог услышать себя.
— Эй, ребята! Что у вас там? Портативный магнитофон?
— Нет, прыгун.
— Что?
Джим поднял Виллиса, чтобы водитель смог увидеть его.
— Прыгун. Его зовут Виллис.
Водитель вытаращил глаза.
— Вы хотите сказать, что эта штука — магнитофон?
— Нет, это прыгун. Я же говорю, что его зовут Виллис.
— Дайте рассмотреть получше, — сказал водитель. Он включил что-то на панели управления, повернулся и просунул голову и плечи в купол наблюдения.
— Эй! Вы же угробите нас, — крикнул Френк.
— Не суетись, — посоветовал водитель. — Сейчас машину ведет эхолокатор. Следующие пара сотен миль берега канала останутся достаточно высокими. Ну-ка, что это за зверь? Когда вы принесли его, я подумал, что это волейбольный мяч.
— Нет, это Виллис. Виллис, поздоровайся с человеком.
— Привет, человек, — вежливо ответил Виллис.
Водитель почесал затылок.
— Даже в Кеонуке я не видел ничего лучше этого. Разновидность попугая, да?
— Это прыгун. Его точное научное название “Круглоголовик Марса”. Вы что же, не видели их раньше?
— Нет. Знаете, ребята, это самая ненормальная планета во всей системе.
