Дэн Уеллс - Фрагменты
Это напоминало смесь серы, дыма и озона. Легкий порыв, который тут же улетучился.
Днем позже этот запах разбудил Киру и простоял б ольшую часть суток. Вдоль дороги стали встречаться редкие рощи выбеленных деревьев, напоминающих зловещие скелеты. Трава, которая жалась к жердям изгородей, стала более бледной, чахлой и слабой. С каждым днем она выглядела все хуже.
Следующий город, который попался у них на пути, назывался Оттамуа. Его улицы, стены и крыши были измазаны потеками химических остатков, как будто даже потоки дождя были жестоки и смертоносны. Через центр города протекала река. Она не могла сравниться размерами с Миссисипи и не имела впечатляющих мостов.
Те же, что на ней некогда стояли, были разрушены. Кира не могла определить, что именно стало тому причиной: устроенный много лет назад взрыв или безжалостная погода. По крайней мере вода, текущая с севера, где земля не была так загрязнена, казалась чистой. Путники остановились в городе на несколько часов. Они обшарили ветхие магазины и рестораны, разыскивая медикаменты и консервы с продовольствием, которые казались по-прежнему съедобными.
Херон была способной охотницей, но сейчас, когда они вошли в пустошь, есть что-то из пойманной ею добычи будет, скорее всего, небезопасно. Кира снова осмотрела рану Афы, состояние которой не ухудшилось со времени кораблекрушения. Она успокаивающе бормотала на ухо мужчине.
— Мы сейчас еще раз пересечем реку, — тихо сказала она, смачивая едва ли не последними остатками питьевой воды пулевую рану у него на ноге. — Мы поплывем, но это будет не как тогда.
Проще.
— Мы испортим рацию, — сказал Афа. Его глаза были полузакрыты от боли и действия анестезии. — Нам нельзя намокать, а то она испортится.
— Мы потеряли рацию, — произнесла Кира. — Не волнуйтесь из-за этого.
— Найдем новую.
— Найдем, — спокойно ответила Кира, щедро смазывая рану неоспорином. — После того как пересечем реку.
— Я не хочу больше переправляться через реку, наша лодка снова разобьется.
Этот разговор повторялся кругами, пока Кира плотно перебинтовывала его рану, а затем оборачивала ногу полиэтиленовыми пакетами и скотчем, делая все возможное, чтобы защитить ее от воды. Она закончила и подошла к Сэмму.
— Он даже не осознает, где мы, — сказала она. — Нет смысла тащить его дальше — у нас нет на это права.
— Мы не можем просто его бросить...
— Я знаю, что не можем, — огрызнулась Кира, но затем смягчила свой голос и отвела взгляд. — Я понимаю, что мы делаем ради него все возможное, мне просто это не нравится. Когда «делать все возможное» включает в себя «тащить его через отравленную пустошь», решения, которые привели нас сюда, начинают казаться ужасно неправильными.
— Что бы ты сделала по-другому?
Кира бросила на него быстрый взгляд, раздраженная его безжалостной практичностью, но покачала головой и признала свое поражение.
— Ничего, разве что не попадала бы под атаку в информационном центре. Но это никак он нас не зависело. То, чему мы его подвергаем, сейчас мне нравится не больше, чем сначала, но без него мы не справимся, а он без нас не выживет. Мне просто... — Она посмотрела на Сэмма, ища на его лице признак сочувствия. — Мне просто плохо за него. А тебе?
— И мне, — ответил Сэмм, кивая. — Я ничего не могу с этим поделать.
Кира фыркнула и посмотрела на противоположный берег реки.
— Почему бы не создавать суперсолдат без эмоций совершенно, чтобы им лучше давались... убийства? Или война?
— На самом деле создавали обратное, — сказал Сэмм. Кира вопросительно на него посмотрела. — Ты не знала? — спросил он. — Это был один из первых законов о промышленных образцах, который привел к тому, что ПараДжен создал биосинтов-военных. У Афы в рюкзаке есть копия резолюции ООН, хотя сомневаюсь, что ее теперь можно прочитать. При использовании автономных механических солдат возникли проблемы с принятием решений... касательно сомнительной морали в полевых условиях, и с тех пор на контракты по производству автономных военных единиц могли рассчитывать лишь те компании, специализирующиеся в биотехнологиях, которые создавали оружие, способное на эмоции, сходные с человеческими.
Кира кивнула.
— Наверное, это разумно. В смысле, я всегда чувствовала себя на эмоциональном уровне в полной мере человеком, поэтому. . — Она пожала плечами, не зная, как закончить свою мысль.
Помедлив, она нахмурилась и снова посмотрела на Сэмма. — Если вас — нас — создавали такими, чтобы мы могли отличать правильное от неправильного и так далее, то кажется менее вероятным, что в битве мы бы пересекли черту.
— Нас обучили разнице между хорошим и плохим, а затем нас поместили в невероятно неправильную ситуацию, — сказал Сэмм. — Восстание, думаю, было тем нашим действием, которое в наибольшей мере могло бы быть свойственно людям. Ты должна понять. Подумай, к примеру, о своей жизни. В настоящий момент ты полностью захвачена целью сделать то, что правильно: ты видишь, что люди в беде, и хочешь помочь им. Ты не могла не помочь мне, хотя все, да и ты сама, считали меня своим извечным врагом. В нас встроили не просто совесть, Кира, но и сверхактивную, повышенную способность к сопереживанию, которая вынуждает спасать жизни, исправлять несправедливости и помогать угнетенным. А потом угнетенными стали мы сами, так что как еще мы должны были на это отреагировать?
Кира снова кивнула, но, полностью осознав смысл сказанного Сэммом, обернулась и с изумлением на него уставилась.
— Вас одарили повышенной способностью к сопереживанию и отправили на войну?
Сэмм отвел глаза, глядя на противоположный берег реки.
— Это не сильного отличается от того, когда сражаться приходится людям. Что, как я понимаю, и было целью.
Подошла Херон и опустила на землю между Кирой и Сэммом рюкзак с припасами.
— Это последние: консервированные цыпленок и тунец, сублимированные овощи и новый фильтр для воды. Он был запечатан и кажется нетронутым.
— Отлично, — сказал Сэмм. — Пора отправляться.
Они засунули свои рюкзаки в несколько слоев полиэтиленовых мешков для мусора, найденных в бакалейном магазине, чтобы обеспечить максимальную защиту, а затем скотчем запечатали их как можно плотнее. Подняв Афу в седло Одджоба и привязав его, они взгромоздили свое снаряжение на спины Бадди и Бобо.
Вода была холодной, но течение относительно медленным, и переправа, к счастью, обошлась без происшествий. Трава на берегу, куда они вышли, была зеленой и здоровой — она росла у чистой реки, — но уже в двадцати футах от воды стали попадаться желтые и чахлые побеги.
Здания здесь были столь же замызганы химикатами, как и те, что остались позади. Кира осмотрела водонепроницаемую повязку Афы, заключила, что та все еще герметична, и решила оставить ее.
Собирались облака, и Кира волновалась, как бы не начался дождь. По-прежнему двигаясь по тридцать четвертому шоссе, они покинули город и путешествовали уже пару часов, когда упали первые капли.
Вода шипела на асфальте.
Сейчас была очередь Киры идти пешком, и она нагнулась, чтобы пощупать, насколько горяч асфальт. Жара от него не шло вовсе. Приближался вечер, и облачный день оставил землю относительно прохладной. Еще одна капля упала и зашипела, будто покрытие под ней было раскалено.
— Он не горячий, — сказала Кира, выпрямляясь. — Шипит не пар.
Упала еще одна капля, и еще одна.
— Это не пар, — произнесла Херон. — Это кислота.
Капля упала на Одджоба, и тот взвизгнул от боли. Дождь усиливался, и Кира почувствовала, как ее руку обожгло. Капля воды оставила небольшое красное пятно, и, пока Кира смотрела на свою кожу, с неба закапало чаще. Кира покачала головой и посмотрела вверх.
— Облака принесло с юга, верно?
— Бежим! — крикнул Сэмм и схватил поводья Одджоба. Афа вопил от боли и ужаса и сжимал свой промокший рюкзак. Кира осмотрелась, ища взглядом свою куртку, но вспомнила, что сняла ее, перед тем как пересекать реку. Куртка вместе со всем остальным, что у них было, была запечатана в мешках, которые везли лошади.
Кира схватила Бобо и, бросившись бежать за Сэммом, потянула лошадь за собой, стараясь контролировать его, несмотря на кислоту, которая продолжала литься с неба, опаляя голову и бока животного. Мимо нее пробежала Херон с Бадди. Кира изо всех сил старалась не отставать. Дождь становился все сильнее, и Кира ощущала его кислотные капли на лице и руках. Кожу начинало жечь лишь через пару мгновений.
Свободной рукой Кира потянулась назад и распустила свои собранные в хвост длинные волосы, встряхнув головой, чтобы они своеобразным капюшоном скрыли ее уши и плечи.
Несколько прядей она перекинула на лицо, опасаясь, что дождь попадет ей в глаза. Теперь ее обзор стал ограниченным.
