Сергей Демченко - Люди из ниоткуда. Книга 1. Возлюбить себя
Быстро глянув на рисунок, я сразу понял, где это. И тихо присвистнул про себя. Вот где умудрялись «окапываться» бизоны теневого бизнеса! Место можно было смело назвать «три двора, две хаты».
Глухой отдалённый хутор; округа, изрезанная рисовыми каналами. Поля, камыш, безработное население. И десятка полтора километров гравийки от второстепенного, к тому же, шоссе. Оно и понятно, — за три тысячи — четыре тысячи рублей в месяц деляга имел там и рабочую силу, не вякающую языком, и был почти бароном тех мест. По сути — царём и благодетелем. Так что возможность творить тёмные делишки при пригляде своих, и не быть особо на виду — налицо. Там, при желании, можно и «Першинги» спрятать. И весьма была тогда высока вероятность, что, сунувши туда длинный нос с расспросами, в камышах навеки и останешься…
— Ларочка, спасибо тебе огромное! Это действительно может нам здорово помочь, ты даже себе представить не можешь, — как! Если это никто не растащил… Хотя там кругом сейчас до сих пор стоит вода. Повыше, чем здесь. А замки — ну, мы с ними что-нибудь обязательно придумаем. Может, взорвём. — Мне было даже немного не по себе от осознания перспективы, которая станет для нас основой для последующей тщательной разработки.
Ирина при слове «взорвём» тоже истово перекрестилась:
— Страсть какая!
…Сабир и Круглов вынесли приготовленные для них сумки с небольшим запасом еды в консервах. Для Григория я выделил двадцать патронов для ружья. Хохол, было, по доброте душевной и наивности, вознамерился запихнуть в сумку послушника пару гранат, но Григорий протестующе замахал руками, замотал головой, и не взял. Большего из продуктов и боеприпасов отец Афанасий тоже брать наотрез отказался.
— Не стоит обременять себя излишне материальным грузом, дабы не иметь соблазна отвлекаться от Высшего. Да и не убивать мы идём, чтобы нести с собой столь страшный арсенал. Уж спасибо небу и Вам, и на том, что имеем! Нам хватит надолго!
Благословив нас напоследок, зашагал в сопровождении своих единоверцев к воротам, крепко пожав мне на прощание руку.
…Мы смотрели им вслед, — этим чуточку странным, но таким сильным духом и бескорыстным людям, пока они окончательно не скрылись в лесу. Никогда больше ни я, ни кто-то другой их не видели. По крайней мере, как я узнал впоследствии, из наших районов и с Мыса они ушли абсолютно невредимыми. И мимо нас обратно они прошли незамеченными. Я не понимал, отчего они на обратном пути не завернули к нам вновь, несмотря на мои настойчивые приглашения. По всей видимости, будучи людьми скромными и по-настоящему верующими, они сочли невозможным злоупотреблять моим гостеприимством ещё раз. С их уходом будто ушёл от нас некий мягкий, незлобивый свет. Может, где-то даже нашлась церквушка, в которой они и пригодились? Я утешал себя этой мыслью всегда. Мне искренне хотелось думать, что они обрели, наконец, своё постоянное пристанище, а не пали жертвой чьей-то тупой кровожадности или испуга, приказывающего мозгу сперва стрелять, а потом спрашивать о цели визита…
XXXIV
…Григорий сообщил нам ещё массу ценных сведений о состоянии в крае и за его пределами. Теперь мы более-менее точно знали, что, где и как. Например, чем заняты выжившие в той или иной части региона.
Пока, если верить сведениям почти трёхмесячной давности, все сидели по местам, латая постоянно возникающие прорехи и прилагая неимоверные усилия к сохранению того, что осталось.
Пока ещё никто, вроде бы, не бросал нервно наземь шапку, и не хватался за прадедушкин обрез, чтобы пойти последней весёлой войной куда-нибудь, имея намерением развлечься или пополнить собственные запасы за счёт соседа.
Мелкие стычки, конечно, происходили повсюду. Но пока это не носило признаков масштабности и махновского размаха. А носило локальный, междеревенский характер, что нас вполне устраивало.
Сведения, повторяю, были староваты, но ничем более свежим и точным мы не располагали. Самим шастать по тем местам, само собой, мы не намеревались. Как и не горели желанием приглашать ещё кого-то осведомлённого для бесед по этому поводу. Но нос по ветру старались держать.
Каждую неделю я отправлял к нашим горцам пару человек с целью выяснить ситуацию за перевалом. Однако же, поскольку хутор располагался значительно в стороне от прежних главных артерий высокогорья, в этот медвежий угол пока не прилетали мухи тревоги. Как и не было никакой особой информации, — негативной или позитивной.
Как известно, в подобных случаях отрицательный результат — самый желанный результат.
Поэтому мы, несколько успокоившись, стали разрабатывать дальнейшие планы набегов на вновь открытые и уже известные нам залежи сокровищ умирающей цивилизации. Для чего мы намеревались собрать в единый кулак все имеющиеся в моём распоряжении людские и технические ресурсы.
С этой целью мы вытянули за бороды и уши из-за Маркотха всех, кто в состоянии был таскать, грузить, брать и перекидывать. Процессия, спустившаяся к нам, так же получала свою законную долю будущей добычи. Но у них задача тоже не из лёгких, — перетащить восемь тонн дизельки на перевал — это вам не тряпкой мух гонять…
На несколько недель мы должны были уподобиться своей структурой старательному муравейнику, делясь на «солдат» и «рабочих». С переменой местами между этими «должностями». Одни увлечённо и вдохновенно грабят закрома, другие стоят «на стрёме», гневно поводя по сторонам наточенными жвалами. Потом наоборот. В результате мы согнали сами себя в толпу числом в восемьдесят четыре единицы. Жадных, вооружённых, и беспрестанно снующих туда-сюда в ожидании сигнала к началу «операции по безудержному обогащению».
Первым делом мы почти вприпрыжку ринулись в сторону вожделённого топлива. Именно оно было необходимо всем нам прежде всего. Прежде, чем о нём пронюхает кто-то ещё.
Наша злобная решимость найти, взять и отстоять нужное распространилась по всем и каждому подобно гриппу. Я читал на всех лицах мрачную уверенность в том, что никто не сможет покуситься на добро, которое мы уже считали собственностью, безнаказанно.
Честно говоря, рисовавшиеся в воображении народа цифры в виде десятков, сотен тонн и тысяч штук чего-то там ещё, никого поначалу особо не пугали. Всем казалось, что раз настоящие насекомые перетаскивают на себе такие непомерные грузы, то человек тоже докажет, что и он чего-то стоит в деле стяжательства благ. Иногда и меня самого почти убеждала их уверенность в собственном всесилии. Хотя я-то понимал, что задача предстоит не из лёгких.
Поэтому подготовка была серьёзной, а сборы — долгими и мучительными. Мало найти, откопать и раскрыть. Необходимо к тому же перетащить и сохранить. Именно для некоторых подобных целей я присмотрел и приготовил ещё при благоденствии планеты кое-какие вещи. Например, некое подобие резервуарного парка. Как вы думаете, сколько того же топлива может принять для собственных нужд и сохранить одна человеческая крупинка? Тонну, две, десять?
Ошибаетесь. Если задаться целью, подумать головой, восхититься собственной наглостью, то окажется, что сколько бы вы не сочли разумным количеством, его окажется всё равно мало. Мало на год, на пять, на десять. Вам захочется обладать стольким, что, заимев всё-таки это, в один прекрасный день вы ужаснётесь собственной глупости и подумаете, — а куда теперь мне всё это тратить?! Не торговать же на промышленном уровне? Однако в то время я как-то не во всём задумывался о разумных пределах и размерах чего бы то ни было, если оно касалось слова «жить». Всё казалось важным, приоритетным и необходимым. Абсолютно всё! От иголок до запчастей к ракетному двигателю. Чёрт уж его знает, понадобилось ли бы всё это когда-либо, кроме как раз в жизни, но иметь… Иметь это тогда не просто хотелось. А хотелось адски.
Поэтому, приобретя грузовик, я приспособил для него и ту восьмитонную «бочку», которая простым и чудесным образом крепится вместо снимаемой с рамы «Урала» «будки». Кто покусится на пустую, неприметную, крашенную в серый цвет и стоящую во дворе на высоких опорах пустую ёмкость? Пусть даже и оснащаемую при необходимости импортным насосом для заливки агрессивных и взрывоопасных жидкостей? Особенно, если из неё не льётся ни капли, как ни припадай к кранику? Разве что дурак. То-то же. А она — о чудо! — охотно крепится на подъезжающий прямо под неё «Урал», — и в добрый час! «За картошкой мы с Антошкой катим в поле по дорожке»…
И кто знает, что бывшие пищевые двадцатичетырёхкубовые цистерны, глубоко закопанные по всему периметру двора, — и тоже до поры, до времени пустующие, — будут служить в будущем накопителями таких столь полезных миру жидкостей, как бензин и дизельное топливо?! Это не считая примыкающей к убежищу восьмитонной «канистры» с другого бензовоза, для уже хранимой в её недрах дизельки.
