Дэвид Вонг - В финале Джон умрет
Я выдохнул.
00:06.
— Билли Хичкок — это же тот мальчик, который ум…
Она замолчала и страшно захрапела, словно заснула на середине фразы.
Я повернулся: там, где только что была Эми, теперь сидело, выставив негнущиеся ноги, похожее на человека существо в серых лохмотьях, с узловатыми руками. Манекен, которого создал слепой. Рыжие волосы казались медной проволокой. Нижняя челюсть на шарнире захлопнулась, и храп стих, но две секунды спустя возобновился, стал громче — скорее механический, искусственный, чем естественный звук.
«Да уж, такого я не ожидал», — подумал я.
Раздался глухой стук, и я понял, что из моих обмякших пальцев выпала пушка. Кроме того, я сообразил, что стою с раскрытым ртом. Я попытался собраться, заставил левую ногу шагнуть вперед, протянул руку к существу…
Пистолет снова оказался у меня в руке. Эми снова сидела на диване, выпрямив спину и глядя в пустоту. Я немедленно посмотрел на часы…
3:20.
ЧЕРТ.
Эми медленно повернула голову, приходя в себя, увидела мое лицо, поняла, что происходит, прижала руку ко рту, широко распахнула глаза.
— Это… это случилось? Это случилось, да? — вскрикнула она.
— Иди наверх и возьми все, что сможешь унести. Уходим отсюда.
Семь минут спустя Эми сбежала вниз по лестнице с сумкой на плече и ноутбуком под мышкой.
Молли мы нашли на кухне; она стояла на стуле и ела печенье из коробки, которую кто–то оставил открытой. Угрозами и уговорами мы заставили собаку пойти за нами и сели в машину. Загудел двигатель. Ветровое стекло совершенно замело снегом.
Эми нашла на приборной панели картонные очки «При–зрак–визор» и с интересом принялась их разглядывать. Я вытащил из–под сиденья скребок и побежал очищать стекла. Выйдя из салона, я повернулся в сторону дома…
И замер.
— Черт, черт, черт — забормотал я.
На крыше, на фоне облаков, сияющих в жемчужном лунном свете, стояла темная фигура — силуэт, ходячая тень. Два крошечных горящих глаза.
— На что смотришь? — спросила Эми, пытаясь проследить за моим взглядом.
— Тыне видишь?
Она прищурилась.
— Нет.
— Иди обратно в машину!
Несколькими отчаянными движениями я проделал небольшую дырку во льду, который глазурью покрыл ветровое стекло. Затем я обежал вокруг машины и повторил эту операцию с задним стеклом.
— Эй! Что он делает?! — воскликнула Эми.
Я выглянул из–за автомобиля: Эми в очках «Скуби–Ду» смотрела туда, где стоял Человек–Тень. Потом девушка стащила очки, удивленно взглянула на них и снова надела.
— Что это за штука? Смотри! Что это?
— Что?.. Ты смотришь через чертовы очки «Скуби–Ду»?
— Я вижу черную фигуру… Она движется! Смотри.
Я взглянул — и заметил, что фигура отрастила два ог — «ромных крыла. Нет… не так. Она превратилась в крылья — /В два хлопающих, похожих на крылья силуэта, которые не Соприкасались друг с другом, — взлетела к облакам, все выше и выше, превратилась в черную точку и в конце концов исчезла.
Раздался собачий лай: у моих ног стояла Молли.
Эми все смотрела вверх; из открытого рта вырывались облачка пара.
— Дэвид, что это?
— Откуда я знаю? Люди–тени. Ходячая смерть. Они забирают тебя, и ты исчезаешь, как будто тебя и не было.
— Ты их раньше видел?
— Много–много раз. Поехали, поехали.
Мы залезли в машину и стали звать Молли, но она не двигалась с места, вздрагивала и рычала, задрав морду вверх. Я еще раз окликнул ее, затем вылез из машины, схватил собаку в охапку и бросил в машину.
Прыгнул за руль, втопил газ в пол.
Мы помчались по дороге, скользя по черному льду, который не счистили снегоуборочные машины. Лед был качественный, хоть на коньках катайся. В зеркале заднего вида дом все уменьшался и уменьшался. За ним стоял низкий, плоский завод, производивший жидкость для прочистки труб.
Эми повернулась и посмотрела назад, затем еще раз — на этот раз через эти дурацкие очки. На заднем сиденье прыгала и плясала Молли — возможно, ей казалось, что идти пешком будет безопаснее.
— Смотри, смотри! — завизжала Эми.
Я взглянул в зеркало заднего вида, увидел огни фар — наверное, грузовик, который везет продукцию завода. Потом я сделал то, чему не учат на курсах вождения: схватил руль одной рукой, высунул голову в окно и посмотрел наверх.
В небе летали черные тени — крылатые твари и длинные, извивающиеся существа, похожие на змей. Они кружили, останавливались, разворачивались, словно мусор, попавший в торнадо.
Тени собирались над заводом.
Но не все — некоторые оторвались от группы и погнались за нами, исчезая за темными деревьями и домами. Я втащил голову обратно и сосредоточил свое внимание на дороге.
Эми села прямо и пристегнулась.
— Что будем делать? — крикнула она.
— То, что уже делаем.
Еще один взгляд в зеркало; фары приближались. Водила наматывал мили, развозил жидкость для прочистки труб. Над капотом мелькнула тень.
Я ударил по тормозам; «бронко» закрутился, вылетел на обочину и воткнулся задом в сугроб. На секунду воцарилась тишина, затем раздался апокалиптический звук, который издают восемнадцать колес, скользящих по льду.
Грузовик сложился вдвое; передняя часть его уже остановилась, но тяжелый зад все еще мчался, мчался в нашу сторону. В ветровом стекле появилось все увеличивающееся изображение смешного водопроводчика, перечеркнутое красным крестом.
Прицеп остановился примерно в шести футах от нашего бампера, угрожающе закачался, раздумывая о том, не перевернуться ли ему. При каждом движении с его крыши падали комки снега.
Воцарилась тишина — если не считать урчания двигателя и свиста ветра.
— Ты не ранен? — наконец спросила Эми.
Я вглядывался в небо, пытаясь увидеть тени. Внутри красной кабины грузовика что–то шевельнулось. Я увидел чей–то локоть.
— Там. Вон там, — прошептала Эми, сжав мою руку.
Эми, благослови ее Господь, указывала искалеченной руна черную тень, которая росла на борту грузовика — несколько фигур сливалось вместе, образуя что–то, похожее на
паука. Тварь сидела на белом борту, словно граффити уличной банды.
Маленькая рука еще крепче сжала мое предплечье — сильно, словно манжета тонометра. Молли зарычала басом, попятилась, вжалась в заднюю стенку «бронко», словно надеялась просочиться наружу.
— Давай, Дэвид. Давай, — отрывисто, хрипло шептала Эми. — ДАВАЙ, ДАВАЙ, ДАВАЙ, ДАВАЙ, ДАВАЙ…
Я нажал на газ. Закрутились шины. Они крутились, крутились и крутились. Полный привод. Два колеса глубоко в снегу, два скользят по льду.
Паук–тень сдвинулся с места, расплылся, мигом проскочил вдоль борта грузовика и оказался у кабины, всего в нескольких футах от водителя. Я включил задний ход, затем передачу, молясь о том, чтобы колеса выбрались из колеи, которую выкопали, и «схватили» дорогу.
— Дэвид!
Я поднял взгляд. Паук исчез.
Раздались вопли, яростные ругательства, из кабины выскочил водитель — высокий толстяк с бородкой. Он махал кулаками, кричал, брызгал слюной, пытался запугать нас. Его лицо побагровело от напряжения. Бешеный пес.
— Так вас и разэтак, гребаные ублюдки…
Может, он думает, что мы — водопроводчики…
Толстяк потопал в нашу сторону. Тени летали вокруг него,обвивались лентой, дрожа на ветру. Глаза водителя стали абсолютно черными, угольно–черными дырами, в которых исчезли зрачки и белки.
Водитель, ковыляющий, словно робот, был уже в нескольких футах от нас. Я еще раз ударил по педали газа, дал задний ход, почувствовал, как задняя часть машины сдвинулась, а потом снова села на прежнее место. Шины жалобно застонали, крутясь по снегу. Рядом с грудью пролетела худая рука: Эми, наклонившись, ударила по кнопке замка, заперев дверь за миллисекунду до того, как водитель схватился за ручку.
Безумные ругательства, приглушенные дверью, его дыхание, затуманивающее стекло. Шины, шуршащие по снегу.
— СУЧЬИ ВЫРОДКИ, В РОТ ВАМ…
Проклятия сменились долгим воплем. Водитель отшатнулся, словно подстреленный; вскинул руку ко лбу, оступился, затем упал на колено и заскрежетал, словно циркулярная пила, режущая листовой металл.
И взорвался.
Конечности полетели во все стороны; кровь залила ветровое стекло. Эми закричала. Голова пролетела по воздуху, упала на дорогу и укатилась с глаз долой. Шины смолкли. Я понял, что снял ногу с педали газа и теперь смотрю на внутренности водителя, от которых поднимается пар.
Тени снова задвигались, поползли по грузовику; твари, напоминающие куски черного войлока, отчетливо выделялись на снегу, залитом лунным светом. Перед нами выросла огромная тень, почти похожая на человека — но без головы и с огромным числом рук. Молли сошла с ума; она лаяла и лаяла, а затем, задыхаясь, стала тонко поскуливать.
