Дэн Уеллс - Фрагменты
— Поэтому я и пришел к вам, — сказал Маркус. — Я не Кира — я не готов заниматься чем-то вроде этого, я просто предложил идею.
— Ради того чтобы, когда кому-то неизбежно придется умереть, это был я, а не вы, — отозвался Мкеле.
— В идеале умирать не придется никому, — сказал Маркус, — но можете планировать миссию так, как вам угодно. Я советую вам прожить достаточно долго, чтобы насладиться ее успехом.
Мкеле постучал пальцами по столу, и этот на удивление человечный жест, казалось, смягчил суровость мужчины в глазах Маркуса.
— Год назад я бы выговорил вам за безрассудство, — произнес Мкеле. — Сегодня, судя по всему, мы готовы испробовать почти любой способ. У меня есть подразделение солдат, которое уже готовилось к миссии на материк, и теперь, когда вы предоставили нам назначение предприятия, остается только нажать на курок. Кроме того, выходит так, что нам нужен медик, который, в добавок ко всему, будет иметь некоторый опыт нахождения в тылу Партиалов.
— И, как я понимаю, вы ищете добровольца.
— Это Армия, — произнес Мкеле. — Мы не ждем добровольцев. Вы отправляетесь утром.
Глава 28
Кира и ее спутники были на пути в Денвер.
Они покинули информационный центр на заре и помогли Афе преодолеть две мили по грязной воде, предварительно как можно плотнее забинтовав его раненую ногу. Лодка ждала их там, где они ее оставили, и путники молча вернулись в ней к лошадям. Сэмм размашисто и с силой работал веслом, а Херон и Кира выглядывали среди нависающих деревьев признаки возможной атаки. На одном из мостов, под которым они проплывали, стояла одинокая собака и наблюдала за ними, но она не говорила и даже не лаяла, поэтому Кира не могла сказать, была ли это Собака-контролер или просто дикое животное.
Лошади были невредимы, но напуганы, так что Сэмму и Херон пришлось успокаивать их несколько минут, перед тем как оседлать. Кира перевязала рану Афы свежими бинтами и вместе с Партиалами подняла мужчину на спину Одджоба, где он покачнулся и сморщился от боли при изменении напряжения в разорванной мышце бедра. Кира прикусила губу, злясь, что им приходится уводить Афу еще дальше от его дома. Она злилась не на него, а на всех, просто злилась. «Я злюсь, потому что жизнь сложна, — подумала она. — Но Нандита учила меня другому: если у тебя хватает сил ныть, то должны быть и силы на то, чтобы как-то исправить положение».
Они находились почти посредине между Лонг-Айлендом и Денвером, и им пришлось бы потратить два полных месяца, чтобы доставить Афу домой. Этим временем они не располагали.
Разумеется, оставить мужчину позади они тоже не могли, поэтому Афу пришлось взять с собой, каким бы тяжелым не обещало быть путешествие. «Кроме того, — подумала Кира, — если в лаборатории Денвера будет еще одна компьютерная система, без Афы нам с ней не справиться.
Здесь только он может помочь.
Нам только нужно позаботиться о том, чтобы он выжил».
Когда они все уселись на лошадей и были готовы отправляться в путь, Кира повела остальных не на шоссе, а в другую сторону, к большому госпиталю.
— Имени святого Бернарда, — прочитала она табличку на парковке.
— Антибиотики будем искать в аптеке? — спросила Херон. — Или в цилиндриках, висящих на ошейниках гигантских косматых псин?
— Главное, чтобы эти псины не умели разговаривать, — отозвалась Кира. — А в остальном мне все равно.
При мысли о говорящих собаках ее все еще охватывал липкий страх, а прошлой ночью они снова ей приснились: она жила вместе с ними, одичавшая и всеми забытая, отвергнутая как людьми, как и Партиалами. Кира понимала, что нечестно с ее стороны ненавидеть эти создания.
Они могли выбирать, кем быть, не больше, чем сама Кира. Девушка отбросила эти мысли и вошла в госпиталь, где показала Сэмму, какие лекарства им нужны, в то время как Херон сторожила Афу и лошадей. Они набили антибиотиками и болеутоляющим целую сумку и взобрались на лошадей, готовые отправиться на запад.
В токсичную пустошь.
Самым быстрым путем из города была железнодорожная колея, которая пересекала превратившееся в реку шоссе и вела прямо на юго-юго-запад. Дорога была проложена по насыпи, поэтому путники оставались в стороне от эпицентра наводнения. Они следовали по этому маршруту много миль, минуя грузовые станции, школьные дворы, старые, накренившиеся дома, затопленные церкви и разрушенные здания. Кое-где вода поднималась выше уровня насыпи. Хотя пути были прямыми и по большей части сухими, из-за каменистости дороги лошади шли медленно, и, к тому времени как для передвижений стало слишком темно, путники еще не выбрались даже на автостраду.
Позволив лошадям полакомиться высокой густой травой, Кира и ее спутники осторожно завели их по пандусу внутрь рассыпающейся публичной библиотеки, где укрылись и сами. Кира проверила повязку Афы, вколола мужчине львиную дозу болеутоляющего и, пока он спал, промыла его раны. Херон наловила в болоте снаружи лягушек и ящериц и поджарила их на костре, разведенном из старых стульев и журналов. Библиотечные книги были старыми, гниющими, а в мире не осталось никого, кто стал бы еще читать их, но Кира позаботилась, чтобы не одна из них не отправилась на растопку. Это казалось ей неправильным.
Утром путники обнаружили, что находятся совсем недалеко от восьмидесятой автомагистрали, все той же скоростной дороги, по которой они следовали от самого Манхэттена.
Однако теперь они были на несколько миль западнее того места, где покидали автостраду на въезде в Чикаго. Вернувшись на шоссе, Кира и остальные нашли, что оно выше и суше, чем железнодорожная колея, и представляет гораздо более легкий путь для лошадей. До конца дня они продвигались по нему, а с каждой стороны их взорам представал бесконечный город: здания, улицы, развалины.
Мимо проносились мелкие города: Мокена, Нью-Ленокс, Джолиет, Рокдейл, — границы которых утратили свое значение и стерлись, образовывая единый и неделимый мегаполис. Когда снова наступила ночь, путешественники находились на окраине Минуки. Дорога поворачивала на юг, огибая поселение, и Кира первый раз окинула взглядом открытую поросшую травой территорию, широко раскинувшуюся с запада. Линия горизонта была ровной и плавной, напоминая океан почвы, травы и болот.
Спали Кира и ее спутники на огромном складе, который, как предположила девушка, являлся старым местом для ночевки водителей-дальнобойщиков. По широкой металлической крыше яростно лупила буря. Состояние раны Афы с прошлой ночи не улучшилось, но, по крайней мере, хуже мужчине тоже не стало. Завернувшись в свой спальный мешок, Кира читала при свете луны остросюжетный роман, который она взяла в библиотеке. «Да уж, за этим парнем гоняются демоны, — подумала она, — но утром его хотя бы ожидает теплый душ».
Кира так и заснула над книгой, а когда проснулась, то обнаружила, что уютно завернута в одеяло. Сэмм смотрел в окно, за которым над городом поднималось солнце. Он быстро глянул на Киру, а затем продолжил наблюдать, как небо становится светлее.
Кира села, потягиваясь и разминая шею.
— Доброе утро, — сказала она. — Спасибо за одеяло.
— Доброе, — ответил Сэмм. Его глаза по-прежнему были обращены к окну. — Не за что.
Кира встала и повесила одеяло на стоявшие в ряд стулья, а затем присела на корточки и открыла рюкзак. Херон и Афа спали, поэтому она говорила тихо:
— Что подойдет сегодня на завтрак? Есть вяленая говядина, нечто, что на запах очень напоминает вяленую говядину, и... арахис. Все со времен до Раскола, это то, что мы собрали в том местечке в Пенсильвании. — Она снова заглянула в рюкзак. — У нас заканчивается еда.
— Стоит поискать чего-нибудь в этом городе, перед тем как уходить, — произнес Сэмм. — Мы недалеко от токсичной пустоши, и я не знаю, можно ли доверять тому, что мы найдем там.
— Вечером мы проезжали мимо бакалейной лавки, — сказала Кира, доставая все три имеющихся вида еды и ставя их на стол возле Сэмма. Сев с другой стороны, она открыла арахис.
— Можем потом вернуться и зайти туда, но пока приступай.
Сэмм поглядел на еду, взял первую попавшуюся упаковку с говядиной и открыл ее. Он старательно обнюхал ее содержимое и лишь затем достал кусок черного, ссохшегося мяса, которое было жестким, как сыромятная кожа.
— Что нужно сделать с мясом, чтобы оно не испортилось в течение двенадцати лет?
— Что ты имеешь в виду, говоря «не испортилось»? — спросила Кира. — Эту штуку надо рассасывать до вечера, перед тем как ее можно будет разжевать.
Сэмм оторвал от мяса длинную и тонкую полоску, которая была на удивление волокнистой.
— Придется сварить это, — сказал он, бросая кусок обратно в упаковку. — Но все же — съедобная пища, которой почти столько же, сколько нам самим. Та корова, возможно, была нашего возраста и умерла еще до того, как проросло это дерево. — Он указал на тополь высотой в двадцать футов, который рос из трещины во вздувшемся асфальте парковки. — И все равно мы можем есть это. Сейчас в мире нет ничего, что могло бы так сохранять еду. Возможно, никогда и не будет.
