Сергей Галихин - Эра Водолея, или Каждый имеет право знать [СИ]
— За что, начальник? — быстро сориентировался Зубков.
— Вали отсюда, — прошипел милиционер, и взяв Костю за воротник пиджака, толкнул его дальше по ходу.
Зубков, чуть пошатываясь, пошел в заданном направлении. Ему казалось, что он слышит дыхание милиционера, который не отвернулся, а смотрит ему в спину, решая: а не зря ли я его отпустил? На перекрестке Костя обернулся. Милиционера не было. Костя заметил подходивший к остановке трамвай и побежал за ним.
В вагоне сидели восемь человек. Зубков прошел в самый конец и сел на боковое сиденье. Вдруг он понял, на кого был похож тот человек, что вошел во двор следом за ним. Этого не могло быть. Игорь. Нет. Наверное, показалось. Не может быть.
— Молодой человек, вы не заплатили за проезд. Молодой человек, я к вам обращаюсь.
Зубков обернулся и увидел небольшого роста крепкую бабушку, сидевшую у противоположного окна. Бабушка смотрела на Костю строгими глазами, как будто он кот и съел ее сметану.
— Революция — это не повод для проезда зайцем, — назидательно сказала бабушка. — Потрудитесь заплатить за проезд.
Платить за проезд Зубкову было нельзя. Везде, где он расплачивался карточкой, оставался цифровой след. Несмотря на все перемены в стране, система осталась работоспособной. «Чтоб вы сдохли со своей электроникой!» — мысленно выругался Костя и сошел на следующей остановке.
Трамвай прошипел, словно змея, закрыл двери, звякнул «колокольцами» и мягко покатил, постукивая колесами на стыках рельсов. Зубков размеренным твердым шагом пошел в сторону метро, обдумывая на ходу, а стоит ли туда идти. Передвижения на транспорте теперь были совершенно невозможны. Шансы на выживание уверенно приближались к нулю.
— Стоп, себе думаю, а не дурак ли я… — прошептал Костя.
Зубков остановился и еще раз прокрутил в голове мысль, только что посетившую его. Неприкосновенный запас… Есть! Есть карточка! И не просто карточка, а обезличенная. После первой поездки в бордель в красном секторе дядя Юра рассказал, что в самом пиковом случае, когда другого выхода не будет, можно воспользоваться так называемым неприкосновенным запасом. Сейчас как раз тот самый случай.
Для секретных агентов СГБ был выпущен особый разряд карт. Карты, не поддающиеся идентификации. Они были многослойными, со встроенным микрочипом. При помощи этого микрочипа можно было менять цвет карточки в зависимости от сектора, в котором ее собирались использовать. Эти карточки назывались обезличенными и выдавали только кодовый номер владельца. Задавать вопросы в подобных случаях было не принято. Чтобы узнать, кто скрывается за этим номером, нужно было зайти в базу данных СГБ и использовать специальный код доступа. А это было непросто даже для сотрудников СГБ. Министерство свято хранило имена своих провокаторов и агентов.
К тому же существовали и одноцветные обезличенные карточки. Выдавались они не только сотрудникам внешней и внутренней Службы госбезопасности, но и гражданам, чья жизнь или деятельность имели отношение к государственной тайне: ученым, военным, инженерам, советникам. Этот факт позволял использовать карточку, не привлекая особого внимания гражданского населения. Если только в происходящем не замешано СГБ, то Костя сможет беспрепятственно передвигаться по городу и делать покупки. По крайней мере какое-то время. А СГБ, судя по всему, не спешило переходить на сторону восставших. К ним вообще никто не спешил переходить.
Обезличенную карточку добыл Мухин. Теперь она покоилась в сквере, в пластиковом контейнере, приклеенном снизу к одной из скамеек. Оставалась одна проблема. Рядом с парком была баррикада самооборонщиков. Та самая, на которой остановили его машину и чуть было не расстреляли.
Подходя к скверу, Зубков перешел на противоположную сторону дороги. Самооборонщики не заметили его, они досматривали старенький «Мерседес» и были увлечены содержимым багажника. Зубков не торопясь шел по тротуару и спокойно свернул на дорожку сквера. Еще издали он заметил нужную скамейку. Поблизости от нее никого не было. Только возле памятника горел костер, рядом с которым стояли две женщины и человек десять мужиков, решивших, что власть теперь принадлежит народу, то есть им. Мужики о чем-то спорили, время от времени дублируя слова жестами.
Зубков подошел к скамейке и сел на ее левый край. Он нашарил под скамейкой контейнер и достал из него карточку. Внешне она отличалась от стандартных карточек лишь отсутствием фотографии владельца и двенадцатизначным номером вместо имени и фамилии.
Посидев несколько минут на скамейке, Зубков поднялся и не спеша пошел в сторону метро. Когда он проходил мимо самооборонщиков, его никто не остановил. Лишь один из них проводил его взглядом до ступеней подземного перехода. В метро все тоже обошлось без особенных приключений. Дежурный, следивший по монитору за карточками пассажиров, лишь на мгновение поднял голову, бросил на Зубкова быстрый взгляд и тут же вернулся к исполнению служебных обязанностей.
За полчаса до назначенного времени для подстраховки Зубков ехал к месту встречи на автобусе и строил догадки: что с Наташей? Что делал во дворе его дома Игорь, если это был он? Чем эта история может закончиться?
Автобус был полон. Зубков стоял возле окна, с левой по ходу автобуса стороны, и смотрел на медленно плывущий за окном пейзаж. Пассажиры, как и прежде, разговаривали о еде. Только теперь они обсуждали не рецепты приготовления того или иного блюда, а как сложно будет в ближайшее время достать тот или иной продукт. Если вообще что-то можно будет достать. Революция — дело нешуточное.
Автобус выехал на Кантемировскую улицу и притормозил, подъезжая к остановке. Костя подошел к двери и замер. На тротуаре стоял Игорь и что-то, оживленно жестикулируя, объяснял двум невзрачным субъектам. Те стояли опустив глаза и соглашаясь с Игорем, то и дело кивая головами. Зубков сделал шаг назад и отвернулся. Встреча с дядей Юрой отменялась. Значит, они все-таки проследили за Чуевым. Или же им было известно, где они договорились встретиться. При всеобщей наблюдательности в Эру Водолея его первый день после выхода из сумасшедшего дома мог быть запротоколирован дословно и разными людьми.
Зубков проехал до предпоследней остановки автобуса и перешел на противоположную сторону дороги. Теперь, когда встреча с Чуевым отменялась, оставался единственный вариант. Был только один человек, у которого можно было попросить помощи.
Глава 11
Откровения и предложения
Сумерки на цыпочках подкрались к городу и мягко спустились на площади, проспекты и дворы. Улицы заметно опустели. Граждане, любившие вечерние и ночные прогулки, неожиданно их разлюбили и в темное время суток теперь предпочитали сидеть дома. Двери квартир были закрыты надежными замками, но тем не менее каждый шорох во дворе или на лестнице заставлял затихнуть, прислушаться, насторожиться.
Костя сидел на кухне, прислонившись спиной к холодной стене, и наблюдал за хозяином квартиры. На плите стояли две кастрюльки. В первой варилась гречка, во второй разогревалось мясо с подливкой. Пахло все очень вкусно, и Костя, в очередной раз сглотнув слюну, перевел взгляд с плиты на кухонные шкафчики. Последний раз он перекусил парой бутербродов с сыром и кофе, когда они с Гансом после мэрии зашли в кафе.
— Что собираешься дальше делать?
— Не знаю, — пожав плечами, ответил Костя. — Вот переночую у тебя сегодня, а там…
— У меня ты можешь ночевать сколько угодно. Я тебя спрашиваю, что ты собираешься делать дальше.
— Спасибо, — сказал Костя, повернувшись к хозяину квартиры. — Дальше… черт его знает, что делать дальше. Хотелось бы, конечно, понять, что происходит… Кто следит, почему? Но вот Игорь… откуда он взялся?.. Я ведь считал, что его больше уже никогда не увижу. Как и Виктора с Леной.
— Игорь, говоришь… — протянул Жора и встал с табурета. — Сейчас узнаем, что там за Игорь.
Жора вышел в коридор и закрыл за собой дверь кухни. Костя проводил его равнодушным взглядом и снова стал лениво рассматривать шкафчики. Все-таки хорошо, что в тот странный день он встретил Жору в халявке. Казалось бы, случайность, а второй раз приходится просить у него помощи. Прав был тот, кто первым заметил, что ничего случайного в жизни не происходит. Все случайности закономерны.
Через пять минут дверь открылась и в кухню вошел Жора. Вид у него был, как и всегда, безрадостный, печально-задумчивый.
И было отчего задуматься. Если попытаться одним словом охарактеризовать жизнь Жоры, то все, что он делал, было не «потому что», а «вопреки». Вопреки здравому смыслу работал в сыске, когда другой уже давно бы махнул на все рукой, трижды плюнул на начальство через левое плечо и занялся бы частной практикой. Вопреки общим правилам и порядкам начальство терпело его, хотя давно уже должно было бы сожрать вместе с ремешком и часами. И здесь две случайности вылились в закономерность. Жора не представлял себя на другой работе, руководство не могло найти ему достойную замену. Жора был не просто сыщик, а настоящий охотник. Государство же поощряло его охоту. Оно в ней нуждалось.
