Майк Мак-Кай - Хьюстон, 2015: Мисс Неопределённость
Доктор почесал нос, — Прямой опасности для жизни нет, состояние стабильное. Но им надо к специалистам, и немедленно!
Неожиданно я вспомнил, где видел капитана. Прошлым летом я вручал ему и команде приз за полторы тысячи дней плавания без травм и происшествий. Только на торжественном собрании капитан был в белой рубашке с погончиками, а не в кителе.
— Капитан Воронов? — спросил я, протягивая руку.
— Воронцов, — поправил он, возвращая рукопожатие. Настоящий моряк, как клещами сжал, — Воронцов, Евгений Рудольфович. Мистер Смайлс, мне уже доложили, что произошло с вашей супругой. Соболезную.
Я кивнул, не зная что ответить.
— Если не возражаете, можно поговорить с вами с глазу на глаз? — продолжил капитан, — В изоляторе не совсем удобно. Пройдём в мою каюту?
По сравнению со спартанской металлической обстановкой корабельного изолятора, капитанская каюта выглядела шикарно. Стены отделаны полированным деревом, массивный стол и два кресла — тоже деревянные. На столе помещался бронзовый письменный прибор с двумя флажками, русским и американским. В простенках между огромными иллюминаторами висели портреты: по правую руку от стола — парадное фото Президента Путина, на фоне российского триколора, по левую — чёрно-белая сепия, вроде бы начала прошлого века. Серьёзный бородатый джентльмен в простом пехотном кителе с полковничьими погонами, несколько медалей на груди.
— Это… — прикинул я возраст человека на сепии, — Ваш прадед?
— Вы мне льстите, — усмехнулся Воронцов, — Это Николай Второй. Император.
— Простите, — я выглянул в иллюминатор. Ни пикапа с надписью «SITE SECURITY», ни как-будто военного «Исудзу» на площадке перед пирсом уже не было. Неудобно как получилось! Даже не поблагодарил спасителей!
Невозможно понять русских! С одной стороны — откровенные бандиты, убить человека проще чем плюнуть. Зато на другом конце спектра — кто? Герои! Леся и Павел. Ни свет ни заря, им звонит дочка большого босса НХЭЛ и его заносчивой жёнушки. В Америке, статистически-усреднённая мексиканская домработница просто сказала бы «щас» — и выключила мобильник. Как абсолютный максимум, набрала бы 911. Полиция? Вот вам адрес! Спасайте! Кто говорит? Домработница! Мне деньги плотют за мойку пола и глажку белья, а не дочек ихних спасать.
Капитан пододвинул мне кресло, — Времени в обрез, поэтому давайте сразу к делу. Я полагаю, вам позарез хочется, чтоб ваши дочери как можно скорее вернулись в Штаты, не так ли?
— Кто бы на моём месте не хотел?
— Что-то подсказывает мне, вы сами не прочь унести ноги. НХЭЛ взята во временное управление, вам тут делать больше нечего. Того и гляди, уголовное дело заведут.
— Боюсь, как бы уже не завели, — признался я, — Вчера меня арестовали в аэропорту, а сегодня в три ночи — допрашивало ФСБ.
— Вот даже как! И вас отпустили?
— Пока отпустили, — соврал я. Сообщать про «подписку» не хотелось, — Но вы правы. Оставаться в России мне совсем ни к чему.
— Паспорт у вас с собой?
— К счастью да. И паспорта дочерей тоже.
— Великолепно! Мы бы и без паспортов обошлись, но с паспортами вообще всё в ажуре. У меня к вам будет взаимовыгодное предложение.
— Слушаю вас, — я подался вперёд. Если это такое же «взаимовыгодное» предложение, как сделал недавно подполковник Денежкин…
— Сначала я изложу ваши выгоды, мистер Смайлс. Можете сейчас заказать машину и поехать с дочерьми в областную больницу или в международную клинику «SOS»[89]. Любая больница на берегу — куда лучше корабельного лазарета. Однако… Вы представляете себе, что сейчас творится в городе?
— Думаю, да. Но «SOS» может организовать медицинскую эвакуацию в Японию.
— Эвакуацию? Вряд ли. Мне доложили, все врачи-иностранцы уже того… Как это по-английски? Само-эвакуировались.
— Правда? Но у нас же с «SOS» — контракт!
— В каждом приличном контракте — прописаны форс-мажорные обстоятельства! Народные волнения — обычно первым пунктом.
— Вы правы.
— Если «SOS» не работает, остаётся только улететь рейсовым самолётом или уехать поездом. Но самолётом — не получится. Билеты вы сейчас так просто не купите. Значит — поезд? Ваша дочь, насколько я понимаю в медицине, плохо перенесёт такое путешествие. Только подумайте: трёхдневное ожидание на переполненном беженцами вокзале.
Я кивнул. Даже если у Софи не будет медицинских осложнений, трёхдневное ожидание приведёт к необратимым последствиям. До назначенного подполковником срока осталось уже меньше трёх суток. Если меня посадят, что будут делать Соф и Нэт в чужой стране?
— Поэтому, оптимальным выходом для вас является уйти со мной в море. Сегодня, в одиннадцать пятнадцать. Лазарет на танкере — не больница, но койки там куда комфортней, чем скамейки на вокзале. На мой взгляд, Анатолий — лучший корабельный врач пароходства… Только вы ему не передавайте, а то слишком загордится.
— А куда идёт ваш танкер?
— Тут, мистер Смайлс, начинается вторая часть моего взаимовыгодного предложения. Текущее распоряжение — идти через Тихий океан в Лонг-Бич[90].
— Прямиком в США? Нам это подходит! Я готов заплатить, как за пятизвёздочный круиз.
Капитан улыбнулся, — Пассажиры на танкере ездят бесплатно! Но вам придётся оплатить багаж. Все сто шесть тысяч тонн.
— То есть?
— Есть опасение, в ближайшие часы приказ поменяют. Вместо Америки, пойдём во Владивосток или в Китай. В порту назначения танкер будет арестован.
— Кем арестован?
— Новым руководством НХЭЛ в Санкт-Петербурге.
— Нефть и так им принадлежит. Зачем арестовывать?
— Груз-то да, но не танкер! — капитан развернул флажок на письменном приборе, и я понял, что обознался: не американский, а либерийский. Шесть полосок вместо семи, поглядев мельком — легко перепутать. Все наши танкеры ходят под флагом Либерии.
— Понимаю, к чему вы клоните. Хотите украсть танкер!
— Можно и так назвать. Поэтому я и тороплю погрузку. Надеюсь, у меня реакция быстрее, чем у «переходных управляющих». Разница часовых поясов нам на руку. Пока они там просыпаются, едут на работу и откушивают утренний кофий, я уже буду любоваться через бинокль видом с моря на Риширияму![91]
— Что помешает управляющим послать радиограмму с новым приказом? Насколько я помню, маяк Ришири — как раз по дороге во Владивосток.
— Как выйдем из российских территориальных вод, у нас в радиорубке случится небольшой пожар. При тушении безнадёжно поломаются и «Инмарсат», и коротковолновый трансивер. УКВ[92] в ходовой рубке есть, лоцмана вызвать и причалить сможем без проблем. По инструкции, срывать рейс и возвращаться в порт не будем. А дойдём до Лонг-Бич — там и починимся.
— А если за вами вышлют катер береговой охраны?
— Есть неплохой шанс, что сегодня новички вообще не среагируют, а там — суббота и воскресенье. Менегеры будут культурно отдыхать, с бухлом и бабами. Да если и среагируют, пограничное начальство в Ново-Холмске — тоже люди, в пятницу после работы хотят выпить! Пока Санкт-Петербург и Ново-Холмск договорятся, вертолётом нас уже не достать! Патрульный катер наверняка будет ждать за проливом Лаперуза. Они там всегда японские траулеры пасут. А мы пойдём на юг. На маяк Ришири, вокруг Саппоро и через пролив Цугару — в Тихий.
— Прямо пиратская операция! А команда-то посвящена в ваши планы?
— А как же! Для них и стараемся! Если танкер арестуют и поставят в порт на прикол, всю команду придётся списать на берег. Разбирательства не меньше года. Пока юристы карманы набивают, что морякам остаётся? А если «переходные управляющие», не дай Бог, выиграют арбитраж, будет ещё хуже. Танкер-то уже старичок — вполне могут продать на металлолом. В Бангладеш его, в говняную Чаттагонгу, под газовый резак! Или посадят на танкер новую команду, с каким-нибудь перспективным московским юношей в качестве капитана. Идиот всех угробит, судно утопит, да ещё и море засрёт в придачу.
— А если танкер уйдёт в Штаты?
— Если уйдём в США, канцеляристы в Петербурге — пускай письма пишут. Руки коротки. Холдинг поставит нас работать по канадским платформам или делать рейсы на Аляску. Мы же танкер ледового класса, таких рабочих лошадок в мире не так уж много.
— А ваша семья? Вы же русский?
— С чего вы взяли? По паспорту я эстонец! Ну, конечно, не настоящий эстонец, а один из эт-тих. Советских оккупантов! Зато женат на китаянке, а обе дочки — родились в Канаде. Счастливая интернациональная семья, — Воронцов взглянул на меня и подавил улыбку. Наверное, вспомнил про мою семейную ситуацию, подумалось мне.
— А семьи вашей команды?
— Русских на борту всего четверо. Доктор и стармех — холостяки. У старпома жена недавно получила «Зелёную Карту»[93]. Старший электрик так запутался с бабами, сам не прочь удрать на какое-то время. Детей у него вроде нет. По крайней мере тех, о которых ему уже сообщили… Кроме русских, в команде семнадцать филиппинцев. Им-то что Россия, что Канада, что Америка — по барабану, лишь бы чем семьи кормить у себя на родине.
