Майк Мак-Кай - Хьюстон, 2015: Мисс Неопределённость
— You are Missis Smiles, yes?[85]
— Да. То есть нет. То есть да. Я — Натали Смайлс. Помогите!
На том конце линии заговорили по-русски, на пределе слышимости. Через пятнадцать мучительно-долгих секунд, телефон говорит голосом Леси: — Наташа! Почему ты ещё в городе?
— Маму… Маму — убили! — Слово выскочило само по себе, и тут только до меня доходит, мамы больше нет. Совсем нет!
— Убили? Кто? Почему?
Но я уже не могу говорить, меня душат слёзы.
— Подожди. Мы приедем. Скоро. Десять минут. Подожди… — и телефон запикал короткими гудками.
Я так и не поняла, сколько времени прошло с момента звонка: то ли десять минут, то ли тридцать. Мозг просто отключился. Вдруг заскрипела входная дверь. Вскрикнула Леся. Мужской голос, что был в телефоне, сказал что-то по-русски, резко, отрывисто, как выкрикивают военные команды. Раздались быстрые шаги.
— Наташа? Наташа? — в дверях залы стоял мужчина, выше среднего роста, плечистый, лет двадцати пяти, в зимней сине-оранжевой куртке с логотипом НХЭЛ. Он посмотрел на меня, — Ты — Наташа, да?
— Да. А вы кто?
Широко открытыми глазами, мужчина глядел на бутылку в промежности Софи.
— Бля! — наконец сказал он. Корейцы всегда представляются по фамилии. Хотя — этот не похож на корейца.
— Не-е-ет. Не-е-ет, — простонала Софи, попыталась отползти от мужчины, но сдвинулась всего на пару дюймов.
— Наташа? — мужчина повернулся ко мне, — Можешь сама идти, да? Надо уходить. Быстрей.
Он снял куртку. Видно, собирался в спешке. Под курткой оказалась футболка, наполовину заправленная в домашние шорты. Голые волосатые ноги торчали из рабочих сапог. Накинув куртку на Софи, кореец поднял сестру на руки без видимого напряжения.
— За мной, — скомандовал он. Рабочий сапог со стальной вставкой ударил в дверь залы.
Я кое-как поднялась с пола и заковыляла вслед. Надо надеть ботинки, но перед полочкой с обувью лежала мама… Тело мамы. Я выскочила в разбитую дверь. Плотный наст впился иглами в босые подошвы, но боль помогла. В голове что-то щёлкнуло, и ступор прошёл.
Мужчина с Софи на руках уже стоял позади пятнистого военного внедорожника. Леся, в меховой шубке, но в домашних тапочках, стояла, упёршись локтями в капот, и держала под прицелом охотничьего арбалета мужчину в зелёном армейском бушлате. На дороге — ещё один внедорожник, вишнёвого цвета, и с оторванным передним крылом. Леся повела оружием из стороны в сторону и крикнула по-русски, на «Х»[86]. Не опуская поднятых рук, мужчина в бушлате забормотал что-то мирное, бочком, бочком забрался на сиденье, и вишнёвая машина отъехала.
Дрожа то ли от холода, то ли от страха, Леся опустила оружие и подбежала открыть дверцу багажного отсека. Через полторы минуты я оказалась на заднем сиденье, мужчина с корейской фамилией и Леся — запрыгнули на передние. Пятнистый «Исудзу» взревел мотором, понёсся по обледенелой улице посёлка.
— Кто это был? На вишнёвом джипе? — спросила я. Почти у каждого коттеджа стояли автомобили. Не привычные чёрные «Лендкрузеры» НХЭЛ, а разномастные, битые.
— Мародёры, — ответила Леся, — Я мужику сказала: проваливай! Типа, этот коттедж мы будем грабить. Он решил не связываться с вооружённой безбашенной домработницей.
— Плохо дело, — сказал кореец, не сводя глаз с дороги, — Мародёры — только для начала. Скоро приедут полицейские или военные. Что хуже — не знаю.
Мы проскочили проходную. Шлагбаум открыт, в будке охраны — выбиты стёкла.
— А вы кто?
— Паша — мой жених, — объяснила Леся, — Работает на заводе СПГ.
Тут в свете фар я увидела на дороге одинокую чёрную фигуру. Кто-то двигался, ссутулившись против порывов ветра, волоча за собой чемоданчик с колёсиками.
— Стойте, стойте! — заорала я, заколотив ладошкой по подголовнику переднего сиденья.
— Что? — спросил Паша, едва сбавляя скорость.
— Там на дороге. Мой папа!
— С чемоданом? — Паша резко затормозил, остановился, а затем вернулся задним ходом.
Чемоданчик остался на обочине, а человек бросился от дороги по сугробам, но завяз по колено в тяжёлом весеннем снегу.
Глава 16. Э. Смайлс, уклоняющийся от правосудия
В связи с нехваткой дизтоплива, весенне-летнее расписание поездов «Амтрак» будет изменено с 1 апреля 2016 года. Заранее приносим извинения пассажирам за возможные неудобства.
Веб-страница «Амтрак» Пятница, 25 марта 2016 г.Когда военный внедорожник вдруг затормозил и резко дёрнулся задним ходом, я было решил, моя «Подписка о невыезде» неожиданно кончилась. Подполковник Денежкин передумал, и послал машину, чтобы меня забрать. К примеру, в тринадцатую камеру. Бежать некуда. По снегу вдоль дороги можно пробраться разве что на лыжах.
Дверца водителя распахнулась. Как у многих импортных японских машин в России, руль находился справа. Это немного успокоило — машина ФСБ или полиции была бы с левым рулём. К тому же, «Исудзу» выглядел военным джипом только в движении. Пятнистая раскраска, слишком блестящая, чтобы быть камуфляжной, дополнительные фары на крыше, привинченная к борту малая пехотная лопатка, — всё указывало на творение рук талантливого умельца-любителя.
— Мистер Смайлс, да? Не убегайте, — сказал водитель. Одет совсем по-летнему, в шортах и футболке.
— Да.
— Садитесь в машину. Скорее. Ваши дочери здесь.
Я побарахтался в снегу и вылез на обочину.
— Вы кто? — одновременно, я старался посмотреть через тонированное стекло, кто на заднем сиденье.
— Папа, я тут, — пискнул голос Натали.
— Не спрашивайте, садитесь! — приказал водитель, — Вашей дочери надо в больницу!
— В какую ещё больницу?
— Я сказал: залезайте в машину! Объясню по дороге.
Вдруг я разглядел на переднем пассажирском сиденье домработницу Лесю, с заряженным арбалетом в руках! Не задавая лишних вопросов, открыл заднюю дверцу, пихнул внутрь чемодан и залез сам. На заднем сиденье была только Натали, причём сидела как-то странно, широко раздвинув колени. Не успел я захлопнуть дверь, машина рванула и понеслась по обледенелой дороге как на зимнем ралли. Парень за рулём разбирался не только в сапёрных лопатках и пластиковых шнорхелях.
— Где Соф? — спросил я.
Натали указала головой за спинку заднего сиденья. Заглянув туда, я понял, в длинном багажнике «Исудзу» лежит не просто форменная куртка НХЭЛ.
— Что случилось?
— Пап, ты только… В общем… Ну… — выглядело так, Натали не может выговорить слово, — Маму — убили!
— Что? — не понял я. Ограбили, избили — возможно, но это слово, — Ты сказала: убили?
— Убили! Только что!
— А Соф?
— Изнасиловали. Там бутылка торчит. Между ног! Понимаешь?
Это сон, подумал я. Просто ночной кошмар. Надо проснуться! Окажусь на уютных нарах в «Депутатском Зале».
— А ты? — спросил я. Внутри шевельнулась надежда, Нэт сейчас скажет: «Я спряталась в шкафу, не заметили!»
Но дочь чуть покусала губы и произнесла: — Меня — тоже насиловали. Но без бутылки.
Она прильнула ко мне, положив голову мне на плечо. Тут только я заметил, Натали сидит босая, и понял, отчего она так широко расставила колени.
— Больно?
Дочь усмехнулась, — Не то слово. И мерзко. Что вы, взрослые, нашли приятного в сексе?
На перекрёстке, внедорожник свернул по направлению к городу. Леся что-то сказала по-русски, и на передних сиденьях разгорелся жаркий спор. Я не понимал почти ни слова, но иногда проскакивало: «СПГ», «танкер», «доктор». Парень за рулём включил поворотник. Лихо развернув машину на пустом шоссе, помчался в противоположном направлении.
Не сводя глаз с тёмной дороги, объяснил манёвр по-английски, — Едем на завод СПГ.
— Почему на завод? — спросил я.
Леся повернулась на сиденье, — В городе больницы наверняка закрыты, а на заводе точно есть врач.
— Как минимум, на заводе есть вооружённая охрана, — кивнул парень.
От Ново-Холмска до завода СПГ — по дороге сорок миль, или как считают здесь — около семидесяти километров. Парень за рулём представился: Павел, жених Леси. Затем Леся рассказала о мародёрах и что видела Рэнди на полу в прихожей. Убитой.
— Я пощупал пульс, — сказал Павел, — Однозначно. Примите соболезнования.
Минут через сорок «Исудзу» затормозил перед контрольно-пропускным пунктом. На свет фар из будки выскочили охранники. У старшего на поясе болталась кобура с травматическим пистолетом, что помоложе — сжимал помповое ружьё. Павел опустил стекло. Охранники расслабились, опознав и автомобиль, и водителя. После недолгих переговоров, массивные стальные ворота поехали в сторону.
Из домика выкатился ещё один, парень лет двадцати, весь как на пружинках, и тоже с помповым ружьём наперевес. Пожилой покачал головой и слегка покрутил пальцем у виска. Смутившись, молодой заскочил обратно, выбежал назад уже без оружия и помчался к припаркованному за воротами пикапу с надписью «SITE SECURITY». Автомобиль заурчал двигателем и замигал оранжевой мигалкой. Пожилой охранник что-то сказал Павлу и потопал к пикапу, сбивая по дороге снег с сапог.
