Фриц Лейбер - Призрак бродит по Техасу
Еще Эльмо сообщил, что Фаннинович официально переметнулся к русским. Когда (и если!) он оправится после облучения, которому подверг себя у фонтана, то будет конструировать самодвижущуюся броню для русских солдат, - позаимствовав много частностей моего экзоскелета, в этом я не сомневаюсь! Вполне логично. Если во всей Терре воцарится нерушимый мир и отыщется один-единственный деревенский мальчишка с воинственными наклонностями, какой-нибудь немец уж обязательно снабдит его рогаткой.
Двадцать седьмого спиндлтопа русские все еще претендовали на мою шкуру. Однако жизнь продолжается, какие бы ужасы не маячили впереди, и когда Роза навестила меня в тюрьме, я предложил ей брак. Она долго уклонялась от ответа, и мне пришлось пустить в ход самые экстравагантные доводы.
Перевесило чашу весов обещание, что она будет звездой балета в невесомости и прима-акробаткой Театра Ла Круса. Я добавил:
- Кроме того (только смотри не проговорись никому!), в руках миниатюрной девушки я воск.
Тут Роза сдалась и потребовала, чтобы мы сейчас же пригласили "высокородную мисс Ламар" и вместе сообщили ей о моем решении.
На это я не пошел и накричал на нее. Пока мы на Терре, настаивал я, простая порядочность не позволяет мне причинить Рейчел боль: она же столько для меня сделала! Даже спасла мне жизнь. Узнает, когда мы с Розой покинем Землю, но не раньше. Роза сказала, что не пойдет за меня замуж. Мы спорили, спорили…
И в конце концов сошлись на компромиссе. Под надзором Розы, которая критиковала каждое слово, требуя, чтобы оно было более жестким, я написал Рейчел письмо, ласково и осторожно, но категорически ставя ее в известность, что я женюсь на Розе и навсегда покидаю высокую техаску, как мне ни жаль. Письмо мы отдали Эльмо с указанием вручить его Рейчел сразу же после старта "Циолковского".
Однако я взял с Розы торжественную клятву (одна рука на воображаемой Библии, другая крестит сердце), что она ни словом, ни намеком не сообщит Рейчел о своей победе.
Я сказал Эльмо, чтобы он (кроме шуток) позаботился о месте на "Циоле" и для моей "жены". Ухмыльнувшись, он сложил большой палец со средним в кольцо - мол, не сомневайся!
Оставшись один, я совсем расстроился, хотя и напоминал себе, что выбрал единственный разумный выход. В конце-то концов, любая женщина во вселенной по своей натуре моногамна и соглашается на что-либо иное - на полигамию, даже на полиандрию и пр. и пр., - только когда иных игр в ее краях не предусмотрено.
В душе я знал, что буду вечно тосковать по Рейчел. Но продолжал утешаться мыслью, что поступил разумно.
К тому же в запасе всегда есть Идрис Макилрайт.
Двадцать восьмое спиндлтопа обернулось великим праздником. Русские дали согласие удовольствоваться фотографиями моей вентральной стороны и отказом от всех прав на шурф Чокнутого Кри, подписанным мною при свидетелях и официально заверенным - при непременном условии, что отец с первой же ракетой вышлет им оригинал заявки. Я погладил себя по груди с огромнейшим облегчением. Отъезд был назначен на следующий день.
Но от моего счастья не осталось и следа, когда меня в тюрьме неожиданно навестила Рейчел. В один миг из зенита в надир! Она, черт бы ее побрал, явилась в одеянии Черной Мадонны (без пистолетов, разумеется) и выглядела сногсшибательно. На ее лице была мужественная улыбка.
- Капитан Череп, разрешите принести вам мои искреннейшие поздравления и пожелать долгой жизни в незамутненном блаженстве.
- Спасибо, конечно, но с чем ты меня поздравляешь? - спросил я, стараясь выиграть время. - С тем, что я сохраню кожу спереди? Да! Это достаточная причина быть счастливым до конца моих дней. Но незамутненное блаженство? Не слишком ли?
- Ты прекрасно знаешь с чем, - сказала она нежно. - Ты и Роза. В первую минуту, впервые увидев вас вместе, я поняла, что вы созданы друг для друга. Вот почему я набросилась на нее с такой яростью. Мне тогда же стало ясно, что мой удел остаться техасской старой девой, пописывать стишки и баловаться любительским театром. Не огорчайся, Черепуша, выкинь меня из головы. Ну, разве что темной космической ночью вспоминай иногда девушку с серебристыми волосами на серебряной лошади, которая тебя чуточку любила.
- Я и Роза? Как так - я и Роза? - переспросил я. (Черт возьми, Роза ведь обещала, что не проговорится!) - И кто меня чуточку любил - ты или твоя лошадь?
- Сам знаешь как, Черепуша, - ответила Рейчел и добавила дрожащим шепотом: - Вы женитесь. Побежите в одной упряжке.
- Тебе Роза это сказала? - загремел я в ярости, и голос у меня тоже задрожал. Черт подери, обещание - это все-таки обещание!
- О нет, прямо она ничего не говорила, - заверила меня Рейчел. - Но я знала, что она навестила тебя, а глаза у нее так сияли, что кто угодно догадался бы. К тому же она так отплясывала - чуть шатер не опрокинула. - Черная Мадонна гордо выпрямилась. - Ну, а Серебро, Черепуша, если вы когда-нибудь встретитесь, надеюсь, лягнет тебя в морду!
В эту секунду я с полным хладнокровием стал последним мерзавцем.
- Послушай, Рейчел, - сказал я. - Роза тебе солгала или, вернее, сделала все, чтобы ввести тебя в заблуждение. Вчера она приходила ко мне и просила, чтобы я на ней женился, а я указал ей на дверь. Нет, нет, я был очень мил, мы же с тобой знаем, что она мужественная маленькая воительница, но по сути я указал ей на дверь. Вы - единственная любовь в моей жизни, принцесса, знайте. Сердце капитана Черепа ваше - растопчите его или отшвырните, если так вам угодно, но оно ваше навеки!
При всем моем красноречии мне пришлось потратить непомерно много времени, чтобы улестить ее. Она долго отказывалась поверить, что я оттолкнул Розу. И, чувствуя себя отвратительным лицемером и гнусным злодеем, я вынужден был придумывать доказательство за доказательством, пока Рейчел не снизошла простить меня. После этого надо было еще уломать ее выйти за меня замуж. Добился я ее согласия, только поклявшись, что она будет трагедийной звездой Театра Ла Круса, и что мы поставим "Хьюстон в огне", а также "Бурю над Эль Пасо". (Неужто в них совсем уж не за что уцепиться? А впрочем, разве у нас нет перелицовщиков пьес? И первый я.) Мне пришлось еще добавить:
- Кроме того (смотри не проговорись!), в руках высокой девушки я воск.
- Откуда ты знаешь? - спросила она строго. - Каким еще высоким девушкам ты отдавал свое изменчивое сердце, милый Черепушечка?
Юпитер и все его луны! Мне пришлось наговорить еще с три короба, следя за каждым своим словом, а то вдруг ненароком сослался бы на Идрис Макилрайт!
В конце концов она дала согласие.
А тогда - бедный мой истощенный мозг! - мы не пропустили ничего из того, на чем раньше настояла Роза: под строгим надзором
Рейчел я написал письмо, с грустью, но окончательно, отвергая Розу, и запечатали его, и отдали Эльмо для вручения его адресату после старта "Циола".
Я прямо-таки трясся от страха, что Эльмо меня выдаст. Но нет, все обошлось.
Однако, когда Рейчел ушла, он сказал мне:
- Черепуша, ей-богу, ты просто герой! С какой беззаветностью ты ищешь для себя неприятности и беды. Жены - это же помесь овода с гремучкой. У меня ни разу не достало глупости, а может, и храбрости, обзавестись даже одной. Ты же рвешься на арену с двумя, причем не на Терре, где хотя бы хватит простора, куда удрать, а в Мешке, где, насколько я понимаю, несколько тесновато, хотя и уютно. Ну, хорошо, каждый сходит с ума по-своему. Полагаю теперь тебе требуется еще один билет для "жены". Думается, я сумею его выбить, если ты согласишься денька на два отдаться в руки русских фотографов.
- Нет уж, обойдемся без "жены". Экипаж "Циола" сплошь русские. А русские циркумлунцы в вопросах морали очень строги, во всяком случае, когда дело касается нас, мешковцев. Актер-двоеженец! Да у них просто слюнки потекут. Пусть лучше будет "сестра". У нас все-таки рост почти одинаковый.
- Ладно, сестра так сестра. Но как ты объяснишь Рейчел? Да и Лапоньке, если на то пошло?
- Уж как-нибудь. И еще одна услуга, amigo. В день отлета последи, чтобы их проводили на "Циол" тихонько и в разное время. И сделали бы все положенные инъекции - против космоукачивания и прочего - до того, как им станет известно, что они летят обе.
- Постараюсь, начальничек! Хотя тебе же будет лучше, если я напортачу.
Едва он ушел, как я хлопнулся на постель и пребывал в горизонтальном положении двенадцать часов. Сцена с Рейчел меня просто доконала. А завтра - фотографы. Что, если у русских они такие же идиоты, как мешковские "фотохудожники"?! Ну, какая художественность в том, чтобы нажимать на кнопки камеры, которая кромсает зрительную реальность на ломтики, точно колбасу?
И конечно, меня грызли муки совести, страхи, жуткие предчувствия. Даже в Мешке двоеженство требует абсолютно добровольного согласия всех заинтересованных сторон.
Что поделаешь! Мужчина по самой своей природе полигамен, во всяком случае нацелен на многоженство, и женщины должны смотреть на это сквозь розовые очки. Смотрим же мы на них так - по крайней мере я смотрю, иначе мне и одной жены не потребовалось бы, не говоря уж о двух.
