Макс Мах - Хищник
— Че! — Сказал император вслух. — Вот так удача! — Даже он не мог игнорировать обращение своего «кровного» родича. — Рад вас видеть, господин Че. Не затруднит ли вас, подойти ближе?
— Сочту за честь, — господин Че поклонился и пошел к возвышению, на котором в гордом одиночестве пребывал император. Сейчас он стоял, но мог и сесть. Впрочем, не теперь. Не после того, как подозвал к себе «брата».
Дворцовый этикет предусматривал множество разнообразных ситуаций. Он существовал три тысячи лет, а за такую прорву времени императоры и их подданные перепробовали практически все, на что способно человеческое воображение. И «Книга приличий» определяла с точностью справочника по математике поведение обеих сторон в любом из вероятных, маловероятных и практически невероятных, но, тем не менее, предполагаемых обстоятельствами случаев.
— Здравствуй, братец! — Старик не стал скрывать свое обычное раздражение. «С чего бы вдруг?» Все и так знали, что его «ненависть» чуть сильнее необходимого, но, с другой стороны, давняя распря расцветала нынче новыми цветами.
«Чертополохом, — предположил Че. — Или терновником».
Впрочем, видеть и слышать этот их разговор не мог никто. Частная жизнь императора охранялась должным образом, и даже под взглядами тысячной толпы, император мог позволить себе много больше, чем кто-либо другой. Его право.
— Здравствуй, братец! — сказал император.
— Здравствуйте, брат! — вежливо ответил господин Че, не имевший привычки «расширять борозду без цели».
По древнему закону, от которого некуда не денешься, он являлся сводным братом императора, вторым человеком в империи, но при том не имел права обсуждать свое особое положение с людьми, не посвященными в «секрет для двоих».
— Дай угадаю! — Брюзгливо сказал император. — Ты хочешь меня о чем-то попросить?
— Ты же знаешь, — чуть улыбнулся в ответ Че, — я никогда не одалживаюсь.
— Уж лучше бы ты меня о чем-нибудь попросил!
— Тебе не повезло, — Че не хотел пережимать, но с братцем-императором по-другому не выходило.
— Хочешь станцевать «Моление». Я угадал?
— Со второй подсказки. — Разговор протекал по-свойски — на втором уровне выражения, но и то сказать, оба были не в восторге от своих «братьев». Однако оскомина еще не ненависть, и переходить на третий или, не дай бог, четвертый уровень представлялось поспешным.
— Пусть так, — оттопырил губу император. — С кем?
— Я женюсь, — любезно улыбнулся господин Че.
— Мне доложили, — отмахнулся император. — Но ты меня поймал. Значит, с ней?
— Это песня на два «мужских голоса», — не без злорадства напомнил Че.
— Уел! — Осклабился император. — Так с кем?
— С твоим приятелем Ё, — господин Че торжествовал, все получалось даже лучше, чем он рассчитывал.
— Хорошо, — вздохнул император, — я проведу ваш брачный обряд и подарю молодоженам что-нибудь роскошное. Планета? Крейсер? Бочка «Ледяного пламени»? Три бочки?
— Меня вполне устроят «Слезы Эйи».
— Ну, ты и жадная тварь! — вполне искренне восхитился император.
— Ты задолжал, я попросил, — открыто улыбнулся Че.
— Ладно! — Кивнул император. — «Слезы» твои. Иди и танцуй.
«Слезы Эйи» — одно из величайших сокровищ императорской казны: гарнитур, состоящий из диадемы, колье, тройных серег в каждое ухо, двух ручных и двух ножных парных браслетов и перстня. 171 голубой бриллиант и 61 сапфир небесно-голубого цвета на тончайшей паутине из платины и синего золота. Вес — 32 килограмма, но камни и работа такие, что захватывает дух, а «поднять и пронести» на себе три десятка килограммов Ши'йя Там'ра О была вполне в состоянии. Оно того стоило, и господин Че заранее предвкушал ее восторг.
«И свой, разумеется», — признал он, рисуя в воображении, нагую красавицу, купающуюся в лучах взошедших Че и Аче.
«Ее кожа будет светиться, как жемчуг, — грезил он, с ужасом и восхищением, погружаясь в бездонный омут своего воображения. — И камни воссияют, впитав серебро Че и золото Аче!»
«Аче!» — имя всплыло в памяти само собой.
«Зачем же ты вернулся, брат мой Аче? Случайная встреча? Но, я-то знаю, таких случайностей не бывает, потому что ни что не случайно под Высокими небесами».
«Боги не шутят, — вспомнилось ему древнее присловье аханков. — Но, тогда, о чем они хотят меня предупредить?»
* * *Говорят, боги не шутят, и, может быть, так и есть. Но иногда они все-таки смеются. В Западном Ахане, в предгорьях и выше, есть даже специальная молитва, обращенная к жестокосердному господину Айн-Ши-Ча — богу близнецу дамы-заступницы Айна-Ши-На. Люди просят не смеяться над ними и над их делами, и это многое говорит об обитателях Высокого неба. Их шутки могут казаться безобидными, но у богов долгое дыхание, и никто не знает, когда случится то, над чем они уже успели посмеяться. Че полагал, что его судьба еще одна скверная шутка богов, и имел на то веские основания. Однако даже его изощренного ума не доставало, чтобы заглянуть в будущее так далеко, как видят боги, и предугадать то, над чем на самом деле смеялись Вечноживущие в миг его появления на свет. Он только надеялся, что не узнает об этом последним, но надежда — плохой помощник.
Че стал «братом императора», едва появившись на свет. Вернее, «благодать» сошла на него еще в утробе матери, поскольку именно в тот день, когда ему предстояло родиться, ушел в Посмертные поля старый господин Че. Старику было хорошо за двести — по точному счету двести двадцать семь лет, — и он по всякому должен был вскоре освободить место для своего преемника. И то, что он решил «пустить себе кровь» как раз в этот чертов день, а не когда-нибудь в отдаленном будущем, всего лишь дело случая, но Случайность, как говорят сведущие люди, дочь Порядка, и, возможно, боги знали, отчего господину Че вдруг наскучило жить.
Итак старик умер, о чем роженице, в суете спешных приготовлений никто не сообщил, — да, и зачем? — но кое-кто в империи «шутку богов» оценил вполне: в течение трех месяцев, предшествующих кончине господина Че, один за другим ушли из жизни три главных претендента на «титул». Один погиб на дуэли, другой — на войне, а третий, как и «сводный брат императора», умер от «переутомления». Так что наследником — совершенно неожиданно не только для себя, но и для членов своей семьи, — стал один из близнецов, рождение которых ожидалось со дня на день, но случилось именно в этот день. Так господин Че обрел имя и статус, но для того, чтобы стать тем, кем он, в конце концов, стал, одного имени недостаточно.
Князья Цьёлш — очень древний род, возникший волей и словом принцессы Сцлафш в один день с титулом «господин Че». Но вот, что любопытно, за все эти долгие века, прошедшие с той роковой ночи, когда принцесса нашла Крерина на поле брани, ни один господин Че не получил это имя при рождении. Все обретали его в тот или иной период своей жизни вместе с «титулом» — по наследству. Одни раньше, другие — позже. В детстве или юности, в зрелости или в старости. И лишь нынешний господин Че обрел имя, едва появившись на свет. Однако родился в тот день не он один, и его младший брат-близнец тоже получил весьма редкое в империи имя. Если одного брата зовут Че, отчего бы не назвать другого — Аче?
Че и Аче росли вместе. Как и принцы крови, коими они на самом деле и являлись, мальчики были практически лишены общества сверстников. Впрочем, первенцы, наследующие основным линиям великих домов, все-таки воспитываются в семье, какой бы на поверку она ни оказалась. Но господин Че не мог воспитываться при дворе князей Цьёлш. Он стоял для этого слишком высоко на иерархической лестнице аханской знати. Там, где находился он, в разреженной атмосфере горных вершин, могли существовать только император и его сводный брат. Но император к тому времени, когда родились Че и Аче, уже перешагнул порог зрелости, так что Че оставалось довольствоваться обществом своего родного брата. И, разумеется, всех тех монстров, которых создавало больное воображение Аче.
О том, что все эти сущности — суть иллюзия, порождаемая расколотым сознанием брата, Че стал догадываться, пожалуй, года в три. Вначале это было интуитивное, не осознанное и не озвученное знание, но позже Че постиг суть происходящего, используя уже не только свое природное «чутье зверя», но и усвоенную в процессе обучения логику. Он вычислил настоящего Аче среди множества «искривленных отражений» и принял, как брата. А жить в компании чудовищ он научился еще будучи младенцем. Возможно, и даже скорее всего, он разгадал тайну Аче намного раньше, чем тот сумел сделать это сам. Но факт в том, что, когда в тринадцать лет Че остался один и вышел в свет, он умел выживать лучше любого из окружающих его людей, но совершенно не умел дружить. Ведь дружба предполагает искренность, но именно искренности Че и не мог себе позволить.
