Николай Романецкий - Ночь будет певучей и нежной
Ее он не позвал.
* * *
Утром она заглянула в их бывшую спальню. Кровать на двоих осталась неразобраной. Все стало ясно – Эйд окончательно предпочел бывшей невесте эту дьяволицу.
Когда он вернулся, Иви промолчала. Зато он, все так же пряча глаза, заявил:
– Я рассказал Лил обо всем, что ты вчера нагородила! Ты все выдумала из ревности! Только такой идиотке могла прийти в голову подобная чушь!
Оправдываться и обличать было бессмысленно. Требовалось принимать экстренные меры. Иви выскочила из домика и побежала в лес.
Голубоглазую выдру она нашла за знакомым поворотом, на знакомом поваленном стволе.
– Ты проиграла, – равнодушно сказала та. – Больше он к тебе не вернется. Сегодня он любил меня. Вернее, он любил мной себя. Как всякий истинный мужчина… Я делала лишь то, чего он хотел. Утром он предложил мне руку и сердце. Эксперимент прошел успешно, о чем я и доложу Создателю.
– Не доложишь, – сказала Иви. Достала нейродеструктор и выстрелила.
По утверждениям каталога, из такого оружия промахнуться невозможно. Иви и не промахнулась.
Лил, переломившись в талии, беззвучно осела, мешком плоти рухнула на траву. Как в рекламном клипе каталога… Иви выронила оружие и, вскрикнув, закрыла лицо руками. А потом расхохоталась, громко, безудержно, яростно.
– Теперь мы посмотрим, как он станет любить тебя. Теперь тебя может полюбить только некрофил.
– Глупо. На что ты надеялась?
Иви отняла руки от лица. Голубоглазая выдра спокойно поднималась с травы.
– Я ведь предупреждала – не пытайся меня убить. Глупо… Теперь у меня есть полное моральное право уничтожить тебя.
Иви стало вдруг все равно. Нейродеструктор лежал под ногами, но она даже не сделала попытки поднять его. А потом поняла, что осталась одна.
Дальше все было как во сне. Иви бродила по лесу без чувств и без желаний. Ее словно заморозили. На розовые крылья под кустом она наткнулась случайно. Они очень смахивали на запасной комплект к птероплану, но перья оказались всамделишными.
Находка разбудила ее. В лесу, не догадываясь о происходящем, беззаботно распевали птицы. Иви погладила крылья. Перья приятно щекотнули руку. А нейродеструктор опять лежал в кармане.
Теперь Иви знала, что нужно сделать.
И пошла к их с Эйдом жилищу. К их бывшему с Эйдом жилищу…
Они оба были там, лежали на травке возле крыльца, весело болтали, то и дело смеялись.
Нейродеструктор не мог повредить голубоглазой дьяволице, но ведь Эйд был человеком…
Иви подняла оружие, направила в сторону домика.
И убедилась, что выстрелить не сможет.
Голубоглазая выдра была права. Она, Иви, была типичная женщина. Удел типичной женщины – давать жизнь, а не отнимать ее. И если она сейчас убьет Эйда, жить ей будет незачем.
Но и жить рядом с ними она не могла. Оставалось прятаться, скрываться в лесу. Еще десять дней. Как преступнице, единственным преступлением которой оказалась несчастная любовь…
Она снова ушла в лес. Радостный смех растворился за деревьями. Этих двоих ждала ночь любви. Та, что еще недавно ждала саму Иви.
Она не знала, сколько бродила по лесу. И выбродила лишь одно – понимание: жить рядом со счастливым Эйдом будет свыше ее сил. Прятаться – тоже.
Иви приложила дуло нейродеструктора чуть пониже левого соска, туда, где натужно колотилось переполненное тупой болью сердце.
Ночь будет певучей и нежной, подумала она. И нажала кнопку.
Наступившая ночь была вечной…
* * *
Эйд и Лил нашли ее тело через шесть часов.
– Черт! – сказал Эйд. – Вот дура безмоглая!.. Но почему же не сработала ее мигалка?
Лил пожала плечами. Ее счастливые глаза говорили: "Какое мне до нее дело? Ведь у меня есть ты!"
– Она действительно сошла с ума, – продолжил Эйд, скрыв непрошеную самодовольную улыбку. – Надо бы вызвать полицию. – В голосе его звучало явное сомнение.
– Не надо, – сказала Лил. – Я ведь похожа на нее. Так почему бы мне не стать Иви Лоренц? – Она смотрела на Эйда ясными глазами, в которых не было ничего, кроме слепой бесконечной любви. – Это избавит тебя от многих и многих неприятностей.
Эйд немного подумал. И согласился.
– Надо похоронить ее, – сказала Лил. – Я не хочу смотреть… Лучше сбегаю, деактивирую свой домик.
Эйд сходил к суммар-синтезатору, вернулся с лопатой и принялся рыть могилу.
Ему и в голову не могло прийти, что домик Лил вовсе не нуждался в деактивации. Отлучка нужна ей была для того, чтобы сжечь розовые крылья.
