Николай Романецкий - Ночь будет певучей и нежной
– Может, погуляем немного? – спросила Иви Эйда.
– Она чем-то похожа на тебя, – невпопад сказал тот. Потом замотал головой: – Нет, я жду не дождусь, когда мы окажемся в гравипостели.
Он прижался к ней, она бедром ощутила стремительно взводящееся оружие. И почувствовала, что просто тает от нестерпимого желания. Он тоже почувствовал это, поднял ее на руки и отнес в спальню.
– Сегодня ты впервые назвал меня женой, – шептала она, пока он срывал с нее и с себя одежду.
– Сегодня ты впервые назвал меня женой, – шептала она, пока он укладывал ее на постель.
А потом его губы намертво замкнули ей уста.
В любви он был нежен как никогда. А она как никогда наслаждалась его телом. И, засыпая на мужнином плече, счастливо подумала: "Ночь будет певучей и нежной…"
* * *
Утром Лил явилась к ним снова.
Иви с Эйдом только что позавтракали и расположились на еще нежарком солнце.
Поздоровавшись, Лил сказала Иви:
– Не хотите ли прогуляться?.. Мне нужна помощь женщины.
Иви поморщилась – сегодня девица опять ей не нравилась, – но отказывать причин не было.
Она вопросительно посмотрела на Эйда. Тот пожал плечами. Иви поднялась, зачем-то натянула платье.
Когда они углубились в лес, Лил обернулась, глянула в лицо Иви невинными голубыми глазами. Как ангелочек…
А ведь она действительно похожа на меня, подумала Иви. Ей вдруг стало тревожно, и она спросила:
– Какая помощь вам нужна?
– Я намерена отбить вашего мужа.
– Он мне еще не муж, – брякнула Иви. И поперхнулась: – Что вы сказали?
– Спасибо за информацию! – Лил мягко улыбнулась. – Впрочем, она не имеет значения… Раз он вам не муж – значит, я отобью вашего жениха.
Ну и шуточки, подумала Иви.
– Вы так уверены в своей неотразимости? Думаете, это будет просто? Ведь есть еще я…
– Это неважно! – Улыбка Лил сошла на нет. – Можете бороться… как у вас говорят?.. за свое счастье. Только предупреждаю – не пытайтесь меня убить!
Как это убить? – удивилась Иви. С какой стати? И вообще… Соберись я отбить у кого-либо парня, разве болтала бы об этом?
Ей стало еще тревожней, но показывать тревогу этой выдре…
– Почему вы столь уверены, что вам удастся заинтересовать собой моего жениха? А-а, знаю!.. Вы очень богаты и полагаете…
– Я не богата в вашем понимании. Он будет моим потому, что я – его идеал!
* * *
Когда Иви вернулась домой, Эйд уже спарился со своим компом. Ей пришлось коснуться его плеча, чтобы парень оторвался от работы. Он вздрогнул и улыбнулся.
– Что этой девице было надо?
– Ничего особенного. – Иви улыбнулась в ответ. – У всех женщин есть общие тайны…
Однако Эйд, похоже, ощутил ее тревогу. Во всяком случае, улыбка его погасла, а во взгляде появилась некая напряженность. И тогда Иви решила все перевести в шутку.
– Она сказала, что отобьет тебя у меня. – Иви засмеялась. – И мне кажется, у нее есть шансы. Она мила…
Эйд тоже расхохотался:
– Она мила, но шансов у нее не больше, чем у эриннии догнать гепарда! Меня не купишь на красивые глазки!
После таких слов Иви не оставалось ничего, кроме как потереться носом об его щеку.
И они сели работать.
* * *
К обеду выдра заявилась в гости вновь.
Болтали о всякой чепухе. Вернее, болтали Эйд и Лил. А Иви молчала и раздражалась. Впрочем, долго терпеть выдру не пришлось. Едва Эйд встал из-за стола, она тут же распрощалась и ушла.
– Хочу поработать, – сказал Эйд и удивленно посмотрел выдре вслед. – Однако наша соседка не навязчива. Никогда бы не подумал…
О чем он никогда бы не подумал, Эйд не договорил, а Иви спрашивать не стала.
Вернулась Лил вечером. Ужин сопровождался новой порцией глупой болтовни. И новой порцией молчания и раздражения. Потом выдра ушла.
Ночь была как вчера – певучей и нежной.
Потом прошло еще три дня болтовни и ненавязчивости, молчания и раздражения. И три ночи нежности. Вот только казалось Иви, что нежности в ночах этих становится все меньше и меньше. А все больше и больше долга. И обмана. Нет, не обмана, а… Одним словом, Эйд любил ее, но Иви не могла отделаться от ощущения, что в постели рядом с ним лежит вовсе не она.
На четвертый день Иви решила расставить точки над "и".
– Милорд! Вы не думаете, что нам пора бы отделаться от нашей незваной гостьи?
Эйд покривился. Или ей показалось?..
– Госпожа моя! Я бы с удовольствием сделал это, только не вижу – каким образом.
Она сдержала накатившееся раздражение:
– У нас ведь есть мигалки!
– Ну и что?
– Надо дать сигнал…
Она замолкла, не договорив. Потому что Эйд хлопнул руками по ляжкам:
– Ты в своем уме? Что мы скажем спасателям? "Защитите нас от неизвестной девушки"?.. "Похоже, у нас здесь скрывается преступница"?
– А почему бы и нет?
– Да потому что я не хочу, чтобы надо мной потом смеялся весь Звездный Флот! Стратег-пилот, испугавшийся простой девчонки!.. Ты представляешь, что обо мне будут говорить?
У Иви задрожали губы.
– Эйд, я прошу тебя!
– Нет! Я не стану всеобщим посмешищем!
Иви вдруг поняла, что осталась одна. Что широкой спины, за которой можно спрятаться в случае опасности, больше нет. И потому прекратила разговор.
А когда недовольный Эйд ушел купаться – впервые не позвав ее с собой, – взяла в руки свою мигалку, нажала кнопку.
Мигалка не сработала.
Иви стало страшно по-настоящему.
Мигалка – это нечто вечное, она не может сломаться ни при каких условиях. Говорят, она выдерживает давление, в несколько раз большее, чем на дне впадины Полякова (а впадина Полякова в полтора раза глубже земной Марианской). И тут же на всех радиочастотах, в ультразвуке и надпространственных волнах посылает сигнал СОС. И через пятнадцать минут возле засигналившей мигалки будет с десяток спасателей, готовых ко всему. В том числе и к тому, чтобы реанимировать свеженький труп. Если, конечно, свеженький труп появится там, где существует Спасательная Служба. На Латоне, к примеру, ее не существует…
Иви нашла мигалку Эйда.
Та работала. И, естественно, не собиралась сигналить – ведь Эйд сейчас вовсе не тонул в океанской воде. А принудительный сигнал с нее мог подать только стратег-пилот Звездного Флота Эйд Зайцев. И никто другой.
Иви вдруг со всей ужасающей ясностью осознала, что если ее сейчас убьют, никто из спасателей даже не почешется. Где гарантия, что мигалка, не срабатывающая принудительно от руки владельца, подаст сигнал автоматически?
Так-так, сказала себе Иви, сжав до боли пальцы. Надо успокоиться, голубушка, и немедленно. Похоже, на ближайшие десять дней тебе потребуется холодная голова… До появления выдры мигалка работала? Работала! А теперь – не работает!.. Боже, и ведь я побоюсь сказать об этом даже Эйду!.. Вчера бы еще сказала, а сегодня – нет! Потому что… потому что… Да плевать почему! Просто не скажу – и все! Но защита мне нужна! Хотя бы небольшой пистолет!
Она ринулась к суммар-синтезатору, просмотрела его каталог.
Увы, литературоведы редко бывают знатоками оружия, и первый блин вышел комом – пистолет оказался слишком большим и тяжелым. Пришлось отправить его в дезинтегратор. Судьбу первого блина разделил и второй. А вот третий – по каталогу "нейродеструктор Черткова" – оказался именно тем, что ей требовалось. Маленький, бесшумный, он преспокойненько нашел себе приют в накладном кармане платья. А главное, убитого нейродеструктором не могли спасти никакие спасатели…
Но положив оружие в карман, Иви испытала еще больший страх. Потому что представления не имела, сумеет ли им воспользоваться. Одно дело – читать, "как фермеры гнали наемных солдат, сражая их пулями из засад, и били без промаха в красный мундир". И совсем другое – выстрелить в человека!..
На улице зазвучали два голоса – Лил вновь явилась в гости.
Иви выглянула в окно.
Выдра, посмеиваясь, с удовольствием разглядывала загоревшее тело Эйда, а стратег-пилот Звездного Флота с неменьшим удовольствием поигрывал внушительными мышцами.
* * *
Поднявшись, Иви оделась, положила в карман нейродеструктор. Сегодня прикосновение к нему вызвало чувство полной защищенности. Мы еще посмотрим – кто кого!.. Выйдя на цыпочках в коридор, она заглянула в приоткрытую дверь.
Эйд еще спал.
Минувшая ночь была первой, которую они провели врозь. Нет, ему-то и в голову не пришло отправиться в отдельную спальню. Это Иви, сославшись на головную боль, обустроила себе новое место отдыха. Жаль только – отдохнуть-то и не удалось. Потому что спать одной, когда тебе до смерти хочется очутиться в соседней комнате, – оказывается, труд, не менее тяжкий, чем одолеть "Илиаду"…
Иви долго смотрела в лицо любимого, но Эйд не просыпался. Этот сон сказал все: больше ее взгляд не был для Эйда магическим.
