Сергей Дубянский - Арысь-поле
— Все. А топора у нас нет?
— Это ты у меня спрашиваешь? Садись — пять.
— И то, правда, — Вадим почесал щеку, — но все дрова здесь собрали еще до нас, — он закурил, оглядывая окрестности, — знаешь, когда мы ходили искать этого хрена — Игоря, будь он неладен, наверху видели полуразвалившийся дом. Юля сказала, что он заброшенный, но там остался совершенно классный забор. Может, пограбим остатки былой роскоши?
— Прям, вот так, дом? — удивилась Аня.
— Прямо, вот так. Без окон, без дверей, но это не важно. Дом мы разбирать не будем. Пойдем?
— Пойдем, — Аня надоело сидеть и смотреть на воду. Она встала, — а вещи не сопрут?
— Здесь же нет никого. Хотя… чем черт не шутит, пока бог спит. Ладно, оставайся, — Вадим снова пошел вдоль берега, а Аня полезла в сумку, ища, чем бы заняться. И нашла. В боковом кармане лежала потертая колода карт. Она разгладила покрывало и принялась раскладывать пасьянс, которому ее научила Катька.
…Откуда она его выцепила?.. Впрочем, какая разница?.. Сойдется с трех раз — заплатит, не сойдется… значит, не сойдется, — загадала она, тасуя колоду.
Но пасьянс не сходился, ни с третьего, ни с четвертого, ни даже с пятого раза. Аня бросила карты и откинулась на спину, глядя, как высоко и стремительно носятся в сером небе ласточки. …Значит, дождя не будет — это уже хорошо…
Послышался шорох, будто по земле тащили что-то большое и тяжелое. Аня повернула голову и увидела Вадима, волокшего три длинных жердины, которые оставляли за собой узкую борозду примятой травы.
— Там этого хлама — море, даже не надо забор ломать, — объявил он весело.
— А там, точно, никто не живет? — Аня удивилась, что такие шикарные дрова еще целы, несмотря на то, что на берегу Вадим не нашел ни одной нормальной ветки.
— Никого там нет. Да и дом в таком виде, что, по любому, жить в нем невозможно. Там, похоже, когда-то был целый хутор с надворными постройками, колодцем, но все в таком убогом виде. Наверное, старики жили, да померли. Пойду, еще пару раз схожу, и, думаю, хватит… Слушай, где же народ? — он посмотрел на часы, — половина одиннадцатого! Я уже жрать хочу. Блин, от Славки я такого не ожидал… — не дождавшись ответа, он направился обратно к хутору.
* * *Слава курил лежа, водрузив ноги на баранку, и думал, как неожиданно к нему вернулось почти забытое ощущение молодости и азарта. Он даже не заметил, что совсем стемнело, но главное было не в этом — жизнь вдруг перестала казаться скучной и однообразной. Катя лежала рядом — совсем голая, раскинув руки, и тоже отдыхала, прикрыв глаза.
— Катюха, ты чудо, — Слава выбросил окурок, — нет слов!..
— А зачем слова? — не открывая глаз, она повернула голову, — ты тоже очень нормальный.
— Пора, — Слава вздохнул, — народ, похоже, уже бесится.
— Ничего, — Катя села, поджав под себя ноги, — Анжелка не умеет беситься, а если бесится Вадим, то это ее недоработка, а, значит, и ее проблемы, так?
— Ладно тебе, — усмехнулся Вадим, — одевайся. Поехали.
* * *— Ань! Что я нашел! — крикнул Вадим, приближаясь к палатке с очередной партией жердин.
— Что? — сидя на пне, Аня чистила овощи. Они решили никого не ждать и приступать к шашлыкам самостоятельно, благо, Славка вытащил весь провиант из машины.
— Смотри! — Вадим бросил дрова, не дотащив их до костра, и протянул маленький кожаный футляр с порванной ручкой.
— Где это ты взял? — Аня с любопытством расстегнула молнию, — какой классный фотик!..
— Валялся у крыльца. Я чуть не наступил на него.
— Клево. Слушай, а откуда он, если там никто не живет?
— Кто-то, наверное, решил сфотографироваться для экзотики, — он взял фотоаппарат из Аниных рук, — кстати, это не «мыльница», а очень приличная дорогая техника.
— И сколько такой стоит?
— Баксов семьсот, не меньше.
— Баксов?!..
— Конечно.
— Реально, круто, — Аня с уважением посмотрела на черную коробочку с закрытым глазом объектива, — а продать его можно?
— Зачем? — Вадим удивленно повернулся, — я что, настолько обнищал?.. Нет, вот, аппарат я б себе, точно, не купил, а так… короче, лишним не будет.
Аня выразительно вздохнула и решила, что если он не заплатит хотя б несколько тысяч рублей, то будет сволочью.
— Слушай, — Вадим продолжал внимательно изучать технику, — тут, между прочим, вся пленка целая. Хочешь, я тебя поснимаю?
— Хочу, конечно, — Аня огляделась, ища подходящий фон. Она очень любила фотографироваться, потому что, как большинство девушек, мечтала стать моделью; при этом прекрасно понимала, что с ее грудью и ростом метр шестьдесят четыре, это вряд ли возможно, но когда перед камерой принимала разные позы, а потом сверкала вспышка!.. Она чувствовала, что ничего невозможного не бывает. И чем больше разных снимков расходится по городу, тем больше вероятность, что хоть один попадет в нужные руки, и кому-то срочно потребуется низкорослая, плоскогрудая модель.
— А еще не слишком темно? — спросила она опасливо.
— С хорошей оптикой и хорошей пленкой ночные кадры получаются даже лучше. Куда б тебя поставить?.. Давай между кустов, напротив спуска к реке, и так, чтоб отражение луны было видно. Давай…
— А можно так? — Аня подняла футболку.
— Почему нет? Хочешь, и остальное снимай, — Вадим сказал это просто так, не учтя вышколенности персонала фирмы «Досуга день и ночь…», но Аня, вслед за футболкой, безропотно стянула шорты вместе с трусиками, и бросив на покрывало, направилась к воде.
* * *Слава знал за собой одну глупую черту — не воспринимать женщин, с которыми незнаком, какими бы привлекательными они не казались; зато стоило ему познакомиться с кем-нибудь поближе, женщина на определенное время сразу становилась единственной и неповторимой. Скоро это восторженное состояние проходило, и все возвращалось на круги своя, но жена так и не смогла понять, что все его любовные похождения относятся лишь к категории «познания мира», и не более того. Хотя, пожалуй, это вообще не дано понять женщинам…
Зная, что себя не переделать, Слава согласился на развод, и сейчас, три года спустя после этого события, однозначно считал, что поступил правильно — так им обоим стало лучше. Она, в конце концов, нашла спокойного, уравновешенного домоседа с приличным заработком, а он периодически встряхивался, как, например, сегодня… короче, он чувствовал, что Катя нравится ему все больше.
Солнце уже спряталось окончательно, и ветерок, переставший быть его палящим дыханием, врывался в салон, ероша и путая длинные Катины волосы; сама же она курила, задумчиво глядя в окно, и казалась тихой и умиротворенной.
— Слав, — Катя поправила рукой непослушные волосы, — а если б я не дала тебе, ты б высадил меня и уехал?
— Охренела?.. — Славино лицо стало таким обескураженным, что Катя засмеялась.
— У меня такое уже случалось, и пришлось тачку ловить, реально, в лесу. Слава богу, мужик нормальный попался.
— Блин, у меня и в мыслях такого не было!
— Так уж и не было, а «резинки» с собой прихватил, — она подмигнула, словно поймала его на мелкой хитрости.
— Ну… это входит в комплектацию автомобиля. Иначе ГАИ оштрафует. А, вообще, я маленьких девочек не обижаю.
— Слав, — Катя села поудобнее, повернувшись к нему лицом, — почему ты думаешь, что я маленькая девочка? Мне, например, нравится ваше поколение — не старики, а зрелые мужики, вроде тебя. С вами интереснее, чем с ровесниками, только вы почему-то не воспринимаете нас всерьез. Мы же не только «подстилки», мы еще хотим чего-то…
— …а я не считаю тебя «подстилкой». Я даже рад, что мы…
— Кстати, это реально случай, — перебила Катя, — вообще, я в той кафешке не бываю. Обычно я в «Бегемоте» зависаю…
— Насколько я помню, это довольно дорогое заведение.
— А я что, плачу? Я там работаю. Всякие программы — от показа мод до боди-арта; я везде.
— И платят?
— Так, — она махнула рукой, — просто кайфово. Иногда, правда, пригласят за столик. Накормят-напоят, а нет, так и нет…
— Веселая у тебя жизнь.
— Ты что?!.. Это ж конкретный отрыв!.. А, думаешь, я совсем дура? У меня нормальная мать; я учусь на втором курсе «универа» — на романо-германском. Ты что, Славик, — она легонько толкнула его в плечо, — думаешь, я с панели? Ни фига — я за «бабки» не работаю. Я себя не на помойке нашла.
— А Анжелка?
— Она только за «бабки». Но ей крутиться надо. Она тоже в «универ» поступала, но не прошла. Мы с ней на вступительных и познакомились. Домой возвращаться не хочет — она из какой-то деревни, типа, Говнилово. А здесь жить на что-то надо, за квартиру платить. Они на двоих с подругой снимают…
— А откуда в деревне такое имя взялось? В честь Анжелы Дэвис, что ли?
— Кто такая Анжела Дэвис?
