Дмитрий Барчук - Новый старый год. Антиутопия
Хорошее качество. Крупный план. Видать, непростая техника использовалась.
Вот он, улыбающийся, держит Лешку на вытянутых руках. Пожимает руку Крутому. На другом фото – тестю. Еще – целует не прощание Наталью.
– Пожалуй, от вас в этой стране действительно ничего не скроешь, – сказал Смит и протянул фотографии обратно Оксане. – Только какой в этом криминал? Неужели мне нельзя было встретиться с бывшим товарищем и бывшей родней?
Переводчица пристально посмотрела на него и официальным тоном произнесла:
– Хорошая выбрана линия защиты, мистер Смит. Однажды она себя уже оправдала. Только на этот раз вряд ли это вам сойдет с рук. Дело в том, что после вашей так называемой встречи с друзьями господин Крутоложин с сотоварищами захватил и заминировал хранилище с ядерными отходами и сейчас грозится его взорвать, если правительство не примет условия террористов. А ваша любезная жена похитила из биохимической лаборатории медицинского университета результаты важнейших научных исследований, представляющих собой государственную тайну, и скрылась с ними в неизвестном направлении. Короче, вы обвиняетесь в терроризме и шпионаже в пользу иностранных государств.
Она встала с кресла и направилась в прихожую. Затем остановилась, подошла к нему, нагнулась и поцеловала его в щеку.
– Мне, правда, искренне жаль, что все так получилось, – сказала она, поглаживая его по голове. – Я успела к тебе привязаться. Мне с тобой было действительно хорошо. Я связывала с твоей персоной грандиозные планы. Думала, что вот этот человек поможет мне посмотреть мир, выйти на международный уровень работы. Еще немного, всего два дня, и это действительно могло произойти. Если бы ты не угнал в то утро машину и не ездил на КПП, завтра мы улетели бы в Москву. А так, извини, слишком много улик и слишком серьезны обвинения.
Георгий поднял глаза, посмотрел на женщину и спросил:
– А Сергей – он, что, твой бывший муж?
– Почему бывший? – переспросила удивленная Оксана. – Просто на время операции они вместе с дочкой собрали свои вещи и переехали к моим родителям. Вдруг бы тебе захотелось меня как-нибудь навестить. Я удивляюсь, почему ты раньше не напросился ко мне в гости. А вчера, когда выяснилось, что ты замешан сразу в двух преступлениях, я сама привезла тебя сюда. Мне очень хотелось провести с тобой еще одну – последнюю – ночь. К тому же отсюда, как ты уже понял, тебе невозможно было убежать. Не то что из гостиницы.
– А свадебную фотографию ты зачем оставила на стеллаже?
– Чтобы ты напоследок поломал голову над моей тайной, когда проснешься.
Она вышла в прихожую и позвала конвой.
Пурга успокоилась только через два дня. Михаил вечером пошел на разведку и вернулся домой поздно, очень недовольный.
– Плохи дела, – сказал он с порога, скидывая с себя ватник. – Все проселки, все тропинки в степи перемело. Никакая машина не пройдет, даже «Нива».
– И что же нам делать? – удрученно спросила Наталья. – Ждать второго пришествия?
Мужичок почесал свой затылок и вымолвил:
– Есть у меня один вариант. Только не знаю, справитесь ли? Я имею в виду лыжи. Мальчишка больно мал для такой прогулки.
– Я уже два раза катался на лыжах с горок, – ответил за мать Алеша.
– А мы раньше вообще каждое воскресенье ходили на лыжах, – вступила в разговор взрослых Света Самохвалова.
– У Люды первый разряд по лыжному спорту и второй по биатлону. Я тоже неплохо бегаю, – сказала Валентина.
– Видите, все само собой решилось, – подвела итог Наталья. – Осталось только одно: найти лыжи каждому по размеру.
– Это не проблема, – успокоил гостей Михаил. – У меня свояк в Доме отдыха «Автомобилист» работает. Там своя лыжная база. Я выберу лыжи, какие вам нужны. Только запишите размеры.
Они вышли из дома еще затемно. Хлебосольная хозяйка наложила полный рюкзак провизии: несколько караваев хлеба домашней выпечки, увесистый шмат сала, сваренные вкрутую яйца, картошку в мундире, соленья, луковицы. Словно они уходили в поход на неделю.
Погода стояла безветренная, но подмораживало. Угасающие звездочки и объеденный диск бледной луны освещали их путь. Лыжники вытянулись в цепочку. Впереди шел дядя Миша. На правах проводника он прокладывал лыжню. Затем старшие девочки Люда и Валя. Они еще больше укатывали снег. Затем Света, Алеша. И замыкала колону Наталья.
Она с болью в сердце смотрела, как тяжело дается сыну дорога. Его лыжи часто проскальзывали, палки вываливались из рук, но он упрямо шел вперед. Наконец на третьем километре он заплакал и повалился в снег.
– Алеша, что с тобой? – спросила подъехавшая мать.
– Я больше не могу, – расхныкался мальчишка. – Ноги болят, и руки замерзли.
– Нельзя раскисать. Надо идти. Посмотри, все девчонки уже давно убежали. Неужели мы их с тобой не догоним?
Алеша посмотрел вперед и, никого не увидев перед косогором, еще громче заплакал:
– Я хочу домой. К деду и Дану.
– А как же Австралия? Коала и кенгуру? – уговаривала мать, вытаскивая его из сугроба. – И папа нас уже ждет у бабушки. А потом мы полетим в теплые края. Будем купаться в океане и ездить на кабриолете.
– И на джипе? – сквозь слезы пробормотал Алеша.
Постепенно в нем просыпался интерес к жизни. А Наталья всячески подогревала его. Лишь бы только сын осилил этот тридцатикилометровый лыжный переход.
– И на спортивной машине? – спрашивал мальчик, уже стоя на лыжне.
– Да, и на спортивной машине, – эхом вторила ему мать.
Так, мечтая о будущем, они догнали основную группу. Пройдя пять километров, они разместились на первый привал.
До обеда им удалось пройти еще километров восемь. Дядя Миша хотел дотянуть до пятнадцати, но дети в один голос заныли, что больше не могут идти и хотят есть. Больше всех усердствовала теперь Света. Лешка лишь слегка ей подвывал. Но и Валентина, которой уже стукнуло шестнадцать, упав на снег, не могла больше с него подняться. Наталья, облокотившись на палки, тяжело дышала и явно была не прочь поддержать основную массу коллектива. Одна только Людмила выглядела бодрой и свежей и была готова идти дальше.
– Придется нам подчиниться большинству, – нехотя произнес проводник, уважительно посмотрев на дочь Андрея. – С тобой бы мы, бегунья, давно у казахов были. Но что поделаешь с этим детским садом?
Михаил скинул с плеч брезентовую накидку и расстелил ее на снегу, как скатерть. Затем развязал рюкзак и стал выкладывать из него припасы.
Продукты исчезали во ртах проголодавшихся лыжников с молниеносной быстротой. Даже Алеша, который дома постоянно капризничал и всегда выковыривал вилкой кусочки поджаренного сала, если оно вдруг попадалось, теперь уминал это сало за милую душу, заедая его ржаным хлебом и подсоленным луком.
– А вы говорили, что провианта много? – сказал запасливый дядя Миша, когда путники, утолив голод, допивали горячий чай из первого термоса. – У нас теперь только на ужин еды осталось. Поэтому давайте-ка, мои дорогие, сейчас сделаем главный марш-бросок. Чтобы успели дойти до казахстанской таможни сегодня. Вон за той сопкой уже граница, – проводник показал в заснеженную, искрящуюся на солнце даль. – Совсем немножко осталось. И прощай, немытая Россия!
– Здравствуй, чистый Казахстан, – продолжила за него Наталья.
После обеда к ней вернулось привычное ироничное настроение. Дети дружно посмеялись над этим каламбуром.
– Дядя Миша, а в вашем городе как кричат с трибуны на демонстрациях: «Товарищи карасукцы и карасучки!»? Так? – задал Алеша вопрос, который у него возник в голове, когда он впервые услышал название города – Карасук.
Все так и прыснули со смеху. Но дядя Миша не успел ответить. Послышался рокот приближающегося мотора.
– Это снегоход! Пограничники! – прокричал Михаил. – Всем быстро надеть лыжи. Ничего не собирайте. Уходим.
Пока они спускались с сопки, звук мотора не утихал, но и не усиливался. Но стоило им выйти на ровное место, как все поняли бессмысленность их бегства. До границы оставалось еще больше двух километров. А на снегоходе их заметили. Спокойствие степи нарушил лающий приказ, усиленный громкоговорителем:
– Группе лыжников. Приказываю остановиться. Прекратить движение. Иначе откроем огонь на поражение!
И в этот момент действительно прогремела на всю степь автоматная очередь. Пули просвистели над их головами и легли в снег впереди по ходу их движения.
Они остановились.
– У пограничников еще хоть остались старые понятия о приличиях, – сказала Наталья проводнику. – Наши чекисты давно бы изрешетили нас из автоматов, а потом бы разбирались, кто такие. Эти хоть предупредили. Интеллигентные люди!
– Мне кажется, что ты заблуждаешься на их счет, – ответил Михаил, нащупывая за пазухой рукоятку револьвера.
