Дмитрий Барчук - Новый старый год. Антиутопия
– Это за нами, Данька. Ты готов? – спросил хозяин собаку.
Сенбернар, не поднимая морды, задумчиво посмотрел умными, все понимающими глазами снизу вверх на человека.
Незваным гостям надоело звонить, и они стали колотить ногами в дверь. Она была железная, причем запиралась на итальянский замок в три стороны: налево, вверх и вниз. Если бы агенты вздумали выламывать дверь, то им бы пришлось с ней немало повозиться. Но Александр Дмитриевич сам ее открыл.
– Товарищ Лугинец? – с порога спросил молодой паренек в драповом зимнем пальто с каракулевым воротником и ондатровой шапке. – Собирайтесь. Где ваша дочь?
– Она с утра уехала с сыном в Обск. Больше я их не видел.
– Проверить, – приказал двум сопровождавшим его полушубкам каракулевый воротник.
Два бугая, отпихнув хозяина в сторону, вломились в квартиру.
– Здесь только псина, – через некоторое время послышалось из комнат.
– Вы готовы? – спросил деда молодой и, увидев, что тот уже в куртке и в шапке, скомандовал: – Ковалев, останешься здесь. Вдруг доцентша объявится. Семенов, забирай старика и веди в машину.
– А пса куда? – протянул Ковалев. – Он мне здесь не нужен. Он рычит. Неровен час, еще бросится.
– Давайте я выведу его на улицу, – предложил Александр Дмитриевич. – Может, еще проживет сколько-нибудь. Сам себе пропитание добудет.
Догадка осенила молодого.
– Ага! Значит, доченьку вашу нам не стоит дожидаться! – произнес он и вдруг со всей силы ударил деда кулаком в живот.
Александр Дмитриевич отлетел к стенке и начал потихонечку, как в замедленном кино, сползать по ней вниз.
– А ну, колись, старый пень, куда дочку с внуком спрятал? – склонившись над ним, произнес мучитель.
Услышав шум, в коридор выбежал Дан. Увидев распластавшегося на полу хозяина, сенбернар оголил клыки и двинулся на обидчика.
– Стоять, Дан! Стоять! – крикнул поднимаясь с пола дед.
Он успел схватить собаку за ошейник раньше, чем агент в пальто выстрелить в нее из пистолета.
– Зачем же поднимать шум в праздничный вечер в многоквартирном доме? – резонно произнес отец Натальи. – Я же не отказываюсь ехать с вами. У вас в гостях и поговорим обо всем. А собака здесь ни при чем.
Аргументы пожилого человека повлияли на молодого контрразведчика.
– Семенов! К машине! А ты больше без глупостей, – пригрозил он деду. – А то от твоего бульдога быстро мокрое место останется.
– Небось много ест? – спросил Семенов, когда они спускались вниз по лестнице, кивая в сторону собаки.
– Нет, – ответил дед. – Кастрюльки каши в день ему хватает.
– Надо же, – хмыкнул Семенов. – Тут людям жрать нечего, а они такую псину кашей кормят. Буржуи недобитые!
– Его бы самого на шашлык пустить не мешало, – намекая на собаку, сказал тот, который был в пальто, и противно захихикал при этом.
Когда они вышли из подъезда на улицу, Александр Дмитриевич спустил собаку с поводка, но пес далеко не отошел. Вначале он задрал заднюю лапу и помочился на колесо «воронка», затем отбежал пару метров в сторону и сел на снег. Он видел, как деда запихали в «воронок». А его не позвали. Хотя хозяин уже давно никуда не ездил один на машине без Дана.
Уазик с ужасным скрипом сорвался с места и покатил по двору. Пес, ковыляя своими старыми лапами, побежал за ним. Пока машина двигалась между домами на небольшой скорости, Дан не отставал от нее. И даже потом, по дороге, он бежал за ней больше километра. И только когда она окончательно скрылась из виду, сенбернар как подкошенный рухнул на заледеневший асфальт, улегся посередине дороги и протяжно, жутко завыл.
До Карасука они добрались без особых приключений за каких-то шесть часов. Дважды Наталья останавливалась, чтобы заправить «Ниву»: один раз перед Новосибирском, другой – немного не доехав до границы. И Новосибирск они проехали быстро, минут за сорок. Машин в новогоднее утро было на дорогах очень мало. После Обска гаишники их остановили только однажды, в Ордынском. И то только потому, что какому-то сержанту надо было отправить сильно выпившего родственника домой в Карасук. Но при виде битком забитой детьми «Нивы» милиционеру ничего не оставалось, как поздравить симпатичную водительницу с Новым годом, пожелать ей приятного пути и отпустить с миром.
Единственной проблемой в дороге оказалась вьюга. Первые ее признаки Наталья заметила сразу за Новосибирском. Хотя стрелка часов приближалась к полудню, солнце так и не появилось. А чем дальше они продвигались на юг, тем темнее становилось небо и сильнее задувал ветер. Когда с горизонта исчезли последние перелески, то все находившиеся в машине невольно ахнули. Со стороны бескрайних казахстанских степей прямо на них надвигалась огромнейшая – от земли до неба – туманно-снежная стена. Но они уже въезжали в Карасук.
Мишу на вулканизации они отыскали сразу. Он сидел у себя в вагончике и пил горячий чай с бубликами. Это был невзрачный черноволосый человек с обветренным лицом. Одет он был в промасленную робу, столь характерную для рода его занятий.
– Ну, слава Богу, что поспели до бури, – обрадовался он, когда увидел на пороге своей мастерской женщину с детьми. – Такая пурга начинается! Согрейтесь чайком с дороги.
– Некогда нам чаи распивать, – отрезала Наталья. – Андрей сказал, что вы нас проведете через границу. Хотелось бы поскорее.
– Куда, милая? – всплеснул руками мастер. – Ты только взгляни, что на улице делается. До границы еще тридцать верст. Ехать надо по проселочным дорогам. А там ни зги не видать. Дороги, как пить дать, перемело. Не дай Бог, собьемся с пути. И поминай как звали. Это тебе не тайга, милая. Это степь. Здесь свои законы. Со степью в пургу шутки плохи. Да и не одна ты. С детишками. Обождать придется.
– И долго? – нетерпеливо спросила женщина.
– Как стихия угомонится. До утра уж точно.
Наталья опустилась на скамейку. Даже дети, до этого о чем-то оживленно болтавшие между собой, сразу присмирели и посерьезнели.
– Знаете что, нечего нам здесь сидеть и дожидаться, пока менты или пограничники нагрянут. Поедемте, пока буря еще не разыгралась, ко мне домой. Покушаете хорошо. Моя хозяйка таких вареников с картошкой наготовила, за уши вас не оттащишь от тарелок. Переночуете по-людски. А утречком, даст Бог, тронетесь в путь, – предложил Миша.
Путники приняли его предложение.
Он проснулся, когда уже рассвело. Спросонья перевернулся на другой бок и попытался обнять переводчицу, но поймал пустоту. Пришлось открыть глаза. В постели он был один. Он пощупал простынь. Она была холодная. Может, это все ему только приснилось? И вчерашний приезд Оксаны к нему в гостиницу, и внезапное приглашение к ней домой, потом жуткая пьянка и последовавшая за ней не менее кошмарная ночь любви.
Но нет. Он на самом деле находился сейчас не у себя в гостиничном номере, а в чужой, небедно обставленной спальне, и лежал на широкой египетской кровати в костюме Адама до его изгнания из рая.
Сколько же они вчера выпили? Он мучительно пытался посчитать. Две, три или все-таки четыре бутылки водки? Интересно, что-нибудь еще осталось на опохмелку?
Смит встал с постели. Через гостиную прошлепал на кухню. Стол был убран, и ничто не напоминало о вчерашнем застолье. Он открыл холодильник и облегченно вздохнул. На полочке в дверце стояла едва начатая бутылка водки.
На подоконнике он нашел сковороду с затвердевшей жареной картошкой с салом. Включил электроплиту и поставил разогреваться. Когда жир растопился и начал постреливать, Георгий разбил в сковороду два яйца и посолил. Похоже, что Оксана была неплохой хозяйкой. Все специи, посуда и другая утварь у нее на кухне были под руками, не надо было долго искать. Смит оценил это.
Он налил в рюмку холодной водки и жадно выпил ее. Затем принялся за еду. И хотя есть ему особенно не хотелось, однако из своего предыдущего опыта Георгий знал, что это при опохмелке необходимо. Иначе моментально развезет, и весь дальнейший день будет потерян. Выпив еще одну рюмку, он почувствовал себя в норме. Доел остатки картошки. Затем вымыл сковороду. Вскипятил чайник. И налил себе чаю.
После завтрака он залез под контрастный душ. Ледяные струи воды вперемежку с натуральным кипятком окончательно вернули его к жизни. Георгий даже умудрился побриться. Станком, которым переводчица, похоже, брила у себя под мышками. Сложнее дело обстояло с лосьоном. Кроме духов, он ничего больше у Оксаны в ванной не нашел. Но и здесь австралиец вышел из положения. Он дезинфицировал свою несколько припухшую физиономию водкой, а затем тщательно смыл ее мылом с холодной водой.
Через четверть часа бизнесмен был готов к трудовым подвигам. Костюм, галстук, вымытая шевелюра. И только люди, близко знавшие его, могли заподозрить, что он вчера принял лишнего на грудь.
