Тим Хэй - Отряд скорби
— На самом деле я в этой теме всего лишь игрок второй руки, на подхвате у религиозного обозревателя.
— Игрок второй руки!? Бак улыбнулся.
— Вы — игрок ракитса высшего разряда, и не знаете, что такое игрок второй руки?
— Это не термин ракитса, — ответил ребе Файнберг. — И вообще, кроме того футбола, который вы называете регби, меня не интересуют никакие виды спорта. Хорошо, я расскажу вам, что случилось с Храмом Ирода. Тит, римский военачальник, осадил Иерусалим и, хотя он отдал приказ не уничтожать Храм, евреи не верили ему. Они сожгли его, чтобы он не попал в руки язычников. Место, где был расположен старый еврейский Храм на Храмовой горе, сейчас занято мусульманами. Там стоит мечеть, которую они называют храмом Камня.
Бака разобрало любопытство.
— Как же удалось убедить мусульман перенести храм Камня?
— Это свидетельствует о величии Карпатиу, — ответил Файнберг. — Кто, как не Мессия, мог убедить истовых мусульман перенести храм, который в их религии уступает по значению только Мекке, родине Магомета. Видите ли, Храмовая гора и храм Камня возвышаются над горой Мориа. Мы убеждены, что именно там Авраам сказал Господу о готовности принести в жертву своего сына Исаака. Конечно, мы не верим в святость Магомета, поэтому, поскольку мусульманская мечеть расположена на Храмовой горе, мы считаем, что наше святое место осквернено.
— Тогда это будет великий день для Израиля!
— Великий день! Для восстановления Храма мы накопили по всему миру миллионы. Работы уже начались, скоро будут доставлены на место сделанные заранее заготовки. Я доживу до того дня, когда увижу восстановление Храма, и он будет еще более величественным, чем во времена Соломона!
* * *— Наконец-то мы встретились, — сказал Николае Карпатиу, поднявшись из-за стола и обойдя вокруг него, чтобы пожать руку Рейфорду Стилу. Благодарю вас, мисс Дерхем. Мы поговорим здесь.
Хетти вышла и закрыла за собой дверь. Николае указал Рейфорду на кресло и уселся напротив.
— Так замкнулась наша маленькая цепочка.
Рейфорд неожиданно почувствовал, что тревога прошла; он успокоился. После молитвы его душа была полна обещаниями Псалма.
— Простите, сэр?
— Забавно, как тесен мир. Может быть, именно поэтому я так твердо убежден, что мы действительно становимся мировым сообществом. Можете ли вы поверить в то, что я встречаюсь с вами благодаря израильскому ботанику Хаиму Розенцвейгу?
— Разумеется, я знаю это имя, но мне никогда не приходилось встречаться с ним.
— Пока еще нет. Но вы встретитесь с ним, если не сейчас, то в субботу, во время рейса в Израиль. Он познакомил меня с молодым журналистом, который написал о нем очерк. Этот журналист познакомился на борту вашего самолета со стюардессой, мисс Дерхем, и впоследствии представил ее мне. Теперь она стала моим помощником и представила мне вас. Мир тесен.
То же самое сказал ему Эрл Холлидей, когда услышал, что бывшая сотрудница «Панкон» работает у того самого человека, который хочет, чтобы Рейфорд стал пилотом флагмана. Рейфорд ничего не сказал в ответ. Он не верил в то, что их встреча произошла случайно. Мир не был таким уж тесным. Возможно, Бог хотел, чтобы Рейфорд сегодня оказался в этом кабинете. Это было не то, чего он желал, к чему стремился, но в конечном счете, теперь он готов принять и это.
— Итак, вы хотите стать пилотом флагмана?
— Нет, сэр, это не мое желание. Я готов довести самолет с вашей делегацией до Иерусалима по просьбе Белого дома, а затем приму решение, стоит ли соглашаться на предложение стать пилотом этой машины.
— Вы не стремитесь занять эту должность?
— Нет, сэр.
— Но вы полетите?
— Чтобы попробовать.
— Мистер Стил, берусь высказать предсказание. Я полагаю, что, когда вы увидите эту машину, познакомитесь с ее новейшими техническими возможностями, вам не захочется летать на самолетах старых моделей.
— Возможно, так и будет, — сказал Рейфорд «Но совсем по другой причине, — подумал он про себя. — Я соглашусь, только если этого захочет Бог».
— Я даже хочу открыть вам маленький секрет. Об этом еще не было официального сообщения. Но мисс Дерхем заверила меня, что вы человек, которому можно доверять, человек слова. К тому же недавно стали верующим.
Рейфорд молча кивнул, не желая ничего говорить.
— Тогда я доверительно сообщу вам, что флагман передан ООН президентом Соединенных Штатов как символ поддержки.
— Об этом уже сообщали в новостях, сэр.
— Да. Но там еще не сообщали, что самолет будет передан нам для нашего эксклюзивного использования вместе с командой.
— Президент Фитцхью сделал прекрасное предложение.
— Действительно, прекрасное, — подтвердил Карпатиу, — и очень щедрое.
Сейчас Рейфорд понял, как Карпатиу может обольщать людей Но если знать, что он лжет, можно противостоять его обаянию
— Когда вы летите обратно? — спросил Карпатиу
— Это открытый вопрос Я нахожусь в вашем распоряжении. Однако мне нужно побывать дома, прежде чем мы отправимся в субботу
— Мне нравятся ваши манеры, — отметил Карпатиу — «Я в вашем распоряжении» — прекрасно сказано. Но вы, конечно, понимаете — если вы получите эту должность — а вы ее получите, — она не должна быть использована для пропаганды ваших религиозных убеждений.
— В каком смысле?
— В том смысле, что ООН, которая впредь будет называться Мировым Сообществом, и лично я не будем поддерживать какую-либо отдельную церковь
— Я верую в Христа, посещаю церковь. Читаю Библию. Рассказываю людям, во что я верю.
— Но вы не делаете это на службе.
— Если вы будете моим начальником, и это будет вашим приказанием, я обязуюсь его строго соблюдать.
— Значит, все так и будет, — заключил Карпатиу — Мы поняли друг друга.
— Вполне.
— Вы мне нравитесь, и я уверен, что мы с вами сработаемся.
— Не знаю, сэр, но я уверен, что могу сработаться с кем угодно.
Откуда это пришло? Рейфорд почти улыбался. Если он сможет сработаться с Антихристом, с кем же он тогда не сможет?
* * *Когда такси остановилось у международного аэропорта имени Кеннеди, ребе Марк Файнберг сказал:
— Не сомневаюсь, что вы не станете возражать против того, чтобы включить в ваш финансовый отчет нашу поездку, поскольку в это время вы интервьюировали меня.
— Конечно, — ответил Бак, — журнал «Глобал уикли» — будет счастлив оплатить вашу поездку в аэропорт при условии, что не придется оплачивать ваш полет в Израиль.
— Ну, раз вы упомянули об этом… — сказал ребе с усмешкой, но не закончил фразу.
Он только помахал рукой, извлек свой чемодан из багажника и поспешил к терминалу.
* * *Карпатиу нажал кнопку двусторонней связи.
— Мисс Дерхем, вы подготовили машину для поездки в ангар?
— Да, сэр. Задний выход.
— Мы готовы.
— Я сообщу вам, когда прибудет охрана.
— Спасибо, — Николае повернулся к Рейфорду — Я хочу, чтобы вы посмотрели самолет.
— Конечно, — ответил Рейфорд, хотя сам предпочел бы отправиться домой.
С какой стати его дернуло сказать, что он находится в распоряжении Карпатиу?
* * *— Вам обратно в отель, сэр?
— Нет, — ответил Бак. — Пожалуйста, к зданию ООН. И позвольте мне еще раз воспользоваться вашим телефоном.
— Кредит…
— Я помню: звонить только по кредитной карточке. Он позвонил в ООН Стиву Планку.
— Что это за история с похищением моего багажа?
— Я всего лишь хотел оказать тебе услугу, дружище. Ты сейчас в отеле «Длаза»? Я отправлю его туда.
— Там я остановился, но не мог бы я сейчас приехать к тебе? Ты так ведь все и спланировал?
— Да.
— Ты будешь у себя в течение часа?
— Но Карпатиу здесь нет.
— Он мне не нужен. Я хочу повидаться с тобой.
* * *Когда Хетти позвонила, Карпатиу встал из-за стола. Отрылась дверь. Николае и Рейфорд в сопровождении двух телохранителей направились по коридору к грузовому лифту, затем спустились на цокольный этаж, где их ожидал лимузин. Водитель выскочил, чтобы открыть дверцу Карпатиу. Рейфорд обошел с другой стороны, где дверь уже была открыта.
Рейфорду показалось странным, что Карпатиу не предлагал ему в кабинете никаких освежительных напитков, а теперь стал настаивать на том, чтобы показать все, что было у него в лимузине: от виски до вина, пива и безалкогольных напитков. Рейфорд попросил коку.
— Вы не пьете?
— Больше нет.
— А было?
— Я никогда не пил много. Впрочем, иной раз случалось выпить лишнего. Но с тех пор, как я потерял семью, я не выпил ни капли.
— Примите мои соболезнования.
— Спасибо, но я уже примирился с этим. Их исчезновение было для меня чем-то ужасным…
— Я понимаю.
