Дэн Уеллс - Фрагменты
Большая часть местности представляла собой вытянутые низкие холмы, и, когда дорога пролегала между ними, Афа чувствовал себя лучше — его успокаивали громадины, которые хоть и не были зданиями, но по крайней мере ограничивали обзор. Кира надеялась, что подобный рельеф будет сопутствовать им вплоть до Чикаго, но по мере продвижения на запад местность становилась все более ровной.
Когда путники пересекли реку Аллегейни и перед ними развернулись равнины Среднего Запада, бормотание Афы стало более беспорядочным и бестолковым. К тому времени как группа преодолела границу между Пенсильванией и Огайо, Кира поняла, что мужчина не просто говорил, но спорил сам с собой, яростно шептал что-то хору голосов в своей голове.
Единственным спасением Афы среди земель Среднего Запада были города, которые здесь встречались чаще и были крупнее. Херон же, с другой стороны, в каждом городе вела себя все настороженнее, будто постоянно опасалась атаки некой невидимой силы. По большей части путешественники двигались по восьмидесятой межштатной магистрали; миновав Янгстаун, они направились по этой дороге дальше на север — к Кливленду.
Оба места оказались зловещими пустыми поселениями, в которых не произрастала даже кудзу, благодаря которой родное Кире Восточное Побережье становилось подобным на джунгли.
Нью-Йорк был неподвижен и молчалив, но растительность придавала ему хоть немного жизни.
Здесь же города, расположенные посреди обширных безликих равнин, были мертвыми, обнаженными и рушащимися, искалеченными ветром и погодой. Они представляли собой уходящие в небытие памятники прошлого. От одного их вида Кире становилось одиноко, и она не меньше Херон радовалась, когда очередной город оставался позади.
Дорога пролегала мимо неспокойного серого моря, которое, по уверениям Сэмма, являлось озером. Даже увидев карту, Кира едва заставила себя поверить, что водоем не был частью океана, оставшегося позади. Она никогда не любила большую воду, чувствуя себя на берегу маленькой и открытой всем взглядам, но теперь девушку тянуло туда. Она скучала по друзьям — по Маркусу.
Бобо фыркнул и тряхнул гривой, и Кира благодарно похлопала его по шее. Она не могла понять, как старый мир мог жить без лошадей, ведь машину нельзя обласкать.
В городе под названием Толедо в озеро впадала широкая река, бегущая с юга, и путники подвели лошадей к ее берегу, представлявшему собой уступ высотой в пятьдесят футов (15 м).
Внизу бушевал поток. Впереди дороги больше не было; обломки моста I-80 лежали на дне реки.
— Что здесь произошло? — спросила Кира. Глубина пропасти была головокружительной, волосы девушки трепал ветер. — Мост кажется слишком новым, чтобы просто развалиться.
— Погляди на опоры, — сказал Сэмм, указывая вниз на металлические балки, торчавшие из бетона с другой стороны бездны. — Его взорвали.
— Вам это должно понравиться, — сказала Херон Афе. Тот вертелся на своей лошади Одджобе кругами, игнорируя остальных и бормоча угрозы, которые, как подозревала Кира, лишь частично относились к животному.
— Нам придется обойти вокруг, — сказал Сэмм, оттягивая голову Бадди влево, чтобы развернуться. Оставшись у края пропасти, Кира уставилась на противоположную сторону.
Рухнувший мост в некотором роде перегородил реку; его обломки не были достаточно крупными и массивными, чтобы остановить поток, но их было достаточно, чтобы заставить спокойную реку бурно нестись через препятствия и лишь затем снова разгладиться.
— Зачем было его взрывать? — спросила девушка.
— Здесь была война, — ответила Херон. — Ты, возможно, ее не помнишь, ты была очень мала.
Кира одарила ее сердитым взглядом.
— Я знаю, что была война, — сказала она. — Я только не понимаю, у кого из противников были причины, достаточные, чтобы взорвать мост. Вы говорили мне, что Партиалы сосредотачивали свое внимание на военных объектах, значит, они не стали бы этого делать, а люди не уничтожили бы собственные сооружения.
— Из-за подобного отношения и началась война, — сказала Херон, и Киру удивила злость в голосе Партиалки.
— Я не понимаю, — ответила Кира.
Херон поглядела на нее со смесью задумчивости и презрения, затем отвернулась и стала смотреть на противоположный берег реки.
— Из-за вашего подразумеваемого верховенства. Мост принадлежал людям в той же мере, что и Партиалам.
— Партиалы получили право на собственность в 2064 году, — сказал Афа, глядя на дорогу, в то время как Одджоб продолжал крутиться на месте. — Это право не было признано государственным судом, и Партиалы в любом случае не могли получить ссуду на покупку чего-либо. «Нью-Йорк Таймс», воскресный выпуск, 24 сентября.
— Вот ответ на твой вопрос, — сказал Сэмм, указывая на полоску бурлящей среди обломков моста реки. — Он там, торчит из воды в двадцати ярдах отсюда.
Кира проследовала взглядом за его пальцем, заслонив глаза от отражающихся от воды бликов солнца.
Там, куда показывал Сэмм, Кира увидела металлический штырь, высовывающийся из воды — каким-то образом он оказался зажат между обломками моста. Девушка достала бинокль и посмотрела на балку сквозь него. Тогда она увидела, что это было орудие танка. Сама махина скрывалась под самой поверхностью воды, застряв между двумя кусками металла и бетона. На борту читалось число 328.
— Когда мост обрушился, на нем был танк.
— Вероятно, не один, а около двадцати, — сказал Сэмм. — 328-й — это танковый взвод Партиалов. Полагаю, что местные войска заминировали мост и, когда Партиалы начали пересекать ущелье, взорвали его, убивая стольких, скольких могли.
— Они не стали бы этого делать, — сказала Кира.
— Они делали и похуже, — огрызнулась Херон.
Голос Сэмма был более спокойным.
— К концу войны они были в таком отчаянии, что пошли бы на что угодно, — сказал он. — Победа Партиалов была уже решенным делом, а с появлением РМ все стало еще хуже. Люди умирали миллионами. Некоторые были готовы взорвать все, до чего только могли добраться — мосты, города, даже самих себя, — если это означало убийство хотя бы одного из нас.
— Вот она — хваленая нравственность, — вставила Херон.
— А как насчет флота в заливе Нью-Йорка? — парировала Кира, оборачиваясь к Партиалке.
— Я читала об этом в документах Афы — затоплено двадцать кораблей людей, весь состав погиб, это была самая опустошительная атака за время войны.
— Двадцать три, — поправил Афа.
— Самозащита, — сказала Херон.
— Ты шутишь? — спросила Кира. — От чего могли защищаться Партиалы?
Херон приподняла бровь.
— Почему ты постоянно так говоришь?
— Как?
— Ты говоришь «они» вместо «мы». Ты Партиал — ты отличаешься, но все равно одна из нас. И совершенно определенно ты не принадлежишь к ним. Ты постоянно забываешь это, но твои человеческие дружки этого не забудут. А они узнают.
— При чем здесь это? — спросила Кира.
— А сама как думаешь? — ответила Херон. — Что, по-твоему, сделает с тобой твой сопляк-парень Маркус, когда узнает, кто ты?
— Спокойно, — сказал Сэмм. — Обе, успокойтесь. Этот спор нас никуда не приведет.
— Как и этот мост, — прорычала Кира и повернула голову Бобо, чтобы вывести его обратно на шоссе. Она хотела кричать, наорать на всех, даже на Афу — это была их вина, это они развязали эту войну и уничтожили мир еще до того, как она была достаточно взрослой, чтобы защищать его.
Но за эту часть, за это ужасное разрушение, она не имела права винить их. Это было хуже всего. — Давайте найдем окружной путь.
Чикаго был затоплен.
Путникам потребовался почти месяц, чтобы добраться сюда, и каждый день предвкушение росло. Все солнечные батареи, которые были у них с собой, остались позади, снабжая энергией цепь радио транзисторов. Если найденные здесь документы объяснят способ продления «срока годности» или синтезирования лекарства от РМ, информацию можно будет передать домой за несколько секунд, вместо того чтобы предпринимать еще одно месячное путешествие через опасные области.
По мере того как впереди вырисовывались черты города, гигантского мегаполиса, который казался, если только это было возможно, больше самого Нью-Йорка, Афа становился все более нетерпеливым. Чикаго стоял на берегах еще одного огромного озера, огибающего город с востока и юга, и его небоскребы, надземные железные и подвесные монорельсовые дороги, крупные фабрики, склады и бесконечные ряды коттеджей, офисов и многоквартирных домов протягивались вперед так далеко, что все это не умещалось в поле зрения Киры Город разрушался. Он весь завяз в маслянистой болотной воде.
— Разве он должен так выглядеть? — спросила Кира.
— Ни в коем случае, — ответил Сэмм. Группа находилась на крыше офисного комплекса на краю города и рассматривала окружающую местность через бинокль. — Он не весь затоплен, но большая его часть в воде. Похоже, рельеф испещрен подъемами и впадинами, но они небольшие.
