Иван Гаврилов - Шебеко
— Не вешайте нос, хлопцы! Что делать: в жизни всем нужно пройти через армию, все испытать на собственном горбу! — сказал властным тоном Гера, видимо, завершая свой очередной рассказ. Затем его крупная и красиво подстриженная голова нежданно повернулась к рядом стоявшему парню — молодому, наверное, не более шестнадцати лет от роду, но рослому и здоровому на вид. — Правильно, Гена?
Хлопец растерялся и заморгал глазами. Оскорбительное, с явной насмешкой обращение Геры сильно задело Гену, и он недовольно буркнул:
— Не смейся, Гера…
— Кто смеется? Я? — моментально среагировал Гера и с высоты своего роста взглянул на него. Затем похлопал по плечу, язвительно заметив — Не сердись… Пройдет до свадьбы. Кстати, когда тебя женим? А то надоело ходить трезвым…
— Самогона еще нет, — выпалил парень, вовсе потеряв голову от каверзного вопроса Геры.
Ребята захохотали.
— Что, даже стакан горелки не найдешь? — Гера наступал все более агрессивно. — Не может того быть… Пойдем, поищем…
Всеобщего кумира поддержали остальные. Отлично ведая, что Гена долго не выдержит, что он в конце концов все равно выставит штофик слабенького самогона, они цеплялись к нему как мухи. И точно, Гена легко сдался и повел Геру к себе, распивать остатки спиртного. Естественно, на это он пошел с хитроватым расчетом: Гера — парень видный, средь сельской молодежи — авторитет, и он в случае необходимости мог бы стать защитой. Вскоре они растворились в темноте. Впрочем, под заметный гвалт ребят. Многие из них посмеивались над случившимся, но Коле разыгравшийся концерт явно пришелся не по нутру: Гера, со свойственной ему наглостью, снова раскошелил полусироту…
В зале приступили к игре — своеобразной, интересной и занимательной для любителей помолоть языком. Суть ее заключалась в следующем. Назначался ведущий, чаще всего из парней. Ему вменялось в обязанности бросать на пол широкий солдатский, во всяком случае крепкий, ремень и выкрикивать имена местных ребят. Ремень по правилам игры обязана поднять дивчина, что дружит, гуляет с названным парнем. В противном случае ее немедля настигает наказание — несколько ударов по спине, чаще всего легких, необременительных, лишь бы показать народу, что дивчина отказывается от своей «любви». В последующем вызывается уже другая зазноба, которая снова оказывается в центре всеобщего внимания…
В игре проверялись сплетни, догадки и похождения местных дон-жуанов. А результаты ее приносили жирную и коварную пищу для пересудов. Особенно для девчат, которые с наслаждением лузгали семечки и наперебой промывали косточки своих конкуренток и кандидаток в них.
В зале неожиданно прозвучало имя Егор. Девушка, к которой он бегал по ночам, растерялась, чувствуя на себе обжигающие взгляды парней. Она заерзала, готовая провалиться сквозь землю, да куда ты денешься от публики, да и от самой себя? Не тронешь ремень, обидится Егор. Вовсе ее бросит, поскольку характер у него твердый — в мелочи не уступит. А возьмешь — осмеет молодежь, получая сильнейшее удовольствие от раскрытия еще одной тайны села. Время поджимало. Ведущий был на краю терпения. Девушка нервно усмехнулась, несколько помялась и решительно рванула за ремнем, под одобрительный гул девчат. Подняв ремень, она задумалась: на кого бы бросить? Ведь согласно правилам игры, допускалось и это. Ее разозленный взгляд огнем прошелся по рядам, но никто не задержал ее любопытства. В зал вошла мертвая тишина. Девушку все же осенило: она мстительно просверлила глазами Ирину и четко произнесла:
— Андрей!
Ремень глухо шлепнулся о деревянный пол, порядочно отлетев от Ирины. Достать-то его нелегко, девушке пришлось бы прошвырнуться через весь зал. На виду у всех. Оторопь взяла Ирину. Ведь оба ее поклонника здесь, в зале, и нет сомнения в том, что их глаза пожирают ее… Девица покраснела, роскошные ее ресницы задергались, но она продолжала сидеть надменно, словно королевская красотка. Весь вид ее кричал о том, что она не намерена идти за ремнем. Коля с удовольствием прожег глазами Андрея, сидевшего, впрочем, невозмутимо и спокойно. «Прикидывается простачком… А у самого, видно, в душе кошки скребут… Как пить дать побежит сегодня за Ириной», — Коля снова перевел взгляд на подругу.
Ирина, как и положено, отхватила нелестное наказание ремнем. Она стоически, невозмутимо взирала вдаль, а Андрея по-прежнему не волновало происходящее…
Пробило полночь. Пора было по домам. Во дворе торжествовала непробиваемая темень. На мутном небе отсутствовали звезды, но тепло все же ощущалось. Перед школой, возле трибуны, где стражем высится памятник Туптову, трагически погибшему еще в годы коллективизации, Коля попрощался с Егором А после его небольшая фигура засеменила к Ирине. Березы, что шумят на площади, провожали его грустным взглядом, и в шелесте их листьев порой слышалось предостережение… Где-то вдали играла гармошка, воздух прорезал разбойничий свист, а счастливые визги девчат не давали покоя никому…
Но на условленном месте, возле грустной ивы, скамеечка предательски пустовала. Видимо, в Коле здесь не нуждались… В сердце снова подкралась обида. Ведь с Ириной по-доброму условились о встрече, но на поверку выходит вовсе по-другому… Вдруг Коля уловил тихий говор:
— Прошу тебя…
— Постой!
— Отстань, не могу сегодня…
— Идешь к нему?
— А тебе какое дело? У нас все кончено…
— Вместе…
Явно знакомые голоса, но кому они принадлежат — Коля не разобрал. Шаги приближались, и вот через миг из темноты вырастает Ирина, но с Андреем. Он ловко поддерживает ее под руку. Различив Колю. Ирина встрепенулась, отбросила руку постылого, но и к Коле не поспешила, как бывало ранее, с сияющим лицом. Остановилась в полметре и затихла, учуяв грозу.
— Добрый вечер, старина! — как ни в чем не бывало рявкнул Андрей и снова обнял Ирину Она вырвалась от него, отскочила, но сие обстоятельство не смутило ухажера. Андрей спокойно, шутливым тоном добавил — Не прирученная еще… Маленькая. Дай срок, и я ее приручу…
— Слышь, кончай из себя разыгрывать шута… Отпусти ее! — Коля сдвинул брови и резко подскочил к обидчику, готовый на смертельный прыжок. Но разум шептал: нельзя лезть к Андрею, слишком он крепкий орешек.
— Еще чего захотел… Ну-ка, брысь отсюда, пока в муку не превратил…
— Да перестаньте вы, хлопцы! — Ирина вмиг испарилась в темноте.
«Дура баба! — в голове Коли проскочила мстительная мысль. — Придет час, и я тебе обломаю рога…» Как поступит впоследствии с Ириной, он представления не имел, но твердо знал одно: спрос будет строгий, суровый.
— Послушай, Андрей, ты же знаешь, что я с Ириной давно дружу…
— Что ты говоришь? А я и не знал…
— Иди отсюда по-доброму…
— Чего? Угрожать мне? Да таким, как ты, я быстро мозги вправлю! — Андрей, подскочив к сопернику, саданул по лицу.
Коля не растерялся. Несмотря на малый рост, ухитрился противника достать в живот. Взамен снова получил в подбородок… Многие удары не достигали цели, поскольку мешала темнота. И неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы вдруг не объявилась Ирина. Она притащила парней, что жили по соседству, рядом. Они-то и разняли драчунов. Видно, они уже были осведомлены об истинной причине потасовки. Один из них, крепко сложенный парень, обозленно, с угрозой им сказал:
— Чтоб духу вашего здесь не было! Ишь ты, чужих девок захотели… Увижу еще раз — ноги пообломаю… Поняли?
Андрей матюкнулся и пропал в ближайшем переулке. А Коля остался, поправляя разорванную рубашку. Нижняя губа вспухла, правый глаз горел. В нем кипела злоба. Молнией пронеслись мысли: как насолить Андрею, причем покруче, злей?
— Успокойся… Надо было это тебе? Сам ушел бы… — меж тем виновато бормотала Ирина, когда заступники ее пропали в темноте.
— Да помолчи ты, без тебя тошно! — перебил ее Коля, тронув вспухшую губу.
Ирина затаилась, прижавшись к деревцу. Ее розовое платье заметно выделялось в темноте.
— Ты чего это приучила Андрея? Тянешь неизвестно зачем… — Коля был зол на весь мир.
— Да он сам навязался ко мне…
— А ты и рада…
— Глупости! Пристал, проходу не дает. Говорит, что ты там давно уже подцепил другую…
— Я же отсутствовал лишь месяц… А что будет, ежели стану учиться? Замуж выскочишь?.. И куда это пропали верные подруги? — в голосе Коли уже нет прежней злобы. Что-то сломалось в нем, звякнуло, и вот теперь в нем кипит лишь желание обнять дивчину, да еще поцеловать.
От последних слов Ире стало жарко. Неужели прощена, и настали прежние времена, от которых еще веет теплом? Как хочется этому верить… Сердце дивчины истосковалось только по нему, смуглолицему хлопцу. Еще миг, и Ирина не сдержалась бы, заструилась бы ее речь в любовном потоке. Но этого не случилось — помешал холодок, все еще крепко сидевший в Коле.
