Мишель Роман - Времена Бессмертных
Это не кожа человека — ни моя, ни кого-либо еще так не выглядит! Сравню ее с яичной скорлупой — кажется такой же хрупкой — но еще и покрытая глянцевым слоем. Я стою и смотрю на него, а сама не могу поверить, что «это» может заговорить. Ночной кошмар! Разговаривающая кукла в человеческий рост! Но, какая же прекрасная… О, если для кого и должно было застыть время, то определенно для Дориана Блэка!
Золотые, курчавые волосы закрывают брови, и когда Дориан моргает, челка мешает его ресницам свободно опускаться и подниматься, отчего Бессмертный легким движением, смахивает надоедающие прядки.
Я заворожена. Это — красота в первозданном смысле: идеальная, обескураживающая. От вида Дориана Блэка перехватывает дыхание и невозможно заподозрить его в чем-то отвратительном или постыдном, когда смотришь в его фарфоровое, белое лицо. Можно ли не быть влюбленной в него с первого взгляда? Неважно, мужчина ты или женщина… Он сидит напротив вас, его глаза сверкают как драгоценные камни, красота струится, словно из открытой бутылки дорогое вино, и вы не можете не трепетать перед ним.
Я вспоминаю легенду Дориана Блэка, о его огромной несчастной любви, о его гениальном складе ума, благодаря которому мы все живем в эпоху бессмертия, и не могу поверить, что легенда сидит от меня на расстоянии вытянутой руки.
Я о многом хочу расспросить. Вопросов тысяча и начала бы я тем, что касается его истории любви, но я, ни за что не отважусь задать хоть один.
— Твоя Церемония совсем скоро? — избавившись от прядки золотых волос, упавших на правый глаз, интересуется он.
Так. Уже пора начать выходить из-под влияния его магии и готовиться ступать по ответам, как по земле, усеянной капканами.
— Через две недели. Но я еще не решила.
Я ожидала удивленно распахнутых глаз. Такое должно быть Дориан Блэк не часто слышит — сомнения в возможности бессмертия — но он лишь как-то задумчиво и слегка печально ухмыляется.
— Твоя подруга более решительна. — со странным подтекстом говорит он.
Тянется за бутылкой и разливает кроваво-красное вино по двум серебряным фужерам. Протягивает один мне, и я, хоть и не хочу пить, но делаю глоток из страха и уважения.
— Можно вопрос?
— Самая замечательная возможность утолить любопытство. — фарфоровое лицо невозмутимо, он, наконец, отводит от меня взгляд и пьет вино.
— Что лежит в основе формулы бессмертия? Об этом столько говорили и говорят… Я не хочу знать ее всю, как вы понимаете я не об этом, а только основной принцип этой…магии.
Блэк холодно улыбается и встает из-за стола. Движения плавные и нереальные, как если бы он был статуей. Сердце учащенно бьется, я отдаю себе отчет, что вступила в интригующую игру и мой первый вопрос, это лишь возможность задать второй. Нить за нитью, я буду добираться до главного…
— Ты ведь, наверное, хочешь услышать как всякая романтизирующая жизнь молодая девушка, историю о ведьмовских чарах, или не знаю… сердце дракона? — его ироничный звонкий тон, отчего-то кажется мне фальшивым. — Но нет, все куда прозаичней. Химия! Наука сотворила эпоху, как впрочем, это всегда и было в человеческой истории. Нам не нужны заклинания и прочая тарабарщина, лишь собственный ум! Это скучно, я понимаю… Людям трудно принять, что самое великое и самое волшебное — это они сами.
Дориан аккуратно, словно пинцетом открывает виноградину от кисти и картинно отпускает в рот. Я бы его нарисовала, если бы умела это делать! Ох, чтобы за портрет тогда вышел!
— Полагаю, это не главный вопрос, который ты хотела мне задать?
Я закусываю нижнюю губу, честно говоря, я очень смущена; мысли перепутались, дыхание сбито… точно… точно в вино что-то подмешено! Глупость редкостная конечно, но я и правда, словно качаюсь на волнах. Нет… Абсурд! Зачем Дориану Блэку меня травить? Но бросив на его лицо быстрый взгляд, я отмечаю — пока еще могу — что он выжидающе поглядывает на фужер в моей руке.
— Что происходит здесь на самом деле? Почему нет слуг, вы же самый влиятельный человек на планете Земля, вы торгуете бессмертием!? И замом такой опустевший… почему нам нельзя гулять по нему? — нет, я не сошла с ума, мне действительно становится дурно.
— Хочешь говорить начистоту. — делает для себя вывод Дориан Блэк и голос его больше не кажется мне юным и звонким. Что-то просыпается в нем. Изнутри, желая пробиться сквозь белую скорлупу кожи, и показать истинное лицо.
Сначала я была восхищена им, но теперь начинаю бояться. Настоящим, животным страхом, таким, что возникает от историй о призраках. Мертвецах…
Красота его — это обман! Внутри него чудовище… И оно меня отравило!
— Я давно не имею власти над бессмертными городами. Члены правительства лишили меня всего, даже свободы. Я узник в собственном доме! Им нужно от меня лишь одно, юная Аврора — мое знание.
— Правительство требует от вас формулу? — лепечу я.
— Они не могут убить меня, пока я держу формулу Яда бессмертия в тайне, но и не позволяют мне быть свободным. Ты, точнее шантаж твоего отца, нужен мне отнюдь не для возможности попасть на Церемонию Перехода как ты понимаешь, но кое в чем он мне особенно полезен… Оставлю это в тайне. От тебя требуется только подчиняться и не задавать слишком серьезных вопросов, поверь, ответы не всегда приносят успокоение. Помоги мне Аврора, и я не обижу тебя.
Глаза Дориана темны и в них сверкают холодные, жестокие искры. Я так близка к разгадке происходящего, но этот сверхчеловек стоит у меня на пути. Мне не победить. Не справиться с подобным коварством. У него для практики была сотня с лишним лет!
— Вы разорены. Вы стали слугой! Вы чего-то добиваетесь, я хочу понять, но мысли путаются… — оперившись ладонями о стол, чтобы не терять сознания, держусь я. Думаю причина, по которой я все еще в сознании — малое количество выпитого. — Зачем я вам?
— А это, красавица, один из тех вопросов, ответ на который, ты в ближайшее время не получишь.
Он подходит ко мне и дотрагивается гладкими пальцами до лица. Его температура… Она и холодная и обжигающе горячая. Мороз бежит по коже от этого прикосновения.
— Какой взгляд! — подлинно восхищается он, глядя на мое лицо. — Ты так чудесна от этой своей невинности.
Я хочу уйти. Я думаю, что говорю это, но он не реагирует, а значит, я молчу.
— Сейчас ты отправишься спать и будешь смутно, помнить о том, о чем мы здесь говорили. Через несколько дней, когда настанет время, ты отправишься в сопровождении друзей домой, и дальше все будет идти по сценарию. Надеюсь, ты спишь крепко, иначе… — вдруг Дориан хватает меня за горло, пальцы его холодны и скользки, как если бы меня начала душить фарфоровая кукла. — Не просыпайся до утра. Не броди по замку! А если что-то услышишь, просто сделай вид, что тебе показалось!
Он отпускает меня и молча, машет рукой на дверь — мол, выметайся отсюда. Я поражена, отравлена, но нахожу в себе последние силы встать и уйти. Скорее! Бежать, как можно дальше от этого чудовища! И главное не забыть о случившемся разговоре.
Уже оказавшись в зале с лестницей, я оборачиваюсь и решаюсь спросить о главном. Решаюсь, потому что это было главным, зачем я пришла сюда. Единственное, что имеет значение и что не способен отравить никакой яд.
— Моя мама… Из-за чего она погибла? Она узнала правду о вас?
Его рык разносится по всему замку, он обезумел в мгновение, бежит мне навстречу из столовой, и я думаю, что вот сейчас он набросится на меня, но он яростно захлопывает двери в столовую комнату, а я уже бегу по мраморной лестнице наверх.
Все как в тумане. Я снова в гостиной: царит полумрак, горят лишь несколько свечей и камин. В самом центре, побросав в кучу леопардовые шкуры, лежат Лео и Саванна. Они не касаются друг друга, но взгляды их переплетены. Смотрю в дальний угол и вижу одинокого Спартака. Он, как и я отравлен, голова его клонится на бок, но какая-то досада не дает ему провалиться в сон. На подкашивающихся ногах я подхожу к нему.
— Она ушла. Она бросила меня.
— Ее церемония… Уже завтра. — догадываюсь я.
Мне жаль Спартака, искренне, но туман в голове не дает мне возможности до конца сочувствовать другу.
— Она просто сука. Плюнь на нее.
Этого он уже не слышит, сон взял свое. А я бреду к центру, к ним. Не хочу давать им возможности быть наедине, не хочу знать, что под покровом темноты они буду заниматься этим! Я не позволю!
И вот я лежу на одном из диванов, голова моя повернута на бок и я смотрю на них. Обернись! — хочу сказать я ему. — Я здесь, я люблю тебя, не делай мне больно, пожалуйста! Оставь, оставь ее в покое! Ты ей не нужен на самом деле, будь моим, Лео! Но глядя на любимого, лежащего с другой, я засыпаю.
Открываю глаза. За широкими, овальными окнами еще стоит ночь. Где-то за моей спиной тлеют бревна в камине. Что происходит…? Смутно помню, но знаю точно, что я в гостиной замка Дориана Блэка и он… отравил меня! Оглядываюсь по сторонам, пытаясь снова привыкнуть к темноте, и вижу пару сплетенных тел лежащих на полу. Спят.
