Галина Тер-Микаэлян - Face-to-face
Поначалу он тогда со страху во всем признался, но после того, как многочисленные анализы так и не выявили у него бледной трепонемы, начал все отрицать. И так убедительно, что, в конце концов, жена и теща из-за отсутствия явных улик действительно поверили, будто произошла ошибка, но дядя Зураб продолжал настаивать на разводе и клялся, что смешает мужа племянницы с грязью за то, что тот так опозорил семью.
В совхозе кроме Рустэма и Фирузы никто не знал об этом, даже Халида. Родители, конечно, наедине пожурили Ильдерима, но перед посторонними встали на его сторону, и Гаджиев-старший имел долгую родственную беседу с Зурабом. В конце концов, грозного дядюшку удалось убедить в том, что вышла ошибка, и не следует разрушать семью, но сами отец и мать в невиновность сына не поверили. Поэтому теперь Фируза со вздохом ему ответила:
– Не надо обманывать мать, сынок, ты знаешь, что аллах и святые духи оберегают жителей нашего села – все болезни обходят нас стороной. Поэтому врачи и не нашли у тебя той позорной инфекции, которой все так стыдятся. Но даже святые не смогут излечить тебя от позора, который навлечет на тебя эта женщина.
– Неправда! – резко проговорил он. – Я всего лишь хочу позабавиться, это не позор для мужчины. Женщина – да, она обязана хранить верность мужу. Отец тоже так считает – он отругал меня после истории с той женщиной, но только потому, что я был неосторожен.
Фируза отрицательно качнула головой.
– Нет, разум твой стал рабом тела, ты не понимаешь, что говоришь. На этот раз Рустэм тебя не простит, все мужчины и женщины села отвернутся от тебя и будут считать предателем. А знаешь почему? Нет, не потому, что ты изменил жене, а потому, что украл женщину у друга отца, у человека, которого все уважают и чтят.
– Глупости, мама, откуда они смогут узнать?
– Наталья вся горит, она не сможет долго скрывать это от мужа, а когда он узнает… Нет, за нее я не волнуюсь, муж ее – профессор. Он поразмыслит по ученому и наверняка ее простит – русские вообще легко прощают своим женам измену. Но тебя отец не простит, Зураб тоже рассердится. Что, если он заставит Айгуль с тобой развестись? Ваша новая квартира на ее имя, ты там даже еще не прописался, она выгонит тебя и не разрешит видеть детей. И вдруг тебя не примут в партию за аморальное поведение? Что ты будешь делать?
Ильдерим вспыхнул:
– Я уже не маленький мальчик, я человек с высшим образованием, хороший специалист, я себе на краю света найду и работу, и жену, и квартиру.
– Ты сможешь найти себе другую работу, другую квартиру и другую жену, – тихо сказала Фируза, – но даже на краю света часть души твоей всегда будет тосковать по родному дому и по матери, только отец не разрешит тебе вернуться сюда. А я буду жить, умирая от горя, потому что все вокруг будут называть моего сына предателем. Ты этого хочешь? – она горько заплакала. – Ты самое дорогое, что у меня есть, зачем мне тогда будет жить?
– Мама, только не плачь, я не могу видеть твоих слез! – Ильдерим упал на колени перед Фирузой и обнял ее ноги. – Прости мне мои дерзкие и обидные слова. Все, что ты сказала, правильно, я сам не хочу скандала, только помоги мне увидеть ее – хоть один только раз. Никто ничего не узнает, а потом я уеду, клянусь. Один только раз!
Фируза затрясла головой.
– Нет, не могу, я поклялась твоей сестре, что не стану помогать вам, – она всхлипнула и ладонью отерла слезы.
– Халида знает? – недовольный Ильдерим вскочил и нервно заходил по комнате. – Зачем ты ей сказала?
– Я ей ничего не говорила, она случайно увидела вас вместе – весной, когда вы были у нее дома. Она сказала, что здесь, в нашем селе вы не должны встречаться.
– Глупая девчонка! – он поморщился. – Нет, я, конечно, обожаю свою сестру, но она женщина и не должна лезть в мои дела.
– Она обещала все рассказать отцу, если я стану помогать тебе в этом. Я поклялась.
– Ладно, мама, ладно! Конечно, клятвы нужно выполнять, но ведь один только раз, и я сразу уеду! Один только раз, мама, никто ничего не узнает, а Халиде ты просто ничего не говори. Иначе я не смогу найти себе покоя, и не знаю, что со мной будет, неужели ты хочешь, чтобы я страдал? Ты ведь сама сказала, что я – самое дорогое, что у тебя есть.
И мать не выдержала.
– Хорошо, – опустив голову, печально проговорила она, – сделаю, как ты просишь. Но только не выходи никуда из дома. Я поговорю с Натальей, она придет сюда завтра ночью. А сейчас я приготовлю тебе поесть, ты голоден.
– Сегодня! Я хочу видеть ее сегодня ночью!
– Сегодня ночью она уже легла спать со своим мужем, я не могу прийти и вытащить ее из его постели, чтобы привести к тебе, потерпи.
Фируза ошибалась – Наталья в эту ночь спать со своим мужем так и не легла. Сначала она долго возилась, с озабоченным видом перекладывая купленную в буфете провизию из одной сумки в другую. Сергей, рано улегшийся в постель, следил за ее порхавшими пальцами и, наконец не выдержав, спросил:
– И что ты там столько священнодействуешь?
– Погоди, Сережа, не отвлекай меня, я хочу все уложить сейчас, чтобы утром уже не возиться. Понимаешь, мне нужно как-то распределить помидоры по поверхности, чтобы они не помялись. С другой стороны, я боюсь, что они сомнут друг друга, сок потечет вниз и испортит пироги. Так что я ищу компромисс, не мешай.
Наконец компромисс был найден, и Наталья, выключив свет, отправилась в душ. Сергей с нетерпением ждал, когда жена вернется, – нынче ему, как никогда, хотелось поскорее ощутить прикосновение ее горячего упругого тела. Лежа на спине, он невольно прислушивался к далеким шагам поднимавшихся и спускавшихся по лестнице сотрудников – душевые были на первом этаже.
Наконец Наталья вошла, наполнив комнату тонким ароматом дорогого шампуня, включила настольную лампу и долго укладывала волосы феном, а потом переодела халатик, села за стол и с увлеченным видом уткнулась носом в потрепанный томик Франсуазы Саган. Муж позвал ее – раз, второй, третий. Она лишь отрешенно бормотала «ага, сейчас», кивала и продолжала читать.
Около часу ночи он – раздраженный и раздосадованный – наконец уснул, а когда его разбудил проникший в комнату луч солнца, часы показывали семь. Наталья, так и не сняв халата, спала на краю кровати, свернувшись клубком и подложив под голову книгу вместо подушки. Пышные после укладки феном волосы закрывали ее лицо и все еще слегка пахли шампунем. Вздохнув, Сергей натянул шорты, футболку и дотронулся до ее плеча:
– Ты, кажется, рано утром куда-то собиралась. Не проспишь?
Она посмотрела на него сонными глазами и вновь их закрыла.
– Сейчас, Сереженька, еще пять минуточек.
– Ладно, я тебя не жду, мне некогда, пошел завтракать.
Сергею действительно было некогда – он ждал приезда Черкизова из Киева и едва вошел в свой кабинет, как на письменном столе зазвонил телефон.
– Сергей Эрнестович, Черкизов беспокоит. Не рано?
– Нет, я уже на месте. Скоро вас ждать?
– Как будет машина, через час обещали – у них тут какая-то поломка. После обеда доберусь, не раньше.
Связь прервалась. Сергей закрыл глаза и, словно наяву, увидел свернувшуюся калачиком фигурку жены.
«Наташка всегда была такой горячей, несмотря ни на что – стоило дотронуться или хотя бы взглянуть, как она… Почему же вчера?»
Он попробовал себя успокоить:
«Сейчас у нее наступила реакция на все, что пришлось пережить за последнее время – смерть Юры, проблемы с Танькой. К тому же, ей приходится целые дни проводить с дочкой, а ведь с этими подростками с непривычки с ума сойдешь. Конечно, мы сами виноваты, что всегда мало уделяли внимания ребенку, и дело ведь не только в пеленках – наладить контакт и все прочее. Не стоит обижаться, что у Наташи от всего этого временами пропадает желание, нужно быть терпеливей. Точно – успокоиться и не забивать себе голову идиотскими мыслями».
Сразу после обеда Сергей забежал к себе в комнату, чтобы к приезду Черкизова переодеть пропахшую потом футболку, и, громко хлопнув дверью, в изумлении остановился – сонно протирая глаза, Наталья сидела на кровати, на полулежала выпавшая из-под ее головы книга.
– Сережа? Что случилось?
– Ничего, не рассчитал силы удара, извини. Я думал, ты уже загораешь на озере.
– Проспала, как же я так? – посмотрев на часы, она заметалась по комнате, сбросила халат, просунула руки в бретельки бюстгальтера и торопливо начала его застегивать: – Свинство какое с моей стороны, они ведь меня ждали с утра.
– Ты бы больше читала по ночам, – сбросив пропотевшую футболку, Сергей вытащил из шкафа чистую и уже собрался натянуть ее на себя, но вид обнаженного тела жены внезапно вызвал у него прилив желания. – Думаю, тебе можно уже не торопиться – они давно ушли без тебя и даже, наверное, успели вернуться домой, – голос его внезапно зазвучал глухо, в голове мелькнуло:
«Ничего, задержусь немного. Черт, а Черкизов? Ладно, подождет – пусть пока пообедает в столовой».
