Елена Кочергина - Князьки мира сего
— Бог простит. Хороните зверя и за стол, рабы Божьи!
* * *Во время обеда-ужина священник напомнил известную поговорку относительно немоты и глухоты при приёме пищи и лишь за чаем разрешил рассказать о ходе операции. Описывать события взялась Людмила Петровна.
— Увидели мы демона этого посреди улицы, решили взять в окружение. Я, конечно, увидела. Толя высадил нас с Ибрагимом и «Калашниковым», а сам заехал вперёд, перегородил ему дорогу машиной и выскочил с пистолетом. Демон побежал вбок, просёк, что по его душу. Толя его не видел, а Ибрагим… не решился выстрелить, куда я ему сказала.
— Не смог, — понурив голову, сказал Ибрагим. — Все думают, что кавказцу из автомата… А у меня руки давай дрожать, и поплыло всё. Вот так…
— Автомат-то сестрин, мелькнуло у меня, — продолжала Людмила Петровна. — Я подумала, Бог хочет, чтобы я сама стреляла, раз через сестру послал. И вижу демона только я. «Давай сюда», — говорю Ибрагиму. Снимаю с предохранителя, упираю приклад в плечо — до сих пор болит, — нажимаю курок. Не стреляет! Вспомнила, что надо затвор передёрнуть — в кино видела по телевизору. А демон улепётывает! Передёрнула затвор — тут у меня очередь пошла, да по земле прошлась. Демон — за угол. Мы опять в машину и догонять. В общем, весь микрорайон на уши подняли, два раза рожок с патронами меняли. А когда дело сделали, уже патруль нарисовался. Пришлось выбить заднее стекло и стрелять им по колёсам. А они нам в кузов несколько раз попали, но мы оторвались. Толя — молодец!
— Вот вам, рабы Божьи, старая гвардия! — сказал отец Иларион одобрительно. — Никогда не держала автомат в руках, Людмила?
— Нет, батюшка.
— Учитесь, чада! Иногда и телевизор смотреть полезно, если с должным вниманием. Кстати, у меня-то телевизора, как вы знаете, нет. Как нам новости узнать?
— Схожу в машину, послушаю, — вызвался Мыслетворцев.
* * *Оказалось, что на северо-западе Москвы была разборка между двумя преступными группировками. Серьёзно пострадавших нет, двое подозреваемых уже задержаны. Вот такие пирожки! Служба Безопасности знает своё дело!
Но Иваненко вновь засомневался в майоре. Больно легко всё ему удаётся — и оружие доставать, и стрельбу СМИ объяснять. Сколько, наверное, журналюг туда набежало, куча свидетелей была! С другой стороны, возможно, информационные агентства, газетёнки и журнальчики контролируются в большей степени, чем это принято считать, не говоря уже о телеканалах. Только в интернете пока осталась информационная свобода. Но надолго ли это?
Что может быть хуже, когда в твоих рядах двойной агент? Был бы Степанов хоть подполковником, а то всего лишь майор. Что он пишет в отчётах для своего начальства? «Внедрение прошло успешно, операция близится к завершению»? Да уж, завершение обязательно будет, только вот какое?
Почему отец Иларион так ему доверяет? Нет другого выхода? Не будет «крыши», нашу лавочку быстренько прикроют бывшие мои коллеги?
Что-то слабо верится, что майор так вдруг взял и изменился — «броня пробита, старое мировоззрение рухнуло». Увидел воскресшего мертвеца, поговорил со священником — и готово! Вот меня-то как колбасит, хотя я тоже общаюсь с Алексеем и не раз беседовал с отцом Иларионом. С другой стороны, кто её разберёт, эту тайную жизнь души? Вдруг это была последняя капля?
А может, интересы ФСБ совпали с интересами Общества по борьбе с пришельцами, и федералы решили действовать их руками? Тогда что они сделают, когда все гуманоиды будут уничтожены? Если будут…
Почему бы майору самому не съездить на ликвидацию очередного пришельца? Этим бы он доказал, что действительно заодно с нами, а не с ними. Было бы что-то вроде инициации — раз вместе убивали гуманоидов, значит теперь все в одной лодке. Конечно, и это нельзя бы было считать стопроцентным доказательством…
Пока Пётр ходил по тёмному двору, терзаемый сомнениями относительно Степанова, появился и сам Степанов, да не один — со Светланой, Вадиком и отцом Антонием. Они приехали на здоровой чёрной иномарке майора. Всё Общество собралось на очередное совещание. Отец Антоний, хоть и не признавал себя членом Общества, согласился участвовать в совещании по просьбе начальника штаба.
* * *— Дальше действовать в том же ключе нельзя, — озабоченно сказал майор. — Меня могут отстранить. У наших высших чинов установка на контакт и исследование, а не на ликвидацию. Сегодняшнее происшествие мне пришлось выставить как несчастный случай. Как будто имела место непредвиденная агрессия со стороны представителя внеземной расы. Кстати, труп придётся выкопать и сдать. Простите, что вовремя не проинформировал.
— Остаётся ещё Старший Посол и два младших пришельца, — напомнил Мыслетворцев. — Скорее всего, теперь они максимально усилят меры безопасности. Ситуация тупиковая.
— Я хочу гранатомёт, — стала просить Оля с интонацией дошкольницы. — Ну пожалуйста, достаньте мне гранатомёт!
— Хорошо, я ещё раз позвоню рабу Божьему Гавриилу, — сказал начальник штаба.
— Нет, он не подойдёт! — взвизгнула юродивая. — Пусть батюшка Антоний позвонит со своего мобильника! Его номер есть в базе Гаврилиного телефона, а к незнакомому номеру Гаврила не подойдёт!
— Откуда у него мой номер? — растерялся Антон Алексеевич.
— Его мама в вашей больнице оперировалась! Ну пожалуйста, встретьтесь с ним, батюшка Антоний! Иначе бесики никогда не улетят!
— Боюсь, что от гранатомёта будет много шума, дорогая Ольга, — попытался разубедить её Степанов. — Нужен какой-то иной план.
— Не будет шума, не будет! Батюшка Иларион помолится, чтобы время остановилось, и шума никакого не будет! — торжествующе выкрикнула Оля.
Тут всё общество выпало в осадок.
— А ведь это мысль! — обрадовался начальник штаба. — Молодец, раба Божья! Не знаю, послушают ли меня, грешного, Пресвятая Богородица и преподобный отец наш Сергий, но другого выхода нет. По молитве Иисуса Навина Господь солнце и луну остановил, чтобы враг не сбежал. А в нашей ситуации, действительно, надо просить об остановке времени.
Когда все поняли, что отец Иларион не шутит, за столом воцарилось гробовое молчание, которое нарушила Людмила Петровна.
— Надо нам всем сейчас же к сугубой молитве приступать! — радостно сказала мать Петра. — Поможем батюшке!
«Это правильно, — подумал Иваненко, — если свихиваться, то всем вместе, а не поодиночке!»
* * *Простояв ночь на сугубой молитве, с утра все разъехались по своим делам. Майор увёз эксгумированный труп пришельца, избавив его предварительно от браслета, а у Петра и отца Антония появилось особое дело: как и пророчествовала Ольга, Гаврила принял вызов, увидев телефон главврача, и согласился с ним встретиться по поводу «приобретения необходимого оборудования». Иваненко отец Иларион послал на всякий пожарный в качестве сопровождающего.
Они встретились с Гаврилой на улице. Раб Божий Гавриил оказался маленьким и щуплым мужичишкой средних лет с несколько развязными манерами. Увидев главврача в рясе и с крестом на груди, он не удивился (видимо, был наслышан) и взял благословение. Затем, петляя, повёл их по улицам, проверяя, нет ли хвоста, и юркнул в какой-то малоприметный подвал. Там он усадил гостей на лавку, достал раскладной столик и организовал чаепитие.
Быстренько умяв полпачки печенья и выхлебав свою чашку, Гаврила сказал:
— Благодарен за свою мать, доктор, и всё такое. Выкладывайте, что требуется.
— Милый мой, нам бы гранатомётик ручной! — жалобным тоном попросил отец Антоний.
— Понятненько. «Вампир» устроит — двадцать девятая эрпэгэшка с тандемным боеприпасом?
— Вообще-то, нам бы гранатки против живой силы, термобарические…
— Термобарические? Вам? Не, не продам. Я хоть всякими штуками торгую, а против этики не попру. По глазам вижу, что кого-то жмурить намылились, а не на стенку вешать. Я слышал, что священникам это запрещено?
— Да.
— Я не услышал, кого жмурить собираетесь? — прищурился Гаврила, выдержав паузу.
— Скотину всякую.
— Скотину и противотанковой гранатой в ошмётки порвёт. А термобарические сотни человек могут положить, если в жилом секторе. Короче, могу скинуть к «Вампиру» шесть тандемных гранат, и точка. Берёте?
— Берём.
Гаврила назвал цену. Отец Антоний торговаться не стал — начальник штаба обещал обеспечить финансирование.
— Ну что ж, — цокнул языком Гаврила. — Утром деньги — вечером стулья. Вечером деньги — утром стулья. Такой у меня принцип. Самовывоз отсюда же.
* * *— Как двоечник у доски! — возмущался Антон Алексеевич по дороге в больницу. — Вот уж не думал, что на такое пойду. Опять меня отец Иларион в свои авантюры втягивает! Зайдёшь ко мне в кабинет, Петенька? Кагорчику надо выпить после этого всего. — Из-за стресса он начал обращаться к Иваненко на «ты».
