Евгений Лукин - Грехи наши тяжкие (сборник)
И на истерзанную душу скитальца сошли беспечность и умиротворение. Мысли, посетившие Власа, не отличались благородством, но были приятны. А ведь такое чувство, что Арина и впрямь на него запала, опутывает вовсю… Дамы приглашают кавалеров… А кавалер вот возьмёт и позволит себя опутать! Лови его потом в Суслове…
Однако через пару минут целительная сила коньяка иссякла, и тревога нахлынула вновь. «Сначала напугать, потом обрадовать…» Брякнет ведь напрямую, не подготовив, не… С её-то бесцеремонностью? Запросто! Уж лучше и впрямь самому позвонить, пока не поздно…
Влас Чубарин сунул пальцы в нагрудный карман – и похолодел: пусто. Неужто в музее выронил?.. Э, нет! Тут не выронил – тут другое… Вспомни, с кем ты сейчас сидел за одним столиком! Судорожным движением проверил прочее имущество. Бумажник на месте, ключи на месте, паспорт… А телефон исчез.
Янтарные язычки свечей померкли вновь – настолько был силён приступ бешенства. Потерпевший вскочил, неистово огляделся, однако вокруг лениво перебирала оттенки ресторанная полумгла, а кроме того, поди ещё пойми, в какую именно сторону ушла Арина.
– Официант!
Над столиком склонилось отрешённое мудрое лицо.
– Где она?!
Старый гарсон шевельнул седеющими бровями.
– Должно быть, пудрит носик, – уважительно предположил он. – Полагаю, вскоре вернётся…
Клокоча от возмущения, Влас Чубарин опустился на стул.
Прошло ещё минут пять, прежде чем из плавной круговерти бликов и теней явилась победно улыбающаяся Арина. Присела напротив, взглянула на Власа – и тотчас перестала улыбаться.
– Что ещё стряслось?
Тот простёр к ней растопыренно-скрюченную пятерню (точь-в-точь как на памятнике жертвам справедливости) и, не в силах выговорить ни слова, потряс ею.
– Где?.. – удалось наконец прохрипеть ему.
Арина подалась через столик навстречу, с комической озабоченностью тронула лоб и щёки Власа – не температурит ли?
– Кто «где»? Ты о чём вообще?
В горле опять запершило, и онемевший Влас с маху ткнул себя в сердце. Палец подвихнулся, упёршись во что-то более твёрдое, нежели грудная мышца. Разумеется, телефон.
Ну не поганка ли? Когда успела? Пока лоб трогала?
Он открыл было рот, собираясь высказать всё, что о ней думает, однако из нагрудного кармана грянула бравурная мелодия. Выдернул сотик, нажал кнопку.
– Влас?! – жалобно выпалили в ухо. Настолько жалобно, что он даже голоса не узнал.
– Кто это?
– Да Павлик, Павлик!.. – плаксиво закричали в крохотном динамике. – Ты где сейчас?
– В Понерополе… – злобно выговорил Влас.
Испуганная тишина. Кто-то неподалёку от микрофона спросил упавшим голосом: «В Понерополь увезли?..» Должно быть, Сашок.
– А как же у тебя… – Павлик был окончательно сбит с толку. – И телефон не отобрали?..
– Телефон – вернули, – ещё более злобно процедил Влас, дырявя взглядом Арину.
Та улыбалась.
– Так ты что… на свободе?
– Если это можно так назвать…
Тут Павлик, по-видимому, вообразил, будто связь может прерваться в любую секунду.
– Ты прости, что всё так вышло – пьяные были… – торопливо запричитал он. – Ущерб возместим! Ты только скажи им, чтобы в полицию не обращались…
– Кому сказать?
– Да родителям же – кому ещё? С кого выкуп требуют!..
Влас лишился дара речи. Рука с телефоном сама собой опустилась на край стола. Словно кость из неё вынули.
– Там же наши отпечатки кругом… – отчаянно тарахтело из сотика. – Загребут же… А мы ни при чём… мы раньше ушли…
Палец правой руки никак не мог попасть по кнопке. Пришлось дать отбой левой. Кое-как справившись с этой операцией, Влас угрожающе повернулся к Арине.
– Ты что? – страшным шёпотом осведомился он. – Хочешь, чтобы я с собственных родителей выкуп за себя содрал?..
Та поглядела на него разочарованно, чуть ли не с сожалением.
– Ну, это слишком просто… – упрекнула она. – Как-то даже, прости, банально… Выкуп за тебя уже заплачен.
– Кем?!
– Мной.
– Кому?!
– Вовану.
Влас Чубарин снова схватил фужер, но коньяка в нём уже не осталось ни капли.
– А Вован об этом знает?
– Знает.
– Он что, псих – похищение на себя брать? Приедет потом в Суслов, а там его…
– Так в полицию же никто не обращался, – напомнила она. – А тут ему прямая выгода. Уважать будут. Главное, чтобы не проказничал больше… крутого из себя не строил…
Лежащий на краю столика телефон подпрыгнул, разразился бравурной мелодией, и кнопку отбоя пришлось нажать повторно.
– Ты ему в самом деле заплатила?
– С какой радости? Обеспечила статус уголовного эмигранта – и я же плати?
– Да его и так в Баклужино в розыск объявили!
– Ага! Объявили его! Нашёл кому верить!
Влас Чубарин стиснул зубы и помолчал, подбирая слова.
– Значит, так, – угрюмо выговорил он через силу. – Ты, конечно, специалист… будущий специалист… всё продумала, всё прикинула… Только… Арина! По-твоему не будет! С Павликом и Сашком я разберусь, с Вованом разбирайся сама… А вот родителям моим – никаких звонков! Всё поняла?
Он поднял на неё беспощадные, как на лацканах у салочек, глаза и увидел, что Арина смотрит на него с весёлым удивлением.
– Ты что?.. – в страхе вымолвил он. – Уже позвонила?..
Телефон заголосил снова, но на сей раз это был не Павлик.
* * *– Влас?.. – Задыхающийся мамин голос. – С тобой всё в порядке?..
– Да…
– Слава богу!.. Со здоровьем как? Ты цел?
– Цел-невредим…
– Не врёшь?
– Н-нет…
– Слава богу… – обессиленно повторила она. – Какое счастье, что всё так обошлось!..
– Мам… – Он помедлил, собрался с духом. – Там у нас… посуду побили… кое-какую… мебель…
– Да бог с ней, с мебелью! Бог с ней, с посудой! Главное – сам жив… Арина там далеко?
– В-вот… рядом…
– Трубку ей передай!
И Влас Чубарин выпал из происходящего. Словно бы отступив на пару шагов от себя самого, он с каким-то даже любопытством созерцал очумелое выражение собственного лица. Он видел, как рука с телефоном неуверенно протянулась через стол, а разжаться не пожелала, и Арине пришлось приложить определённое усилие, чтобы вынуть сотик из пальцев суженого.
– Капитолина Николаевна? – обомлев от счастья, переспросила она и надолго замолчала. На обаятельной скуластой мордашке отразились поочерёдно радостное внимание, растерянность и, наконец, возмущение.
– Нет! – чуть ли не в испуге воскликнула Арина. – Капитолина Николаевна, нет! Об этом даже речи быть не может… Никакой компенсации! Никто никому ничего не должен! Вы просто обижаете меня, Капитолина Николаевна…
Была перебита и покорно выслушала ещё одну долгую взволнованную речь. Пару-тройку раз порывалась возразить, но безуспешно.
– Да поймите же… – поймав-таки паузу, взмолилась она. – Я это не ради вас и даже не ради Власа… Я ради себя… Капитолина Николаевна! Ну, как бы это вам объяснить… – Беспомощно умолкла. Влас не слышал маминого голоса, но мимика Арины вполне подлежала переводу. Загорелое степное личико заочницы-интриганки то становилось несчастным, то вспыхивало смущённой улыбкой.
Кротко глядя на Власа, она протянула ему телефон.
– Ну, что, шалопай? – послышался насмешливо-грозный баритон отца. – Допрыгался? Я бы на месте этой твоей дуры гроша ломаного за тебя не дал… – доверительно пророкотал он. – Впрочем, ей видней – любовь зла…
Наверное, хотел добавить что-то ещё, но мама отобрала у него сотик.
– Знаешь, сынок… – проникновенно призналась она. – Насколько я не одобряла эту твою Маню, настолько я… Повезло тебе… Просто повезло… Я так за тебя рада, Влас!.. Поверь материнскому сердцу…
Кое-как завершив разговор, он спрятал телефон и взглянул в серые окаянные глаза Арины.
– Ты… – начал он – и замолчал.
– Да, милый… – послушно откликнулась она.
За каких-нибудь десять минут сплести подобную интригу? Ну да, от силы десять-пятнадцать минут, не больше… Как это ей удалось? Всё же белыми нитками шито: похищение, выкуп… Бред! И тем не менее… Ну, если тут такое творит заочница, то на что же способны дипломированные специалисты?
– Ты что наделала? – тупо вымолвил он.
– Может быть, даже курсовую работу, – задумчиво, если не сказать – мечтательно ответила сероглазая озорница. – Осталось оформить…
– В загсе?!
– Почему бы и нет?
– Ну, ты даёшь! – Он задохнулся. Потом вдруг кое-что сообразил. – Постой-ка… Ты же не имела права! Я ведь иностранец! Пока я здесь живу как порядочный человек, меня не трогают…
– Порядочный? – удивилась она. – Ты хочешь сказать, что ни разу не собирался затащить меня в койку, а потом смыться в Суслов?
– Нет! – буркнул он и густо покраснел. К счастью, окружающая полумгла была куда гуще его румянца. Хотя какая разница! Ясно же, что не мог не покраснеть.
– Нет, ты ненормальная… – безнадёжно вымолвил он. – Ты же меня совсем не знаешь…
