Евгений Лукин - Грехи наши тяжкие (сборник)
– А что за практика? Музейная кража?
– Да… – словно бы нехотя отозвалась Арина. – Очень я тогда высоко себя ценила…
– Высоко? – усомнился Влас. – Здесь же вроде не Париж – Лувров нету, один краеведческий, наверное…
– Здесь – да, – согласилась она. – А меня как раз в Лувры тянуло, за границу…
– И что помешало?
– Произношение, – со вздохом призналась Арина. – Не даются мне языки. А там ведь чуть понеропольский акцент возле музея услышат – только что сирену не врубают. Наши везде уже поработать успели…
Влас озадаченно крутнул головой. Сам бы он нипочём не отличил понеропольский акцент от… Да от сусловского хотя бы!
– И сразу устроилась на вокзал?
– Ну почему же… Сначала собиралась в поликриминальный поступать…
– По какой специальности?
– Строительная афера. Но там предметы – замучишься: начерталка, теоретическая механика, архитектура, геодезия… Решила, куда попроще…
– То есть сейчас учишься?
– Заочно… – Арина взяла со стола тонкий высокий бокал и сделала глоток, не сводя с сотрапезника пристальных серых глаз. – Я смотрю, понравился ты Проклычу. В музей затащил, экскурсию устроил…
– Я думал, он с каждым так… В смысле – с каждым приезжим…
– Да нет, к тебе он, по-моему, питает особо нежные чувства. Ничего не предлагал?
– Ну как это не предлагал! Помощник у него уволился…
– Неужто в помощники звал?
– Ну да… Книжку о Понерополе просил написать…
Арина ревниво фыркнула. Ей, должно быть, ничего подобного не предлагали ни разу.
– А ты что сказал?
– Сказал, что подумаю… А что я ещё мог сказать? Ну, сама прикинь: какой музей? Мне вечером в Суслов возвращаться!
– А Вован говорит, сбежал ты оттуда…
Десертная вилка с дребезгом упала на пол, и Влас неловко сунулся под столик. Подобрал, дрогнувшей рукой положил на место.
– Ты что, с Вованом виделась?
– Да как… Поймала, вытрясла из него, что знал…
Влас недоверчиво покосился на Арину, оценивая хрупкое девичье сложение, потом припомнил девятимиллиметровый «Детектив спешиэл», обитающий в её сумке, и мысленно посочувствовал зёме.
– Тогда передай при случае… – Он высвободил из тесного заднего кармана злополучную фляжечку.
– Это его?
– Ну да…
– А к тебе она как попала? Не слямзил, надеюсь?
– Да грабанули его… Старушка одна грабанула… А я потом в скупку зашёл случайно… Вот, кстати, справка. О происхождении товара…
– Ладно, передам. При случае… – Фляжечка вместе с документом канула в недра кожаной чёрной сумки, и Арина вновь устремила на Власа внимательно-ласковый взгляд. – Ты разговор-то в сторону не уводи, ты рассказывай… – посоветовала она. – Что у тебя там дома случилось?
Язычки свечей мигом померкли, настроение упало. Пришлось изложить всё в подробностях. История Арине понравилась. Слушала – рот до ушей, глаза восторженно сияют, несколько раз даже хихикнула, причём не к месту. Как будто правила сюжет на ходу, делая его ещё смешнее. Власа это изрядно раздражало, но он произвёл над собой усилие и с вымученной ухмылкой довёл рассказ до конца.
Арина согнала с лица улыбку, сосредоточилась.
– Что врать будешь? – спросила она с женской прямотой.
– Не знаю… Не придумал ещё…
– Тогда придумывай давай, пока время есть.
Снова захотелось надраться и решить тем самым все свои проблемы. Однако пили они лёгкий коктейль, а им ещё поди надерись!
– Кого больше боишься: отца или мать?
– Отца… Хотя… – Влас задумался. – Характер у него, конечно, тяжёлый, зато в душу не лезет, не выпытывает ничего…
– А мать?
– Мать – ангел… – с невольной улыбкой ответил он.
– …но в душу – лезет, – тихонько добавила Арина.
Ответом был прерывистый вздох.
– Нормальная ситуация, – утешила она. – Типичная. Может, тебе им сразу позвонить, признаться?
– Нет! – Он вздрогнул.
– Всё равно ведь придётся.
– Знаю… – уныло откликнулся Влас.
– Так, – решительно сказала Арина, с твёрдым стуком опуская кончики пальцев на край столешницы. Словно аккорд на рояле взяла. – Прежде всего… Чего ты конкретно боишься? Последствий? Или родителей огорчить?
– Пожалуй… огорчить…
– Уже огорчил. Дальше.
– Дальше… – Плечи Власа опали, голос стал невнятен. – Не знаю, что дальше…
– Так, – повторила она. Достала из сумочки гелевую ручку, положила перед собой салфетку и разделила её надвое вертикальной чертой. – Слева пишем все плюсы и минусы, если ты возвращаешься в Суслов…
– А справа? – встрепенулся Влас.
– Справа – если не возвращаешься.
– Да ты что? – ошалел он. – С ума сойдут! Вернутся – меня нет, мебель раздолбана… Что они подумают?!
– Могу тебе сказать совершенно точно, – с невозмутимым спокойствием известила Арина. – Если не позвонишь, подумают, что квартиру ограбили, тебя убили, а труп вывезли…
Влас даже не застонал – он заскрипел.
– Вызовут полицию, – безжалостно продолжала она. – Полиция поймёт, что ограбления не было, а убийство, может, и было… Заведёт дело…
– Перестань… – взмолился он.
– Короче, звони давай. Свяжешься, скажешь: нашёл работу за границей… Кстати, в Суслове ты чем занимаешься?
– Да ничем пока… Провалил сессию, отчислили…
– Как это ты?
– Да так… – с досадой признался Влас. – Закрутил там с одной… с Маней… учёбу забросил…
– Это та, что на фотке? Якобы одноклассница?
– Ну да…
– А родители?
– Чьи?
– Твои.
– Достали…
– Ага… – глубокомысленно промолвила Арина, склоняясь над салфеткой и ставя справа плюс, а слева минус. – Тут – есть чем заняться, там – нет…
– А жить я здесь буду где?! – заорал выведенный из терпения Влас – шёпотом, чтобы внимания не привлекать.
Арина взглянула на него с каким-то даже опасливым недоумением, словно бы усомнясь в нормальности собеседника. Снова склонилась над белым квадратиком салфетки: слева поставила плюс – и справа плюс. Поровну.
С каждой новой пометкой происходящее всё меньше и меньше нравилось Власу. Такое ощущение, будто в зыбучем песке увязаешь. Снова вспомнились предостережения роковой дамы с чувственным ртом.
– Да не в том же суть… – попытался трепыхнуться он. – Я ж здесь не выживу!
– Почему?
– Воровать не умею!
– А и не надо. Отмазка есть – и ладно. Чего ты волнуешься? У нас тут с иностранцами знаешь как нянчатся! Души не чают… Забавные они…
– А как же таблички… на автовокзале? Это ж для приезжих, наверное!
– Да кто на них вообще внимание обращает! Торчат и торчат…
– А если я к честной жизни привык?
– Честная жизнь? – И она опять взглянула на него с тревожным недоумением. – Да ты хоть знаешь, что это такое? Это когда все следы так заметены, что ты и сам про них забыл!
– Да я не о совести, я о понятиях! Вот, скажем, «мог украсть – не украл»? Я ж тут из салочек вылезать не буду!
– Иммигрантов не осаливают!
– О господи… – обессиленно выдохнул Влас и ослабил ворот рубашки. – А можно чего покрепче выпить?..
У возникшего из сумерек пожилого официанта было мудрое отрешённое лицо, а наличие пистолетной рукоятки под мышкой делало его ещё мудрее. Приспустив дряблые веки, седой гарсон с почтительнейшим видом выслушал заказ, затем исчез и возник снова.
– Вы слушайте её, молодой человек, слушайте… – учтиво шепнул он, переставляя полный коньячный бокал с подносика на скатерть. – Хорошему не научит…
* * *Салфетка была исчёркана почти донизу, причём минусов слева накопилось заметно больше, чем плюсов. Справа – наоборот.
– Ну? – сказала Арина. – По-моему, всё очень наглядно…
Влас закряхтел.
– Сколько можно на шее сидеть у папы с мамой! – надавила она.
– Хочешь, чтобы я на твою пересел?
– Тебе не нравится моя шея?
Влас посмотрел. Стройная была шея, нежная, чуть загорелая. С ямочкой под горлом.
– Ладно… – глухо выговорил он. – Допью сейчас и позвоню…
– Может, сначала позвонишь, потом допьёшь?
Влас решительно помотал головой.
– Нет. Перед расстрелом – положено…
– Ну, давай тогда я позвоню.
– С ума сошла?
– Власик… – глядя на него с умилением, укоризненно произнесла Арина. – У меня будущая специальность – бытовая интрига. А ты сейчас всё испортишь… Нет, вы только посмотрите на него! Его же выручить пытаешься, а он…
– Ты их ещё больше напугаешь…
– Конечно, – с достоинством подтвердила она. – А ты как думал? Сначала напугать, потом обрадовать… Первое правило.
Подозвала официанта и о чём-то с ним пошепталась.
– Посиди пока, – велела она, поднимаясь. – И кончай нервничать! Дело-то пустяковое… Сейчас всё уладим…
Оставшись один, Влас схватил фужер и единым махом добил остаток коньяка.
* * *Солидный этот глоток вернул его из угрюмого будущего в романтическое настоящее – успокоился страдалец, расслабился, чему, кстати, и обстановка способствовала. Да не так уж всё плохо и складывается! Говорит, уладит сама? Никто за язык не тянул – пусть улаживает… В конце концов, в затруднительных случаях принято обращаться к профессионалу. Арина, конечно, заочница, но чему-то же их там учат! Бытовая интрига – с ума сойти…
