Гордон Хафтон - Подручный смерти
Смерть ответил ему саркастической ухмылкой.
– А шахматные партии есть?
– Семь штук.
– Очень хорошо. – Он просиял и смахнул несколько бумажек со стола, у которого я сидел. На столе обнаружилась шахматная доска с черными и золотыми клетками. Смерть нетерпеливо надорвал один из конвертов, изучил его содержимое и уперся взглядом в пустое поле. На какое-то время он полностью ушел в себя, выстраивая в уме сложные комбинации и прочерчивая пальцем ходы невидимых фигур. Наконец его словно осенило решение задачи, на мгновение поставившей его в тупик, он медленно кивнул себе, оставил воображаемое поле битвы и мягко улыбнулся. После этого с деловитым видом бросил оставшиеся конверты на доску, вытащил из кармана рубашки мой контракт и передал Шкоде.
– Подшей к документам в офисе Шефа, будь так любезен.
Недовольно фыркнув, Шкода медленно поднялся и нехотя засунул контракт в карман.
– Это надо положить в какую-то папку?
– Вот-вот… А потом отнеси лопату в кладовку, ту, что у задней стенки коридора… Только вымой сначала.
И, наконец, Смерть повернулся ко мне:
– Так. В душ не желаете?
Особые методы умерщвления
Смерть снова провел меня в вестибюль, откуда мы свернули направо в первый коридор, вышли к лестнице и поднялись на второй этаж.
– Как я уже сказал, теперь здесь в основном бумажная работа. Раньше было больше азарта. Поощрительные беседы с клиентами, несколько умерщвлений в день… Все казалось новым и разнообразным. Вдохновляло. Теперь же, кроме подготовки, мне ничего не интересно.
Лестница привела на второй этаж, и мы оказались в узком длинном коридоре, устланном цветистым бургундским ковром.
– Ну что ж. Теперь краткий экскурс. Слева по коридору – конференц-зал, справа в конце – лаборатория, позади нас – кладовка. – Он дождался, пока я обернусь. – А прямо перед тобой, вон там – ванная. Когда закончишь, спускайся обратно в офис.
– А как насчет одежды?
Он издал громкий отрывистый смешок.
– По ту сторону двери должен висеть костюм.
Костюм оказался цвета электрик – весь в блестках и по меньшей мере размера на два маловат. Также я обнаружил темно-зеленые трусы в цветочек, облегающую зеленую футболку с надписью «ВОСКРЕШЕНИЕ – СТИЛЬ ЖИЗНИ», светло-зеленые гольфы, разрисованные улыбающимися камбалами, и белые просторные туфли. Туфли эти пришлись совершенно впору и показались самой удобной обувью, что мне довелось носить в жизни или смерти.
Под душем смылся трупный запах. Лишь выйдя из душевой кабинки и вытершись, я осознал, как, оказывается, привык к этому сладковатому аромату грязи и разложения. Мой новый запах был чужим и отталкиваюшим. Ни одно кладбище мира меня бы теперь не приняло.
Да, и вот что еще: одеваясь, я осмотрел себя получше. И не досчитался трех пальцев на руках (в том числе одного большого), двух пальцев на ногах и одного пениса.
* * *Возвращаясь в офис, я заметил на лестничной площадке, прямо возле ступенек, пятую дверь, белую и блестящую. На ней висела небольшая медная табличка с именем. Но я не стал ее разглядывать, поскольку был поглощен мыслями об одной примечательной особенности своего тела: ноги, руки и туловище вдоль и поперек покрывали толстые черные хирургические швы.
В офисе никого не было, за исключением Шкоды. Он сидел у дальнего окна за столом Глада, попеременно ковыряя в носу и тыкая в ручную электронную игру.
– Нормальный костюмчик, – произнес он, не поднимая головы, и слегка усмехнулся. Его пальцы быстро бегали по кнопкам. – Из моего старого гардероба.
– Правда?
– Ага. Меня в нем похоронили.
Я решил сменить тему:
– А где все?
– Работают.
– Смерть тоже?
– Скоро явится.
Я опустился в кресло у двери. Меня неудержимо тянуло обратно в гроб. Вокруг были чужаки, я не понимал происходящего и чувствовал себя обнаженным. Посмотрев на шахматную доску, я заметил, что на пустых прежде клетках кое-где появились фигуры. Пытаясь отвлечься, я принялся внимательно изучать комбинацию. При жизни я был заядлым шахматистом, и мне понадобилось не более двух минут, чтобы просчитать, что, если черные пожертвуют ферзем, смогут поставить мат в три хода.
Я размышлял над возможностями белых, когда почувствовал, что за спиной кто-то стоит. Вздрогнув, я обернулся – надо мной нависал Смерть. Я даже не заметил его прихода. Он озабоченно разглядывал мою макушку, и не успел я удивиться, как он вытащил из кармана гребенку и ловко прошелся по моим волосам.
– Надо бы тебе взять кое-что из косметики Чумки, – заключил он. Его взгляд переместился на мой пиджак, выражая при этом нечто среднее между насмешкой и сочувствием. – Впрочем, я не думаю, что на твое лицо кто-то будет смотреть.
– Куда мы идем?
– На встречу с первым клиентом недели.
* * *Я проследовал за Смертью по коридору к еще одной белой двери, расположенной слева, напротив лестницы.
– Перед выходом нужно взять кое-что из Архива, – сказал Смерть, взглянув на часы. – Поможешь мне?
Я кивнул. Мне хотелось исчезнуть.
Комната за дверью оказалась заметно уже и гораздо скромнее офиса. Кроме голой электрической лампочки и широкого арочного окна с видом на улицу ее заполняли высокие, почти под потолок, письменные шкафы, выстроенные вдоль стен и по центру.
– Посмотри каталог, ссылка «Падение», – велел Смерть. – А я пойду за Жизненным Досье.
Он указал мне на большой шкаф справа у двери. Все пять выдвижных ящиков были не заперты. Поднапрягшись, я выдвинул третий ящик с ярлыком «П-Т». Он был забит бумагой – тончайшими, хрупкими, почти прозрачными листами. С величайшей осторожностью я вытащил один наугад. Лист был испещрен сотней строчек, набранных мелким курсивом, и носил такой заголовок:
СМЕРТЬ:Особые методы умерщвленияУдушье от козьего волоса, проглоченного с молоком
(КЛИЕНТ: Фабий, 66275901748)
Утопление в бочке с мальвазией
(КЛИЕНТ: Георг, герцог Кларенский, 4009441326)
Падение в камин при попытке ударить друга кочергой
(КЛИЕНТ: граф Эрик Стэнбок, 28213124580)
Смерть от невероятной череды несчастных случаев
(КЛИЕНТ: многие лица)
Усмеяние при виде осла, поедающего фиги
(КЛИЕНТ: Филомен, 0504567722)
Летальная фаршировка курицы снегом
(КЛИЕНТ: Фрэнсис Бэкон, 6176160339)
Убиение черепахой, упавшей на голову
(КЛИЕНТ: Эсхил, 79113751126)
– Ну как, нашел? – Смерть стоял на стремянке и держал в руках бледно-голубую папку для документов.
– Почти.
Я быстро пролистал оставшиеся бумаги и отыскал нужный документ. Вытащив его, пробежал глазами по заголовкам: «ПАДЕНИЕ В КОЛОДЕЦ», «ПАДЕНИЕ В БЕЗДНУ», «ПАДЕНИЕ В ЦИСТЕРНУ С КИПЯЩИМ МАСЛОМ», «ПАДЕНИЕ (ОБЫЧНОЕ)», «ПАДЕНИЕ С ОБРЫВА (РАЗНОЕ)».
– Какая ссылка нужна?
– Там есть «Падение с большой высоты»?
Мой палец пробежал вниз по странице:
ПАДЕНИЕс большой высотыВиды: Ныряние, Выпадание, Прыжок (куда-либо или с чего-либо), Соскальзывание, Кувыркание, Спотыкание.
Средства: Аэроплан, Башня, Пропасть, Дерево, Здание, Парашют (не открывшийся) и т. д.
Методы: Несчастный случай, Убийство, Суицид.
– Этот?
Смерть взял листок из рук и кивнул.
– Я так и знал… Совершенно бесполезная писанина. – Он отбросил бумажку. – Придется импровизировать.
Он раскрыл передо мной объемистую папку. В ней находилось около сотни биографических справок о женщине, которую он назвал нашим «клиентом». Я мельком взглянул на ее персональные данные: возраст, любимая еда, изменения цвета волос, сексуальные партнеры, медицинские карты, всевозможные симпатии и антипатии.
– Это ее Жизненное Досье, – пояснил Смерть. – По дороге прочти все внимательно. – Он похлопал меня по спине и добавил с доброжелательной улыбкой: – Неделя начинается с рутины. Стандартное умерщвление. Но в наших силах исполнить его поинтереснее.
Я ничего не понял.
* * *Одна из машин, стоявших на офисной парковке, принадлежала Смерти – ржавый бежевый «мини-метро». Мы забрались внутрь, и Смерть рванул машину с места. Шины взвизгнули, запахло резиновой гарью. Пока мы гнали вверх по склону к перекрестку, он объяснил, что теперь почти все Агенты ездят на дешевых авто, а ему, как и всем, приходится соответствовать духу времени – лошадь больше не является подходящим видом транспорта.
Я слушал его вполуха, поскольку был сбит с толку. И еще разочарован: четверо всадников Апокалипсиса попросту не тянули на свою репутацию.
Знали бы там, на кладбище…
По мере приближения к центру города улицы становились все более узнаваемыми. Собственно, именно отсюда моя история – история о том, как я умер, – и начинается.
