Альфред Кубин - Другая сторона
— Это другое дело, тогда я согласен! — и я радостно потряс ему руку.
— Теперь что касается путевых расходов… — он быстрым взором окинул комнату и предупредительно заметил: — Я думаю, небольшое пособие вам не помешает?
Лукаво улыбаясь, я сказал:
— Если бы вы мне добавили, скажем, тысячу марок, то почему бы и нет?
Агент только пожал плечами, достал чековую книжку, черкнул несколько слов и протянул мне листок: это был чек рейхсбанка на сто тысяч марок.
5Когда мы слышим о чем-то необычном и далеком повседневности, в нас всегда остается некоторое сомнение. И слава Богу, что это так. Иначе мы служили бы объектами для потехи любому искусному рассказчику или отъявленному лгуну. Однако факты убеждают намного сильнее слов. Так было и в данном случае. К этому моменту Гауч успел завоевать мое доверие. Но когда я увидел эту фантастическую цифру — для меня целое состояние — и взял в руки чек, мне стало как-то не по себе. Меня охватила дрожь, и со слезами на глазах я пролепетал: «Досточтимый сударь, извините меня, но я даже не знаю, как вас и благодарить. Это такие огромные деньги! Впрочем, я не то хотел сказать. Видите ли, когда человек всю жизнь стремится к сказке, и она вдруг сбывается, это мгновение нельзя назвать иначе как великим и прекрасным! Я пережил его сегодня по вашей доброте, и примите за это мою благодарность!»
Так или примерно так я выразился, будучи не в силах сдерживать переполнявшие меня чувства. Гауч-как мне показалось, он был взволнован не меньше моего — ответил в самых деликатных выражениях: «Я только исполняю свой долг, милостивый государь. И если я доставляю вам этим радость, то поверьте: мне это столь же приятно, как и вам. И не стоит меня благодарить, ибо я действую от имени более высокой инстанции. Еще бы я хотел вам посоветовать молчать о том, что вы сегодня услышали. Не рассказывайте об этом никому, за исключением, разумеется, вашей жены. Я, правда, не знаю, к каким последствиям может привести нарушение принятых у нас правил. Но могущество Патеры велико, и он хочет, чтобы царство грез оставалось тайной».
— В таком случае, не было ли с вашей стороны необдуманным посвящать меня в такие подробности? Вы же не могли знать, как я к этому отнесусь? заметил я.
— Не совсем так, сударь. Я знал, что вы согласитесь на эту поездку!
С этими словами он пожал мне руку и повернулся к двери.
— Час поздний, мне пора. Я приду завтра в это же время, чтобы дать вам все необходимые инструкции, связанные с дорогой. А вы поговорите с супругой и не забудьте засвидетельствовать ей мое почтение. Доброй ночи!
Он вышел.
Те десять минут, пока я ждал возвращения жены с покупками, показались мне вечностью. Мне необходимо было высказаться, поделиться услышанным, мне был нужен собеседник…
И вот она здесь…
Попытка сделать ей приятный сюрприз, конечно же, не удалась, так как она сразу прочла возбуждение на моем лице. Мой удивительный рассказ она выслушала с большим вниманием, но все же не могла удержаться от язвительного вопроса:
— А ты в своем уме?
— И даже очень, любовь моя. Я тоже принимал Гауча за плута или сумасшедшего, пока он не убедил меня в своей порядочности и благородстве.
И я победоносно выложил свой козырь — чек. На нее, как до этого на меня, он произвел большее впечатление, чем слова; правда, она посоветовала мне с утра сходить в банк и проверить, не фальшивый ли он. Потом мы принялись обдумывать путешествие и все, что с ним связано.
— Ага, портрет, покажи-ка его мне!
Ее реакция была совершенно неожиданной… Внимательно изучив его, она откинулась на спинку стула и растерянно прошептала:
— Ты действительно считаешь, что мы должны туда ехать? Этот человек мне не нравится. Не знаю, почему, но его вид меня пугает…
Она была готова заплакать.
— Что ты такое говоришь, деточка? — смеясь, я обнял ее. — Это же мои старый друг Патера, милый, славный человек. Если он тратит свои деньги столь причудливым образом, то за это я ценю его еще больше.
— А не лучше ли было бы сперва навести более подробные справки?
— Я уж не знаю, чего ты хочешь, но за своего друга я ручаюсь. Завтра мы узнаем, настоящий это чек или нет, а царство грез представляется мне грандиозной идеей. В конце концов, ведь мы же собирались ехать в Индию! Почему ты не хочешь, чтобы я получил еще большее удовольствие?
Последние слова прозвучали почти как упрек. Я стал успокаивать ее, и она наконец признала мою правоту, назвав свои опасения преувеличенными.
— Тебе наверняка там понравится. И потом: ты только представь себе, какое вдохновение я там обрету. А деньги — разве это не великолепно?
Она снова оживилась, успокоилась и тут же перешла к обсуждению практических вопросов, связанных с переселением. Я же, напротив, чувствовал себя почти что гражданином страны грез и предавался игре воображения. При этом я то и дело поглядывал на портрет и чек и даже немного влюбился в эти предметы…
… Когда мы, наконец, заснули, уже брезжил рассвет…
6За час до открытия касс я уже был в банке. В обмен на чек я получил толстый пакет трижды пересчитанных кассиром купюр. И как только я взял в руки свое сокровище, то чуть не бегом бросился к экипажу, чтобы скорее доставить деньги в безопасное место.
Дома меня ждало письмо от Гауча. В нем он приносил мне свои извинения, сообщая, что не сможет прийти из-за новых неотложных поручений. Он настоятельно советовал нам не мешкать с отъездом ввиду предстоящих зимних штормов на обоих морях, которые нам придется переплывать. Письмо завершалось пожеланием удачи. Был приложен маршрут: Мюнхен — Констанца — Батум — Баку — Красноводск — Самарканд. Там нас будут ждать на вокзале, и в качестве удостоверения своей личности я должен буду продемонстрировать портрет Патеры.
Ликвидация нашего хозяйства была делом несложным. Все приготовления к далекому путешествию благодаря энергичному содействию моей жены прошли гладко и просто. Все это время я находился в приподнятом настроении. И все же в последний день, который мы провели в нашей старой квартире, меня охватило чувство тоски. Не знаю, как это бывает у других, но мне больно расставаться с любимыми, обжитыми комнатами. Здесь мною было прожито несколько лет, которым отныне суждено оставаться лишь воспоминанием. Я подошел к окну: на улице было темно и по-осеннему холодно. Извне доносился приглушенный гул большого города. Мне стало по-настоящему тяжело на сердце, и я долго смотрел, не отрываясь, на ночное небо. Оно было сплошь усеяно крошечными звездами.
… А затем мою шею обняла любящая рука…
Почти весь следующий день — это была пятница, и мы собирались ехать вечерним поездом — мы провели в привокзальной гостинице. При мне уже были два билета на Восточный экспресс до Констанцы. Случайно встреченным знакомым я на прощание сообщил, что мы едем в Индию. В девять часов вечера мы уже сидели в поезде.
Вторая глава. Путешествие
В этом месте я позволю себе слегка ускорить темп своего рассказа: путевые впечатления мой читатель найдет всюду, причем куда более красочные нежели те, на которые способно мое перо.
То, что поездка по железной дороге — это целая беда, знает каждый. Начиная с Будапешта уже стал заметен легкий азиатский колорит. За счет чего? В интересах этой книги я не хочу обижать Венгрию.
Слава богу, к тому моменту, когда мы прибыли в Белград, я уже не хватался каждые десять минут за грудь, чтобы проверить, на месте ли мое сокровище. Зачем показывать окружающим, где ты хранишь свои деньги, даже если дело происходит в Сербии?
Обычно путешествие в поезде раздражает меня. На этот раз все было значительно лучше. Правда, мы ехали со всеми возможными удобствами. Я предавался светлым мечтам и радовался, что впереди у меня будет столько удовольствий. Вот если бы еще моя жена была хоть чуточку повеселее. Но, к сожалению, она все время лежала, была задумчива и жаловалась на головную боль.
Но когда позади остался Бухарест, даже я был на пределе. Две ночи в вагоне, пусть и с удобствами, в конце концов, тоже не пустяк. На последнем отрезке пути мы испытывали те же ощущения, что, верно, испытывают дикие звери в клетке.
Когда рано утром за окном показалось Черное море, мы уже давно стояли в коридоре, готовые к высадке. При первых лучах солнца мы прибыли в Констанцу. Шумная перебранка из-за багажа…
Пароход, который должен был доставить нас в Батум, принадлежал австрийской компании «Ллойд». Он был чистым и комфортабельным, что было особенно важно для моей жены. Горячая ванна окончательно привела ее в чувство после железнодорожной маеты. Она наслаждалась прекрасной погодой и морем. Я стоял на юте и смотрел на исчезающую вдали землю… Европа! Скоро берег превратился в узенькую полоску. Но потом и она скрылась из вида. Напряженно всматривался я в том направлении, и мне еще долго казалось, что я вижу сушу.
