Сергей Кусков - Игрушки для императоров: Прекрасный Новый мир
Ребенок проиграл, его истерики больше не играют для меня никакой роли. Катарина победила. Я еще не был готов разговаривать с нею, я не был готов говорить «да» и бросаться в объятия, во мне еще играла уязвленная гордость… Но я уже знал, что соглашусь. Несмотря ни на что.
И за это ее стоило удавить.
* * *– Хуан Карлос, – произнесла Пенелопа-Маркиза, глядя вдаль.
Мы брели вокруг памятников космонавтам в ожидании ее начальства, что ее заберут, а со мной проведут разъяснительную беседу по поводу произошедшего. Не могли же они просто так все оставить, не для того устраивали спектакль. Разговор в любом случае должен состояться, и состояться сегодня, по горячим следам. Но не сразу, а когда эмоции стихнут, а нервы успокоятся. Подозреваю, именно с этой целью они подсунули интересную и, что скрывать, симпатичную девочку в ожидании, когда накал внутри меня сойдет на нет, и не спешили. И глядя на Маркизу, я все больше понимал, что это выигрышная тактика. У меня не получалось ее ненавидеть, наоборот, вялая поначалу беседа постепенно захватывала.
– Что? – я обернулся, следя за ее взглядом. Действительно, Хуан Карлос. Изобретатель стоял перед лавочкой, на которой сидели две прелестные «феечки» лет по шестнадцать. Они о чем-то разговаривали, и будущий конструктор активно жестикулировал. Но по его мимике, по глазам, я понял, что эти «феечки» – очередные его «просто друзья».
– Откуда ты знаешь Хуана Карлоса? – спросил я спутницу и усмехнулся. Нехорошо усмехнулся. Речь шла уже не о театральной постановке с моим участием, здесь пахло вмешательством в личную жизнь. А этого Катюше я не прощу никогда. Она не лезла в нее до этого – вот пусть не лезет и дальше.
Девушка же не обратила на мои пыхтения никакого внимания. Невозмутимо пожав плечами, ответила:
– О нем написано в твоем личном деле. Что он – твой лучший друг.
– Ты читала мое личное дело? – Я удивился.
– А что в этом такого? – не поняла она моего удивления.
Действительно, что в этом такого? Чего это я? Ее же не просто послали убить угрожавших мне бандитов в магазине, ее роль гораздо, гораздо большая! Воздействовать на меня морально, промывать мозги под видом охраны, постепенно меняя мое мировоззрение. А какое воздействие может быть, если ты не знаешь «клиента»? Чем он живет и чем дышит? Не дура же Катарина, допускать подобные ошибки?
– Нет, ничего, – замял я тему и направился к изобретателю. На душе скребли кошки. Она пошла следом, чуть сзади.
– О, а это мой друг! Здорово, Хуанито! – Хуан Карлос увидел меня первым, до того, как я его окликнул, и бросился в мою сторону, похлопав по спине. – Как дела, дружище? Куда пропал? – И не давая вставить слово, повернул к своим спутницам:
– Хуан. Мой лучший друг. Тот самыйХуан, – добавил он, стрельнув глазами и перейдя на шепот. Я понял, что в некоторых кругах моя личность известна до сих пор, и вряд ли эта известность пройдет быстро.
В глазах у девчонок я увидел восторг, желание тут же подскочить и как минимум растащить меня на сувениры, но проявить эмоции бурно не дала моя спутница, вставшая рядом с грозным видом собственницы-валькирии. И в данный момент я был ей за это благодарен: в пику виденным ТАМ малолетним убийцам такого же возраста, эти девчушки смотрелись детьми, сущими детьми. А на детей меня не тянет.
«Зажрался, Шимановский?»– вякнул внутренний голос. – Им где-то шестнадцать, тебе восемнадцать. Скажешь, раньше на подобных не смотрел?»
«Раньше много чего было…»– уклонился я от спора с самим собой. Но доля истины в этом была – я менялся, и менялся на глазах.
– А это, знакомься… – Хуан Карлос назвал мне имена «феечек», которые я даже не пытался запомнить. Вместо этого отметил взгляд, которым он буквально сожрал мою спутницу. От этого взгляда мне стало не по себе.
…Да-да, понимаю, сам такой. Сколько я рассматривал ее в магазине? Смотрел, анализировал, строил гипотезы, кто это может быть? Долго. И в итоге подошел с ней знакомиться. Но в отличие от той ситуации, теперь я ЗНАЛ кто она. И подставлять под удар не знающего это Хуана Карлоса мне не хотелось.
Выслушав приветственные щебетания «феечек», я нехотя, но все же представил девушку другу, преднамеренно сбившись на имени:
– Это Мар… Хм…
– …Пенелопа, – пришла та на помощь и мстительно заехала мне кулаком в лопатку. Ого, а в нашей девочке сталь! Кажется, она нравится мне все больше и больше!
– Пенелопа? Да, дружище, это Пенелопа. Красивое имя, правда? – одарил я ангелочка убийственной улыбкой, давая понять, что не буду рад, если ее действия превысят необходимые для обеспечения моей безопасности. Особенно в отношении моих друзей.
Она намек поняла, и глаза ее в ответ ехидно сверкнули – ага, так она и будет меня слушаться! Кажется, я сам того не ведая только подставил Хуана Карлоса – теперь она будет заигрывать с ним назло мне. Этого нет в ее приказе, этого нет в ее обязанностях, ей просто интересно сразиться с мальчиком. В корпусе с мальчиками напряженка, а я особый случай, поскольку сам претендую на то, чтобы стать частью корпуса.
«Тем более, что это не противоречит приказам Катюши, а наоборот…»– добавил внутренний голос.
– Великолепное! – Рад приветствовать вас, сеньорита!.. – Изобретатель ничего не понял из наших гляделок кроме того, что что-то не так, но не подал вида. Поклонился, поцеловал кончики ее пальцев. Да с такой грацией, что на мгновение я даже почувствовал укол ревности – все-таки эта девушка была условно «моя». И только после этого мне был послан невербальный сигнал, мимикой лица, означающий: «Кто это? У вас что-то есть?»
Врать не было смысла. Я еле заметно отрицательно мотнул головой, скривив губы. «Нет, мы просто друзья».
Его вздох облегчения, наверное, слышно было на противоположной стороне монумента. Что не понравилось мне совсем.
Следующие пять минут подтвердили самые нехорошие мои предположения. Беседа шла в основном в направлении «Хуан Карлос» – «моя знакомая», и я никак не мог повлиять на это. Мы с «феечками» просто выпали из разговора, несмотря на то, что они всячески пытались переводить его на нужные им рельсы, то есть на разговор обо мне и происшествии в школе.
Говорить о том, что произошло тогда, я не хотел, и тем более не хотел говорить о себе. «Феечек» вообще считал детьми, и не видя вариантов дальнейшей действий, принял решение как можно скорее разговор закончить, утащив эту дрянь от Хуана Карлоса подальше. Мне показалось это самой разумной стратегией.
– Ладно, давай, дружище! Нам надо идти! – оборвал я заливающегося соловьем перед девушкой друга на полуслове. Улыбка с его лица моментально слетела:
– Как идти? Куда-то спешите? Я думал, вы просто гуляете?
Его глаза пронзили меня гневным взглядом: «Хуанито, ты чего? Зачем ломаешь кайф?»
Я не стал отвечать, скосив, будто не понял:
– Да, спешим, извини. – И мило-мило улыбнулся, протянув руку для пожатия.
– Может, вас проводить? – пробовал он зацепиться за лазейку, одновременно пытаясь понять мое поведение. – Вы вообще в какую сторону идете?
– Мы…
И тут моя спутница показала зубки:
– Мы хотели бы немного пообедать. Я не ела со вчерашнего вечера. Сеньор не подскажет хорошие и недорогие места, где можно это сделать?
Ее глаза стрельнули, а брови выразительно выгнулись. У Хуана Карлоса, как у какого-то сопливого мальчишки, отвисла челюсть от восторга, он несколько секунд не мог ничего сказать. Я же про себя поклялся, что к концу вечера удавлю эту дрянь.
«М-да, а кто говорил, что будет легко?»– рассмеялся я про себя.
– Конечно! Конечно, сеньорита! Сеньорита Пенелопа не будет так любезна последовать за мною в кафе к старому Хезусу? Тут рядом? Я угощаю? – Хуан Карлос бросил на меня уничтожающий взгляд. Я понял, что попал меж двух огней: кажется, я переоценил силы, мне не справиться. Ладно, оставался последний аргумент, встать и уйти. Она не сможет остаться, ей надо быть рядом, и она помчится следом, оставив бедного изобретателя в покое. Но это крайний, резервный вариант, ибо кроме своей слабости покажу этим, какая я свинья, а этого бы не хотелось.
Мое молчание тактичной Маркизой, соблюдающей все внешние правила приличия, было воспринято как подтверждение, и она кивнула, не забыв одарить конструктора очередной сногсшибательной улыбкой:
– Конечно, сеньор! С большим удовольствием!
Мне не осталось ничего иного, кроме как скрипнуть зубами.
Лишь позже, фактически плетясь вслед за другом, ведущим мою спутницу в кафе, расположенное недалеко, через дорогу, со стороны улицы Пионеров Марса, я поймал себя на мысли, что я тот еще кабальеро. Я что, не мог сам предложить ей где-нибудь перекусить до этого? Пускай она ангелок, но она девушка! А обычную девушку я в первую очередь повел бы именно в кафе, даже не зная, голодна она или не голодна. Просто потому, что она девушка. Да уж!
