Стеллa Странник - Живые тени ваянг
Услужливый официант тут же подал меню.
— Ты что будешь? — Паула опустила голубые глаза, как два кусочка ясного неба, в меню. — Может быть, что-то из курицы? Полегче? На ночь глядя… И салат, да? У них отличный фирменный…
Она снова тряхнула головой, и светлые волны рассыпались по плечам, почти закрывая грудь, обтянутую розовой блузкой. И опять прочитал он в этих движениях: «Посмотри, какая я красивая!» Потом она быстро пробежала по залу взглядом, но не тем, которым ищут друзей, чтобы составить компанию, ну, а на худой конец — перекинуться теплыми приветствиями. Скорее, наоборот, этот взгляд как будто шепотом спрашивал: а нет ли здесь нежелательных знакомых?
Официант плеснул в фужеры белого вина, и оно замерцало в полутемноте, словно в напиток добавили фосфора.
— Это старинное лимонное вино, попробуй, какой необычный вкус… — Паула поднесла фужер к губам и сделала глоток.
— Не забывай, что ты за рулем.
— Да это же как лимонад! — она почти возмутилась и сделала еще глоток.
Ему вино показалось очень кислым и горьким. Эти два вкуса создавали третий — терпкий и пряный. Необычное сочетание вкусов, над которыми витал запах свежего лимона и ароматной мяты, и стали основой «букета». И он, скорее всего, был совсем не дешевым.
А вот курица оказалась гораздо вкуснее — нежность и сочность придавал ей сладкий соус с очень знакомыми ему пряностями. Буди даже показалось, что они из тех, которые добавляла в еду мама. Красная капелька соуса осталась у Паулы на ее пухлых губках, но она тут же промокнула их салфеткой.
— Хочешь еще вина? — она взяла в руки пустой бокал, демонстрируя желание наполнить его.
— Нет-нет, спасибо… Нам пора, Паула!
— Да куда же ты так торопишься? Ладно, пойдем, у меня дома тоже кое-что есть.
Когда они подходили к выходу, распахнулась дверь, и в ресторан вошли двое — молодая экстравагантная женщина в струящемся по точеной фигуре шелковом платье под руку с галантным пожилым китайцем. Дама, увидев Паулу, не могла скрыть восторга:
— Полина! Как я рада, что встретила тебя! И ты китайца закадрила?
Уверенная, что никто из присутствующих ее не поймет, незнакомка произнесла эту фразу на русском языке.
— Так быстро ты тогда исчезла… Работаешь? — она повела бровью в сторону Буди.
Паула от неожиданности резко сбавила шаг и открыла рот, чтобы перебить поток речи, сбивающий с ног. Но лавина слов продолжала двигаться. Наконец, девушка резко взмахнула рукой, как дирижер, останавливающий затянувшуюся игру скрипки, и отчетливо произнесла на английском:
— Я вас не знаю, видимо, вы меня с кем-то спутали…
Паула бросила на пришелицу взгляд предгрозового неба и быстро процокала каблучками к выходу. За дверью ресторана она молчала, видно, встреча с незнакомкой была ей неприятна, и отводила в сторону глаза, когда Буди пару раз что-то попытался сказать.
Когда Паула открыла ключом входную дверь, в квартире стояла полная тишина. Видимо, Вилли уснул, да и Хелен — вместе с ним.
— Проходи, Буди…
— Может, в следующий раз? Уже поздно!
— В этой жизни может и не быть следующего раза, — задумчиво сказала она. — Да что ты, как мальчик… Такой скромный… Не через порог же дам тебе телефон, присядь, отдохни… А я кофе заварю… Нет, лучше коньячку выпьем… прошу тебя, Буди, просто посиди со мной, я тебе кое-что расскажу. Знаешь, так хреново мне… Некому поплакаться в жилетку…
Про жилетку он кое-что слышал раньше. Это у русских такая традиция: жаловаться на свою судьбу. Про «хреново» — не слышал, но понял, что совсем плохо. Потоптавшись в нерешительности в прихожей, он все же снял куртку и ботинки.
— Ладно, побуду твоей жилеткой…
— Вот и прекрасно! — Паула искренне обрадовалась. — Идем!
Они устроились в тех самых белых кожаных креслах, в которых всего три дня назад «заседали» Паула и Катя. Та же бутылка коньяка из толстого темного стекла возвышалась над двумя плоскими пустыми тарелками и невысокой салатницей с порезанными яблоками. В металлической конфетнице лежали дольки черного шоколада. Паула плеснула коньяк в высокие фужеры:
— Не буду тебя заставлять пить, не беспокойся. А я выпью немного, для храбрости…
Он молча разглядывал ее. Четкий овал лица, а его украшают чистые голубые глаза и прямой, почти греческий, нос, по-детски пухлые губы. Красивые руки с тонкими запястьями и хрупкими пальцами с ухоженными ногтями. Видимо, такая же красивая, обтянутая розовым шелком, грудь. Ноги — само собой, видно, что когда-то ходила по подиуму, у всех, кто побывал на нем, вырабатывается привычка именно так держать ступни ног, не сутулить спину, а голову слегка запрокидывать назад. «Странно, — думал Буди, — неужели такая девушка могла работать проституткой? Навряд ли они незнакомы — Паула и та экстравагантная дамочка».
Она сделала пару глотков коньяка и зажевала шоколадом.
— Не поверил мне? — Паула будто читала его мысли. — Думаешь, я — ночная бабочка?
— Какая еще бабочка? Ты хотела мне что-то рассказать…
— Буди, оставайся у меня сегодня. Видишь, сколько здесь места зря пропадает… — Она произнесла эти слова, и невозможно было определить, шутит или говорит серьезно. — Нет? Я так и думала. А почему? Чем я тебе не понравилась?
— Ты — красавица! И прекрасно знаешь об этом.
— Ладно, считай, что пошутила… Не буду перед тобой оправдываться. Но и обманывать не буду. Так я решила. Только одно у меня условие: не говори об этом Кате, она — чистая.
— Хорошо, Паула, мое мужское слово.
— Я приехала в Амстердам четыре года назад из российской глубинки. Языки знала, внешностью бог не обделил, так что быстро нашла себе работу… — Паула замолчала, словно вспоминая подробности. На ее лбу появилась складка между бровями — с таким напряжением она размышляла над каким-то эпизодом. Может, раздумывала, говорить о нем или же — нет.
— Неужели — сразу туда?
— Нет-нет, — она понимала, что в его глазах является женщиной легкого поведения, и так хотелось хоть чуть-чуть добавить в свою прошлую жизнь позитива. — Меня приняли в танцевальную группу в ночной клуб. В России я училась модельному бизнесу, немного работала манекенщицей… Танцевала, в общем-то, тоже неплохо. Так что была рада, что нашла себя… Вернее, что пошла по уже проторенной дороге. Так бы и работала, если бы не случилось это событие…
Паула задумалась. Она уставилась в одну точку, которая находилась где-то на высокой бутылке с коньяком, может быть, даже на ее темно-зеленой этикетке.
— Что-то неприятное? — Буди перешел на полушепот, словно боялся прервать ее раздумья.
— Да уж, очень «приятное»! — съязвила Паула. — Меня изнасиловал хозяин клуба…
— Извини, я не знал…
— Ты хочешь услышать подробности? — эту фразу Паула произнесла тоже полушепотом, как будто ее мог кто-то слышать еще.
— Нет, не надо…
— Могу и рассказать! — она истерично вскрикнула, как будто сейчас Буди должен держать ответ перед ней не только за того человека, но и вообще за всех в мире насильников. — Он меня вытурил с большим скандалом, как воровку. Обвинил в краже драгоценных камней — была у него такая коллекция, и два камня нашли в моих личных вещах. И это потому, что я рассказала о случившемся его партнеру по бизнесу, совладельцу этого клуба.
Кто-то позвонил ей на мобильник, и она прервала рассказ.
— Нет, Георг, я тебе уже сто раз говорила, что я не работаю! Да ты — сумасшедший, мне не нужны твои деньги! — Паула перешла на повышенные тона, видимо, этот Георг ее конкретно достал. — Не звони мне больше!
Она потянулась за бутылкой, но Буди ее опередил. Он приподнял высокую пузатую емкость и налил немного ее содержимого в пустой фужер.
— Так вот… На чем я остановилась?
— Тебя выгнали из клуба?
— Да. И я не могла найти работу месяца два… Как будто в «черный список» попала — нигде меня не принимали. И вот — взяли в публичный дом, ты ведь знаешь о том, что этот бизнес здесь легальный.
— Об этом-то я как раз и знаю. Интересная страна — Нидерланды, здесь очень терпимо относятся к необычному поведению людей… к тому, что другие считают безнравственным.
— Хорошо, что ты понимаешь… Да, не в подворотне я стояла и не на обочине дороги, а служила в самом что ни на есть официальном заведении, как положено, с зарплатой, со страховкой…
— Видимо, ты недолго там пробыла?
— Да. Здесь мне действительно повезло — встретила Томаса Янсона, крутого дельца шоу-бизнеса… Не подумай чего плохого — мы действительно с ним полюбили друг друга!
— Хорошо-хорошо, я понял…
— И целых три года мы радовались жизни, пока не начали проявляться у него признаки тяжелой наркотической зависимости. До этого казались мне наркотики маленьким баловством… Вот и все. Муж умер — я осталась, и как напоминание о нем — сын Вилли… Он у меня — не обычный ребенок…
