Стеллa Странник - Живые тени ваянг
— Ну, Буди, ты и загнул, — Катя была с ним совершенно не согласна.
— Почему же? — не сдавался Буди. — Мы можем это проверить, например… сделать экспертизу…
— Хм-м-м, — Георгию Дмитриевичу, однако, понравилась эта идея, потому как он хмыкнул очень даже одобрительно. — А давайте и проверим, что это за амулеты… Надо только подумать, где найти эксперта.
— А я знаю такого! — похвасталась Катя. — Когда летела в Амстердам, в самолете познакомилась с Германом Арнольдовичем. Он и визитку мне свою дал.
При слове «визитка» Буди бросил на нее пронзительный взгляд, видимо, он до сих пор не мог смириться с тем, что его визитку она не сохранила, а какого-то незнакомца не забыла даже как зовут по имени-отчеству.
В прихожей опять хлопнула дверь. Все замолчали, прислушиваясь к звукам шагов. В кабинет заглянул Валек:
— Все полуночничаете?
— А ты уже научился открывать дверь ключом? — подколола его Катя.
— Как видишь… Научишься тут, когда все заняты…
Ему явно не нравилось, что в квартире происходит какая-то кутерьма, а до него нет никому дела.
— Ладно, пойду спать…
— А ужинать? — Катин вопрос был явно риторическим.
— Уже ночь. Какой там ужин?
— Ладно, давайте построим план, — высказал свое предложение Георгий Дмитриевич. — Что сейчас важнее всего?
— Напоминаю: я приехал, чтобы попросить Катю поехать со мной…
— Да-да, Буди, я понимаю, — в голосе Георгия Дмитриевича появились заговорщические нотки. — Но ведь сейчас и ты хотел бы сначала получить информацию об этих амулетах?
— Конечно! Без этого я не уеду!
— Тогда давайте сделаем так: завтра Катюша свяжется с Германом Арнольдовичем, и в зависимости от того, сколько времени уйдет на экспертизу, и будем строить дальнейшие планы.
— Хорошо, папа, но меня пока никто не спросил, согласна ли я ехать с Буди?
— Да ладно, об этом — потом…
Отец явно тянул время, чтобы не отпускать дочь вот так стремительно. С другой стороны, казалось, он даже и не возражал, чтобы она поехала. Правда, хотел повнимательнее приглядеться к Буди, продолжая незаметно его испытывать:
— Кстати, Буди, а не отразится твое отсутствие на карьере?
— Нет-нет, все в порядке, у меня четкая договоренность. Да и не так часто приходилось мне отсутствовать раньше…
— Пойдемте, наконец, спать! Я закрываю заседание «раззаседавшихся», — подвела черту Катя.
На следующий день она позвонила Герману Арнольдовичу, и тот с готовностью откликнулся на предложение:
— Катенька, только рад буду видеть тебя, приезжай ко мне сегодня, я человек вольный, да и работаю в основном дома… А хочешь, прямо сейчас?
— Я не одна, со мной — наш гость.
— Хорошо-хорошо… Так как?
— Надо же, Герман Арнольдович, даже не ожидала, думала, запишете в очередь…
— Да ладно, Катюша… Приезжайте, жду!
— Ушел! Меня ждут студенты! — Георгий Дмитриевич, как всегда, был в своем амплуа.
— Ладно, папка, иди. А мы с Буди тогда поедем к нашему эксперту. Ты мне дашь крест?
— Конечно! Смотри только, не потеряй!
— Что я, маленькая?
Катя даже смутилась, выдавив из себя эти слова, потому что вспомнила случай, и совсем недавний… Отец дал ей очень ценную вещь — распечатку рисунков и фотографий одежды петровской эпохи с комментариями специалистов, ее он собрал попутно, во время подготовки материала для диссертации. А Катя ее потеряла… Видимо, оставила в одном из офисов своих партнеров. Пришлось восстанавливать…
Квартира Германа Арнольдовича походила на антикварный магазин или на музей древностей. Единственное, что отличало ее от музея, это плотность «проживания» экспонатов: здесь она была гораздо выше.
— Эх, Катя, Катя, ведь знал, что увидимся…
Хозяин квартиры без верхней одежды выглядел еще старше — совсем древний старичок. Может быть, поэтому Буди не реагировал на его «ухаживания» за Катей, когда тот галантно поцеловал ей ручку, поднимаясь по лестнице на второй ярус квартиры?
— Чувствовал всем сердцем… Да и сам желал встречи, — продолжал любезничать с гостьей Герман Арнольдович, лавируя между высокими напольными вазами и скульптурами, расставленными на всем свободном от других экспонатов пространстве.
Наконец, они прошли в небольшой холл, где можно было присесть на старинный диван.
— Ну, рассказывайте, не просто так же вы в гости ко мне пожаловали…
Катя достала из сумочки шкатулку, а Буди вытащил амулет из своего портмоне. И они положили на небольшой полированный столик с резными ножками два свастичных креста.
— Так-так-так… Любопытненько… Откуда у вас этот коловрат?
— Герман Арнольдович указал на Катин крест.
— Как-то странно вы его назвали… — удивилась та. — И почему именно мой?
— Это я по-старинке свастику так называю. А именно на этот крест указал потому, милая, что такие амулеты — большая редкость, их мало делали раньше, а сейчас — еще меньше…
— Почему меньше? В нем что-то не так? — не унималась Катя.
— Нет, Катенька, все «так». Дело в другом. Свастика — очень древний символ Солнца, и указывает на движение светила вокруг Земли. Приглядись к нему, видишь четыре части? Это — четыре времени года с двумя фиксированными солнцестояниями, летним и зимним. Обычно жизненный процесс выражается в движении по часовой стрелке, да? А у тебя — против часовой… Видишь, куда смотрят загнутые концы?
— Значит, это плохо… — расстроилась девушка.
— Многие народы не поклоняются такому коловрату, полагая, что он несет негатив, — коллекционер сделал паузу, раздумывая, как не обидеть свою дорогую гостью, и тут же продолжил. — Эх, Катя, ты же знаешь, что есть предметы, которые служат не добру, а злу. Подумай, если мастер изготовил такой коловрат, значит, это было кому-то нужно…
— Неужели черным магам? — Катя даже чуть отпрянула от столика, словно крест ужалил ее невидимыми острыми лучами — потоками отталкивающей энергии.
— Не думаю. Если верить древнеиндийским писаниям, то раньше различали свастику в двух направлениях — мужскую и женскую, подобно Инь и Ян. — Герман Арнольдович взял в руки левосторонний крест. — Да, я склоняюсь к тому, что это — индийская символика. У них свастика символизирует Солнце, а Солнце представлялось им птицей. Вот этот крест, что имеет загибы влево, «женский», символизирует полет солнечной птицы осенью и зимой на север.
— А если с загибом вправо? — спросила Катя, бросив взгляд на крест Буди.
— Если «мужской» коловрат, тогда солнечная птица летит весной и летом на юг.
— Так вы считаете эти два креста индийскими? — вступил в разговор Буди.
— Ребята, не торопите меня, я ведь пока рассуждаю… До выводов еще далеко… А хотите, пригласим крупного специалиста по восточной символике?
Катя обрадовалась:
— Конечно, Герман Арнольдович! Чем больше мнений экспертов, тем лучше.
Коллекционер набрал номер:
— Але, Виталий, здесь для тебя интересненькое дельце появилось. Приезжай, посмотри.
Он захлопнул «лягушку» и потер руки:
— Прибежит, как миленький…
Сделав паузу, хозяин дома начал напевать себе под нос: «Не пройдет и полгода, и я появлюсь, чтобы снова уйти, чтобы снова уйти на полгода…» Поймав удивленный взгляд Кати, он тут же вставил:
— Не переживайте, он мой сосед, дом совсем рядом.
— Герман Арнольдович, а у вас есть монеты?
Катя решила заполнить образовавшуюся паузу. Она понимала, что обсуждать тему свастики без «крупного специалиста» бесполезно. Расспрашивать же коллекционера о незнакомых ей предметах тоже нет смысла.
— Скажем, Петровской эпохи? Мой отец увлекается немного… Он пишет диссертацию…
— Идемте, покажу! Действительно, время зря теряем… Есть у меня монеты и Петровской эпохи, и Допетровской…
— А есть «старые вши»? — «блеснула» девушка своими познаниями.
— О-о-о, ты даже и о них знаешь! Конечно же есть… И рубли на талерах…
Долго разглядывать коллекцию монет не пришлось. Новый эксперт был тут как тут. Правда, вместо такого же древнего старичка, каким его представляла Катя, вошел вполне молодой человек лет тридцати пяти, правда, настолько широкий в плечах и в объеме талии, что Герман Арнольдович рядом с ним совсем потерялся.
— Ну, что там? — Виталий явно горел нетерпением. — Давайте посмотрим…
Когда он взял в руки оба креста, его широкие брови взметнулись вверх:
— Откуда они у вас?
— Один — мой, — начала объяснять Катя, — вот этот, а второй — нашего гостя Буди.
— А Буди откуда приехал? С Бали?
Воцарилась минутная тишина, когда говорят, что кто-то родился. И чаще всего — милиционер, а теперь, значит, и полицейский… Гости переглянулись, ошарашенные таким вопросом, и Катя неуверенно проговорила:
