Айра Левин - День совершенства
— Р 51.
— Она в каком-то из «А».
Номер позади нее сел на кровати, и она повернулась к нему и что-то сказала. Он улыбнулся Чипу. Она снова повернулась лицом в экран и сказала:
— Это Ли ХЕ.
— Здравствуйте, — сказал Чип, мысленно повторяя: «14509, Р 51; 14509, Р 51».
— Здравствуйте, брат, — произнесли губы Ли ХЕ, его голос не достиг микрофона.
— У тебя что-то с рукой? — спросила Маттиола.
Он все еще держался за нее. Теперь опустил.
— Ничего серьезного, — сказал он. — Упал, когда выходил из самолета.
— Бедненький, — сказала она. Перевела взгляд за его спину. — Там еще один номер ждет, — сказала она. — Давай прощаться.
— Да, — сказал он. — Прощай. Было приятно тебя увидеть. Ты ничуть не изменилась.
— И ты тоже, — сказала она. — Прощай, Ли. — Она встала, протянула вперед руку, и экран погас.
Он выключил аппарат и уступил место.
Маттиола была неживая — нормальный здоровый номер. Теперь она небось снова улеглась под бок к своему дружку. В '14509, Р 51. Не мог он рискнуть говорить с ней ни о чем, что не соответствовало ее нынешнему «здоровому» состоянию. Ему следовало бы провести день с родителями и лететь обратно в США, а, в следующее воскресенье отправиться на велопрогулку и на этот раз уже не возвращаться.
Он прошелся по залу ожидания. На одной стене висела карта Афра с огоньками на местах главных городов и соединяющими их тонкими оранжевыми линиями. На севере был '14510, возле которого она жила. А в середине континента горел огонек '71330, где он сейчас находился. Между двумя огоньками проходила оранжевая линия.
Он подождал, пока на табло расписания полетов загорятся данные на 18 февраля, воскресенье. Рейс на '14510 вылетал в 8.20 вечера, за сорок минут до его рейса в США 33100.
Он подошел к окну, выходившему на летное поле, и поглядел, как по эскалатору цепочкой поднимались номеры в самолет, на котором он только что прилетел. Подошел оранжево-балахонный номер и занял место у сканера.
Чип вернулся в зал ожидания. Теперь здесь было почти пусто. Два номера, прилетевших вместе с ним, — женщина со спящим чадом на руках и мужчина, обремененный двумя сумками, — приложили свои браслеты на запястьях к сканеру у дверей в автопорт. «Можно» — трижды засветился зеленый сигнал, и они вышли. Служащий в оранжевом балахоне, стоя на коленях около фонтана, отвинчивал щиток у его основания; другой номер подтолкнул электрополотер к выходной двери, тронул сканер — зажглось «Можно» — и протолкнул полотер через вращающуюся дверь в другое помещение.
Чип размышлял о чем-то, наблюдая за работающим у фонтана слесарем, затем пересек зал, тронул сканер автопорта, увидел «Можно» и вышел. Он направился к машине с тремя пассажирами, ожидавшей четвертого на '71334, забрался в салон и извинился за то, что вынудил их ожидать его. Закрылась дверь, и машина тронулась. Он сидел со своей сумкой на коленях и думал.
Когда Чип добрался до квартиры родителей, он тихо вошел, побрился и после этого разбудил их. Они были рады, и даже счастливы его видеть.
Втроем они говорили, завтракали и еще говорили. Они запросили разрешение на разговор с его сестрой Пиис в Евре и получили его. Поговорили с ней, с ее мужем Карлом, с ее десятилетним сыном Бобом и восьмилетней дочкой Айин. Затем, по предложению Чипа, отправились в Музей Достижений Братства.
После ленча он три часа проспал, и после этого все поехали в Сад Развлечений. Отец стал играть в волейбол, а они с матерью сидели и смотрели.
— Ты опять болен? — спросила мать.
— Нет, — он взглянул на нее. — Нет, конечно. Я себя чувствую прекрасно.
Она пристально посмотрела на него. Теперь ей было пятьдесят семь, голова поседела, загорелая кожа покрылась морщинами.
— Ты все о чем-то думаешь, — сказала она. — Весь день.
— Я здоров, — ответил он. — Ну, пожалуйста. Ты — моя мать, поверь мне.
Она с тревогой заглянула ему в глаза.
— Я здоров, — повторил он.
Немного погодя она сказала:
— Ну и ладно.
Любовь к ней внезапно наполнила его. Любовь и благодарность и какое-то мальчишеское чувство тождественности с ней. Он погладил мать по плечу и поцеловал в щеку.
— Я люблю тебя, Сузу, — сказал он.
Она рассмеялась.
— Слава Христу и Вэню, — сказала она, — какая у тебя память!
— Оттого, что я здоров, — сказал он. — Запомни это, ладно? Я здоров и счастлив. Хочу, чтобы ты хорошенько это запомнила.
— Почему?
— Потому, — не стал уточнять он.
Чип сказал, что его самолет улетает в восемь.
— Мы попрощаемся в автопорту, — сказал он. — В аэропорту будет полно народу.
Отец высказал было желание проводить сына до самолета, но мать отказалась. Они останутся в '334 — она устала.
В семь тридцать он расцеловал их на прощанье — отца и мать, а ей на ухо шепнул: «Запомни», — и сел в машину, направлявшуюся в аэропорт '71330. Сканер, когда он его коснулся, ответил «Можно».
Зал ожидания был переполнен даже больше, чем он предполагал. Номеры в белых, желтых и голубых балахонах ходили, стояли, сидели, ждали в очереди — одни с сумками, другие без ничего. Несколько номеров в оранжевом прохаживались среди публики.
Он посмотрел на расписание: посадка на самолет, отлетающий в 8.20 рейсом на '14510, будет производиться через проход номер 2.
Номеры там уже выстроились в очередь, за стеклом витрины самолет, покачиваясь, подруливал к эскалатору. Открылась дверь, вышел один номер, за ним второй.
Чип проложил себе путь через толпу к вращающейся двери в стороне от главного входа, имитироал отметку у сканера и проскочил через дверь — в склад, где рядами стояли под яркими лампами решетчатые ящики и картонные коробки, похожие на банки данных Уни. Он снял с плеча свою сумку и запихнул ее между коробкой и стеной.
Он «нормально» шагал вперед. Тележка со стальными контейнерами пересекла ему путь, толкаемая оранжево-балахонным номером, который взглянул на него и кивнул.
Чип кивнул в ответ и зашагал дальше, глядя на номера, толкавшего тележку под широко распахнутый портал, и далее, на залитое ярким светом поле.
Он пошел туда, откуда вышел номер — в помещение, где номеры в оранжевом ставили стальные фляги на транспортер моечной машины и наполняли чистые фляги кокой и дымящимся чаем из кранов огромных котлов. Он все шел и шел.
Он снова обманул сканеры и вошел в комнату, где на крючках висели обычные балахоны, а двое номеров снимали с себя оранжевые.
— Привет, — сказал он.
— Привет, — отозвались они.
Он подошел к стенному шкафу и отодвинул дверцу на всю ширину. Там стоял электрополотер и бутылки с зеленой жидкостью.
— Где тут у вас одежка? — спросил он.
— Вон там, — сказал один из номеров, кивком показав на другой шкаф.
Чип подошел и открыл его. На полках лежали оранжевые балахоны, оранжевые бахилы, оранжевые рукавицы.
— Вы откуда здесь? — спросил номер.
— Из РУС 50937, — сказал он, забирая балахон и пару бахил. — Мы у себя держали балахоны внутри.
— Им и положено быть внутри, — сказал номер, застегивая белый балахон.
— Я бывала в Русе, — сказала другой номер — женщина. — Меня два раза туда назначали — первый раз на четыре года, потом еще раз на три.
Он тянул время, надевая на сандалии бахилы; закончил с ними, когда номеры бросили свои использованные балахоны в мусоросборник и вышли из подсобного помещения.
Он надел оранжевый балахон поверх своего белого и застегнул его до горла так, что белый стал совсем не виден. Оранжевые балахоны были тяжелей обычных, и у них были добавочные карманы.
Он заглянул в другие шкафы, нашел разводной гаечный ключ и подходящего размера кусок желтого паплона.
Потом воротился туда, где спрятал свою сумку, вынул ее и завернул в паплон. Его толкнула вращающаяся дверь.
— Простите — сказал вошедший номер. — Я вас не ушиб?
— Нет, — ответил Чип, держа сверток с сумкой.
Номер в оранжевом пошел своей дорогой.
Чип немного обождал, наблюдая за ним, затем взял сверток под левую руку и вынул из кармана гаечный ключ. Он держал его в правой руке, как ему представлялось, нормально, чтобы все выглядело естественно.
Он пошел следом за ушедшим номером, затем повернул и направился к порталу, через который вышел на летное поле.
Эскалатор трапа, прислоненный к фюзеляжу самолета у выхода номер 2, был пуст. Тележка, по-видимому одна из тех, что он видел, когда их катили, стояла у подножия трапа, рядом со сканером.
Другой эскалатор уже убирали в подземную шахту, а обслуженный им самолет рулил ко взлетной полосе. Это был рейс 8.10 на Чи, вспомнилось Чипу.
Он опустился на одно колено и положил сумку и ключ на бетон и прикинулся поправляющим бах ил у. В зале ожидания все будут наблюдать за самолетом на Чи, будут смотреть, как он взлетает — в тот самый момент он и вступит на эскалатор. Оранжевые ноги прошуршали позади него — какой-то номер шел по направлению к ангару. Он снял бахил у и надел снова, следя за самолетом, и выжидая, когда тот развернется.
