Дмитрий Барчук - Новый старый год. Антиутопия
– Если бы я знал, что у вас такие проблемы с едой, я хоть консервов из кенгуру с собой захватил.
Он в очередной раз убедился, что слово «кенгуру» производит на россиян какое-то особенное, магическое воздействие. Они умиленно представляют себе этого грациозного, прыгающего с детенышем в сумке зверька и тут же добреют на глазах.
– Как видишь, мне золотые по штату не положены. Но я бы мог заплатить тебе валютой. Долларами, например.
Нутриевая шапка трусливо затряслась.
– Ну и что же мне теперь, голодному, что ли, встречать Новый год? – не унимался Смит.
Ему ужасно не хотелось расписаться перед Ольгой в собственном бессилии.
– Понимаете, за доллары – у нас тюрьма, – отнекивался торговец. – Хотя мой брат ездит иногда по работе в Китай. Он привозит оттуда разные хорошие вещи. Вот если бы у вас были юани, я их, может быть, и взял бы.
– Дружище, нет ничего проще! – обрадовался иностранец, извлекая из кармана дубленки толстый бумажник. – Я часто бываю в Гонконге, то есть в Сянгане. Юань – моя вторая валюта. Трех тысяч достаточно?
– Что вы, конечно! – обрадовалась нутриевая шапка. – Только сдачи у меня не будет.
– Оставь себе, старина! – Смит снова вошел в роль щедрого миллионера и вальяжной походкой направился к поджидавшей его Ольге.
– Вот я только не знаю, юань – валюта или нет? – размышлял вслух деревенщина, крутя в руках чужие деньги. – Американцы – наши враги. Значит, у них валюта. А китайцы – пока друзья. Значит, у них – просто деньги. А за деньги торговать можно, – успокоил он сам себя.
А в уме уже прикидывал, что на эти деньжищи брат сможет купить ему мини-трактор, да еще на одежду останется.
Но старшему лейтенанту Смердову законность его действий внушала большие сомнения. Поэтому он кивком подбородка указал начальнику патруля на нутриевую шапку. Милиционеры, шаркая сапогами, двинулись в мясной ряд.
Андрей Александрович Крутоложин до семнадцати лет прожил в деревне, потом приехал в город, поступил в педагогический институт и после его окончания получил диплом преподавателя физического воспитания. Но в школе ему работать не пришлось.
В ресторане, где молодые специалисты обмывали дипломы, случилась драка. Спортсмены против азербайджанцев. Администраторша вызвала милицейский наряд. Андрей настолько увлекся силовым выяснением отношений, что не сразу заметил появление людей в форме. А когда понял, было уже поздно. Один из ментов, подвернувшийся ему под руку, валялся на полу, обхватив руками челюсть. И хотя Крутоложин был мастером спорта по легкой атлетике, зато входил в олимпийский резерв сборной Союза, и удар у него был поставлен что надо. Милицейская челюсть оказалась сломанной.
Начальник районного отдела внутренних дел, куда доставили участников драки, после установления личностей задержанных вызвал к себе уже протрезвевшего к тому времени Андрея и поставил его перед выбором: либо он получает годика три исправительных работ, либо поступает на службу в органы. В РОВД был жесткий дефицит офицерских кадров. Подавляющее большинство людей с высшим образованием чурались милицейской карьеры. Даже под давлением партийных органов старались любым способом увернуться от подобной перспективы.
Но у Андрея выбора не было. И его вскоре отправили в Высшую школу милиции, поднимать свой новый профессиональный уровень.
Крутоложин нашел способ совместить милицейское звание и занятия спортом. Он стал выступать на соревнованиях за общество «Динамо» и вскоре стал тренером по легкой атлетике. Так он дослужился до капитана милиции. А потом в России начались смутные времена.
Природа наделила его не только отменным здоровьем и богатырской силой, но и твердым, решительным характером, железной волей и мужицкой сообразительностью. К тому же по натуре своей он был прирожденным лидером. Андрей быстро осознал, что ни спорт, ни охрана общественного порядка не принесут ему того количества материальных благ, которых, по его мнению, он заслуживал. И вскоре он сколотил из своих питомцев, которых тренировал, крепкую команду, занимавшуюся оказанием защитных и охранных услуг коммерческим структурам. Обские авторитеты с неодобрением встретили появление конкурентов. И между ними начались разборки. В итоге Крутого тупо сдали ментам.
В новостях на одном из телеканалов даже сообщили, что тогда-то в таком-то месте задержан не кто-нибудь, а руководитель организованной преступности Сибири и Дальнего Востока капитан милиции Крутоложин. После такой рекламы даже отъявленные уркаганы в общей камере СИЗО встретили его с некоторым уважением. Ну и что, что бывший мент. Менты тоже разные бывают. Перед его поступлением только что осудили и отправили в зону такого же капитана, разрядившего всю обойму из табельного ПМ в начальника райотдела.
Крутой в отношениях с сокамерниками вел себя ровно, с достоинством, ни к кому не придирался, но и себя в обиду не давал. На вопросы отвечал коротко и немногословно. Каждое утро, раздевшись до пояса, он делал зарядку, и все обитатели камеры видели, как вздымались его горы мышц. Но когда ему приносили передачу с воли, он, как нормальный фраер, делился честно со всеми.
Через месяц его выпустили, но и этого срока для Андрея оказалось достаточно, чтобы понять, что жиганская жизнь не для него. Из милиции, правда, пришлось уйти. Но это и к лучшему, решил он, буду заниматься бизнесом, честно зарабатывать деньги.
Он стал гонять иномарки из Эмиратов. Брал с клиента предоплату, летел в Дубаи, выбирал нужную тачку, затем на пароме через Персидский залив, а потом уже своим ходом, вначале через Иран, потом через бывшие советские среднеазиатские республики, через весь Казахстан – в родную Сибирь.
Андрей работал один. Редко когда случалось встретить попутчиков, таких же перегонщиков, как он. В ту пору на дорогах было очень неспокойно. А новенькая иномарка, нигде не стоящая на учете, – вообще самый лакомый кусок для дорожных пиратов. Но в душе у Андрея не было даже намека на страх. Он свято верил в свою звезду, в то, что с ним никогда ничего дурного не случится, а если и возникнут трудности, то он всегда сможет из них выкарабкаться.
Но и в этом бизнесе ему не удалось избежать криминала. Оказалось, что самое главное здесь не в том, чтобы дешево купить автомобиль, с минимальными затратами пригнать его, а в том, как пройти таможню. Если по закону, то он будет стоить столько, что его ни один здравомыслящий человек не купит, а если в обход закона, то и детишкам на молочишко чего-нибудь останется.
И вновь все пошло по старому кругу. Взятки, продажные менты, разборки… Бизнес ширился, крепчал. Мышковать Андрей вообще не умел. Уж любить – так королеву, воровать – так миллион. Однажды чеченцы ему назначили стрелку за мостом на заправке, где решили его грохнуть, чтобы спрятать концы в деле с партией контрабандных джипов. Крутой на стрелку не приехал. У него вообще было дьявольски развито предчувствие опасности, какой-то не человеческий, а звериный, первобытный инстинкт самосохранения. Он бросил автомобильный бизнес и исчез на какое-то время из города вообще.
Вскоре Андрей примкнул к одной офшорной компании, промышлявшей перепродажей нефтепродуктов. Его привлек давнишний знакомый еще по милицейской службе Игорь Самохвалов, который и возглавлял эту контору. А коммерческим директором в ней работал Георгий Кузнецов. Первым заданием на новом месте у Андрея было, конечно же, выбивание долгов с одной кемеровской фирмы, не желавшей по-хорошему оплачивать две тысячи тонн бензина. Долго пришлось повозиться Крутому с кемеровчанами, но долг они возместили до копейки. Остальных своих кредиторов эта фирма кинула, объявив себя банкротом.
В дальнейшем Крутоложин возглавил службу безопасности в этой маленькой нефтяной компании. И хотя эта служба состояла из одного человека – непосредственного ее начальника А. Крутоложина, но деньги в обороте защищала немалые. И, наверное, впервые в своей трудовой биографии Крутой не смог подчинить себе свое новое окружение. Уж больно любопытные, характерные персонажи подобрались здесь!
Игорь Самохвалов – директор компании – никогда не говорил слова «нет». Постоянно улыбающийся, он производил впечатление простоватого, со всем соглашающегося человека. Однако за этой внешней маской благодушия скрывался очень жесткий и расчетливый делец, который никогда своего не упускал. Он мог быть милым собеседником, особенно с женщинами, говорил о всяких пустяках и, как бы мимоходом, касался наиболее важного момента, ради чего, собственно, и велся весь разговор, и собеседник (или собеседница), усыпленные его риторикой, вынужденно принимали его точку зрения и поступали так, как он этого хотел. Но если кто-нибудь, особенно в сфере бизнеса, продолжал настаивать на своем мнении, Игорь все равно делал по-своему, иногда даже доходя до полного разрыва отношений с упрямым клиентом.
