Фриц Лейбер - Призрак бродит по Техасу
Можно понять степень моего отчаяния и истощения последних сил, если в тот момент я не усмотрел ничего забавного в его поведении, а только обрадовался, что миновал сапожища пьяной туши, одну из вех на моем пути.
Про осколки я больше не думал, хотя осознавал вспышки острой боли в груди и животе, а также и присутствие под ними теплой скользкой слизи, которая помогала мне ползти. Собственно говоря, осколков я больше не видел, глаза неотрывно впились в водяную цель. Пальцы на руках и ногах, а также подбородок, двигались по собственной инициативе. Я превратился в упряжку из двух кистей, двух ступней и нижней челюсти, которые, точно волокушу, тащили огромный бесформенный груз. В мозгу теснились бесполезные картины: плавание по колоссальной водяной капле с высоким поверхностным натяжением - гордости Циркумлуны; Эльмо восхваляет величие и славу Техаса; моя мать кормит меня; мой отец пытается объяснить мне, что такое океан… Ну и так далее.
Когда наконец мои пальцы коснулись края бассейна и попытались продолжить путь, сознание чуть-чуть прояснилось. Я сообразил, что слезть в бассейн так, чтобы оказаться на спине, задача не из простых. А если я соскользну в него на животе, то не сумею приподнять над водой ни рта, ни носа. Потому, хотя в глазах у меня темнело, а каждая клетка тела требовала влаги, я заставил себя проползти по дуге, пока мой правый бок не вытянулся параллельно краю бассейна. Затем я завел правую кисть под подбородок, цепляясь пальцами за край бассейна, и отправил левую кисть вперед, насколько мог, а затем под его край, где пальцы нащупали удобную впадину.
И все это время мои глаза были сосредоточены на воде, как мысли одинокого космопилота на топливе. Мой правый локоть окунулся в нее и познал блаженную прохладу. Тут во мне шевельнулось дурное предчувствие - этот бассейн выглядел очень глубоким. Но, напомнил я себе, плавать над десятью метрами глубины столь же просто, как над двумя - или над десятью километрами Н2О (невообразимая цифра из океанических данных).
Я с силой скрючил пальцы левой руки. Правая кисть приподнялась под подбородком, я широко открыл рот, и моя голова опрокинулась в сторону бассейна. В ту же секунду пальцы левой ноги отыскали ту же впадину, что и пальцы левой руки, и в свою очередь скрючились. Мое левое бедро приподнялось.
Я удерживал равновесие в этой позе, вспоминая предосторожности, которые необходимо принимать в воде, как вдруг решил, что у меня начались галлюцинации: я увидел, что из самого верхнего окна над патио длинная розовая змея развернула хвост, а затем появилась и начала раскачиваться ее розовая голова.
Но возможно, эта суперкобра не была видением: мэр Берлсон вдруг выпрямился в кресле и уставился на свои сапоги. Потом его взгляд медленно заскользил по извивам того, что было, как я теперь сообразил, моим кровавым следом, и наконец уперся в меня.
Я набрал в легкие воздуха и опрокинулся в бассейн: взлетели брызги, и я оказался в воде на спине, как и рассчитывал.
Внезапный холод меня ошеломил настолько, что я чуть было не лишился чувств, и тут, хотя в голове еще мутилось, а в глазах темнело, началось блаженство. Вода - всего лишь эрзац невесомости, но хороший эрзац. Я понемножку впускал ее в рот. Нектар! Я быстро выдохнул через нос и вновь глубоко вдохнул.
Одним глазом над водой я следил за фигурой Берлсона, которая шаталась - потому что он был под влиянием алкоголя и потому что в глазах у меня слегка двоилось. Он брел по моему следу к бассейну, бессильно свесив по бокам руки, одна из которых все еще сжимала темную бутылку. Голова у него была опущена. Берлсон до того был похож на неуклюжего глупого пса, которого обучили ходить на задних лапах и присасываться к бутылке, что я бы расхохотался, если бы вовремя не заметил, что и рот и нос у меня находятся под водой.
Позади него - еще более не в фокусе - суперзмея (видение или реальность) продолжала сползать вниз. Теперь утолщение, которое я сперва принял за голову, находилось посреди туловища. Видимо, это было что-то, что змея проглотила в верхней комнате.
Берлсон становился вce крупнее и все смешнее. Он настолько приблизился, что я разглядел осовелую серьезность его устремленного вниз взгляда.
Потом он неуклюже замахнулся на мою правую кисть, не сумел ее ухватить и чуть было не свалился. После долгой опасной секунды - эдакая башня, грозящая опрокинуться, - он все-таки сумел устоять на ногах. Дважды приложился к бутылке, потом метко нацелил взгляд на мою кисть, растопырил собственные пальцы для второй попытки - и перестал быть смешным.
Я не хотел, чтобы меня вытащили из бассейна, когда я еще и на четверть не оправился. Я не хотел, чтобы меня вытащили из бассейна -- и точка! Я не хотел вновь оказаться в плену у техасцев. Бассейн, разумеется, не был идеальным местом для маневров, но все-таки я мог попробовать вести из него переговоры.
Кроме того, я не хотел оказаться рядом с Берлсоном, если бы он свалился или нырнул в бассейн. Поднятые им волны могли перевернуть и утопить меня. И, когда он предпринял третью попытку, я энергичным движением правой кисти оттолкнулся от бортика в намерении грести сложенными в плавники пальцами, пока не окажусь на середине, где и стану дожидаться развития событий.
При этом движении мое лицо приподнялось над водой, и я сделал глубокий вдох - к большому счастью для меня, ибо в следующую же секунду я начал тонуть. Когда я открыл глаза, то над ними оказалось несколько сантиметров воды - сантиметров, которые быстро превращались в дециметры. Я энергично заработал плавниками из пальцев, но это лишь замедлило, а не приостановило моего погружения.
Слишком поздно я с хрустальной ясностью понял, что произошло. При моей костлявости и практически полном отсутствии жира весил я значительно больше, чем вытесненный объем воды, а потому неизбежно должен был пойти на дно. Мне следовало бы это предусмотреть, но кто думает о своем удельном весе, особенно в невесомости?
Как я пожалел, что не унаследовал пикнических тенденций моей матери и не вырос жирняком, хотя тогда я навряд ли смог бы стать звездой высоких трагедий и был бы всего лишь пошлым комиком. Мама всплыла бы, как воздушный шарик!
Льщу себя мыслью, что тонул я с достоинством, хотя и продолжал усердно загребать моими плавниками и даже сделал несколько слабеньких плавательных движений с помощью фантомных мышц, благо теперь, когда силу тяготения несколько нейтрализовала моя негативная плавучесть, они начали чуть-чуть работать. Если уж мне суждено умереть, то обойдемся без паники. К тому же в тисках тяготения дети невесомости проникаются фатализмом - ведь они находятся во власти вездесущей силы, далеко превосходящей их мощью. Вскоре, естественно, я улягусь на дне, прижатый к нему почти столь же надежно, как недавно - к мозаичному полу там наверху. Что же, подползти тогда к стенке и выбраться на поверхность, если в ней окажутся трещины? Да, разумеется, я попытаюсь, хотя не думаю, что моего запаса кислорода на это хватит.
Глава 9. В БАССЕЙНЕ
Где океанские чудища скопом
Кормятся, роясь в иле глубоком.
Где змеи морские среди зыбей
Вьются, блестя чешуею своей,
Где стада великанов-китов
Плывут и плывут все вновь и вновь
Вокруг Земли во веки веков.
Мэтью Арнольд. "Покинутый морской человек".
Погружаясь, я без особого интереса заметил, что от моей груди поднимается десяток алых нитей. Стеклянные осколки порядочно меня исполосовали! Теперь самое время, чтобы на запах крови явились барракуды, пираньи и мелкие акулы (впрочем, техасцы, уж конечно, держат в своих бассейнах только самых больших акул!) и разодрали меня в клочья. То есть если бассейн снабжен такими хищни- цами по обычаю - как подсказывали доставленные с Терры приключенческие фильмы - всех злодеев-миллионеров и политиков.
Но случилось нечто худшее: в бассейн нырнул белый кит; а может быть, и средней величины белая подводная лодка. Удар огромного предмета о поверхность воды оглушил меня. За этим последовали удары подводных волн по моему телу. Образовался водоворот. Эстетичные спиральки алых нитей превратились в розовую муть. Затем чудовище поднырнуло под меня. Я с относительным спокойствием ожидал разворота белой акулы и ощущения впивающихся в тело острых как бритва зубов. Учитывая мою худобу, я не сомневался, что буду перекушен надвое. В любом случае моя жизнь оборвется молниеносно - в этом соглашаются все авторитеты. Я испущу один ужасный пронзительный стон и…
Но тут меня обняли две руки. К моей спине прижалась женская фигура моего роста и быстро вынесла меня на поверхность.
Я выбросил фонтанчик воды и набрал полные легкие тяжелого техасского воздуха, который теперь показался мне слаще чистого воздуха Мешка. Сильная ладонь скользнула мне под мышку, другая ладонь поддержала мой затылок. Я расслышал удары ног по воде, благодаря которым мы держались на плаву.
